Однажды Данута выглядывала в окно, ожидая с прогулки Варю с Янеком, и вдруг увидела их с незнакомым мужчиной в военной форме. Варя с незнакомцем непринуждённо болтали, как давние старые знакомцы, Янек, похоже, хорошо его знал, а Данута из окна не сводила глаз с молодого человека. Он был статен, пригож и очень приглянулся ей.
Когда Варя зашла домой, Данута словно невзначай спросила её:
– Варя, это твой кавалер?
– Господь с вами, – махнула рукой девушка. – Это братец мой младшенький, Филиппок, вы его видели раньше, мы же когда-то заходили к вам вместе с ним, работу искали. Меня взяли, а его нет. Так он теперь офицер, в Двинской крепости служит.
Данута что-то стала смутно припоминать, как накануне свадьбы привели деревенскую девчонку ей в услужение. С ней какой-то парнишка был, она уже плохо помнила черты его лица. И вдруг ей будто озарение пришло: тот вечер в ярко освещённой гостиной, двое подростков на пороге и слова мольфарки: «Ты сама виновата, твоя судьба была рядом, а ты не заметила, не распознала свою настоящую любовь, прошла мимо. Твой шанс быть счастливой – вернуть свою судьбу, свою любовь».
Данута с первого взгляда тогда, из окна, почувствовала, что этот человек – родной для неё. Откуда пришло это чувство, это убеждение – она и сама не знала. Но ощущение родственной души рядом объяло её собственную душу и закрутило…
Когда они держали друг друга за руки, Филипп не мог поверить, что его мечта – вот она, в его руках. Та необыкновенной красоты девушка теперь с ним. Разве мог он, деревенский паренёк, во все глаза смотревший на великолепную светскую красавицу, представить тогда, что однажды она будет с любовью смотреть в его глаза? Он помнил те минуты, когда ему казалось, что от неё идёт сияние – и она была недосягаема для него. Она оставалась в его памяти все эти годы сиянием далёкой звезды. Но за это время он сумел продвинуться по служебной лестнице исключительно благодаря своим собственным способностям, знаниям и умениям. Филипп уже не тот деревенский мальчишка, каким он был раньше, ныне он – офицер русской армии. Он сам уже стал завидной партией для барышень. Пусть у него не было замков и поместий, не было титула и счетов в чужеземных банках, но он самостоятельно, своим умом, заработал путёвку в иную жизнь, о которой прежде и мечтать не смел. Он талантливо шёл по жизни, поднимаясь по ступенькам судьбы, отвоёвывая у неё то, что она недодала ему при рождении.
Они были красивой гармоничной парой. Варя, с радостью взиравшая на них, отмечала про себя, что они даже похожи и потому их можно смело назвать двумя половинками единого целого. Хотя по сложившимся обстоятельствам они были бесконечно далеки друг от друга: она – замужняя женщина, графиня, он – из холопов, у них разное вероисповедание и даже возраст – она была чуть старше него. Но какое это всё имело значение, если оба знали, чувствовали, что они родные друг другу люди?…
Данута рано осталась сиротой, без родительской любви и ласки. Потом жила с нелюбимым и нелюбящим мужем. Позади – целая жизнь, пустая и бессмысленная. А в её сердце – вулкан бушующих эмоций, нерастраченная любовь, накопившаяся за прошедшие годы. И желание быть любимой, прильнуть к мужскому плечу, опереться на него, спрятаться за чьей-то спиной от превратностей своей судьбы. И даже смена декораций – вместо роскошных дворцов теперь у Дануты была скромная съёмная квартирка – не остановила её. Ради своего любимого, обожающего её мужчины она готова была пожертвовать многим.
Чувства заполонили их. Да, она должна была прежде получить развод, потом один из них должен принять другую веру: либо Данута должна была стать православной, либо Филипп должен был принять католичество. Впрочем, как офицер царской армии, вряд ли он мог это сделать. Выходило, что этот долг выпадал Дануте.
У них так быстро всё произошло, что они сблизились прежде исполнения этих формальностей. Они сняли квартиру в доходном доме вдовы Климкиной. От родичей Дануте пришлось уйти: они не одобряли её разрыва с мужем и уж тем более её встречи с новым мужчиной. Ей всё время напоминали о долге перед мужем и сыном, о её католической вере и невозможности быть с другим человеком, пока она состоит в венчанном браке с графом Собчаком.
Филипп тоже не мог привести любимую в свою квартирку в Двинской крепости. Воинское начальство порицало подобные поступки и связи. В крепость нельзя было привести невенчанную жену, которая к тому состоит в нерасторгнутом браке с другим мужчиной.
Любовь опровергла все условности общества. Они стали жить вместе, рядом с ними – Варя, которая не могла нарадоваться, глядя на любимого брата и дорогую хозяйку. А Данута, побывав в браке, могла сравнить бывшего мужа, графа Собчака – холёный, откормленный, самоуверенный, презирающий всех, не ставящий ни во что чужую жизнь и достоинство, и Филиппа – не знавшего достатка в юные годы и оттого словно стесняющегося своей нынешней жизни и своих успехов, трогательного, нежного… В эти объятия она шла, забыв о покинутом супруге, о людской молве, о том, что когда-то решила для себя, что никогда не пойдёт по пути Анны Карениной.
В первое их утро на новой квартире она, поцеловав Филиппа, проводила его на службу. Глядя в окно ему вслед она тихо сказала себе:
– Вот ты и стала Анной Карениной.
А ведь не собиралась вовсе. Почему же так вышло? Ведь это не было её собственной прихотью, лишь поведение её мужа толкнуло её на этот шаг.
Весть о бегстве Дануты настигла графа Собчака спустя несколько месяцев. Сначала никто не понял, что Данута сбежала – мало ли куда отлучилась хозяйка поместья в Лемберге, поэтому известие о её побеге от мужа долго шло до его варшавского поместья, потом ожидало его, пока он вернётся из своих странствий по чужим юбкам. Вернувшись домой, он узнал об уходе жены и пришёл в ярость.
Единственное чувство, которое он испытывал к жене, было чувство собственности – моё. И это «моё» посмело сбежать от него. Он тут же снарядился в погоню, рассудив, что более ей некуда было деться, кроме как в тот город, из которого он её взял замуж.
Анджей Собчак предстал на пороге родственников Дануты. Они приняли незадачливого мужа, посочувствовали рогоносцу и сообщили, что его жена была у них, потом нашла себе мужчину и ушла от них в неизвестном направлении.
Ему ничего не оставалось, как, скрипнув зубами, покинуть их дом и самостоятельно заняться поисками сбежавшей жены.
Савелий прибыл в Двинск ночью. Отныне он должен был находиться на нелегальном положении, так как он засветился при краже из Несвижского замка и, понятное дело, его будут искать.
Товарищи предоставили ему маленькую квартирку, где он мог днём спать, а ночью выходить на улицу подышать воздухом. Все его передвижения отныне могли быть только по ночам. Савелий был пунктуальным исполнителем – сказали сидеть здесь, значит, он будет сидеть тут столько, сколько надо. Но однажды, некстати проснувшись, он услышал тихие голоса за стеной:
– Может, грохнуть его? Он слишком много знает.
– И правда! Наведёт легавых на нас.
