– Запомните, граф: прикоснуться ко мне имеет право только тот мужчина, которому я в церкви скажу «да». Может быть, вы прежде имели дело с другого сорта женщинами, но я не принадлежу к их числу.
Оскорблённый в своих наилучших помыслах, Анджей Собчак воскликнул:
– Так за чем же дело стало? Я прошу вашей руки! Станьте моей женой! Назначайте день свадьбы!
В тот миг он был абсолютно уверен, что готов жениться на Алёне Некротковой. Влюблённый по уши, он совсем позабыл о своей законной супруге Дануте.
Впрочем, это не было для него большой проблемой, ведь он уже имел опыт избавления от предыдущих жён.
Прислуга княгини Некротковой только и обсуждала новость: хозяйка, после многих лет одиночества и полного отказа от всех радостей жизни, выходит замуж. Жених подарил ей необычайной красы дорогой перстень, сделанный по особому заказу лучшим варшавским ювелиром. Золотой перстень в виде трёх лилий, окружающих лазурного цвета аквамарин двадцати одного карата, уже красовался на руке невесты. Все вокруг привыкли видеть её недоступной для мужчин, а потому решили, что причина замужества – необычный подарок.
– Это ж надо, за брякотушку какую-то готова ляху отдаться, – рядила и судачила челядь в доме.
– Все вы, бабы, такие, – приговаривал истопник на кухне поварихам, – всякий вас любой стекляшкой поманит – и побежите за ним.
– Так и помани, – засмеяли его женщины. – Подари нам такой перстень, и мы все твои будем. Отчего ж не даришь?
В свете тоже было много разговоров о помолвке. Это было новостью номер один во всех салонах – ледяная и неприступная княгиня Некроткова выходит замуж!
Первое появление пары на людях состоялось на представлении в городском театре. Местные сплетницы только и ждали, когда поляк переедет из нумеров гостиницы «Бристоль», где он проживал, во дворец княгини на Замковой улице.
– Поняла, наконец, недотрога, что этим только распугала всех мужчин вокруг себя, – злобно шипели одни.
– Увидела, что никого вокруг неё не осталось, вот и кинулась на первого попавшегося, какого-то польского графьишку, – злословили другие.
– Сыскался мужчина, который нашёл путь к её сердцу, – говорили третьи.
И невдомёк им всем было, что новоявленный жених состоит в законном браке. Интересно, что бы они все сказали, если бы знали об этом?
* * *
Путь предстоял неблизкий, поэтому Данута с раннего утра была готова к дальней дороге. Она поторапливала всех вокруг, чтобы не медлили.
– Ева, пожалуйста, займи своё место, – обратилась она к падчерице.
Ева скромно села в карету на самый краешек сиденья, готовая в любую минуту вспорхнуть с него. Она ещё до сих пор не привыкла к мысли, что у неё новая жизнь в шикарном дворце отца – графа Собчака, новая семья и новая судьба. Она ещё побаивалась мачехи, ожидая каждую минуту какого-нибудь подвоха.
А Данута, оставив дома собственных детей на попечение нянек, поехала с Евой на поиски её родимой матери.
С тех пор как Варя уехала в Двинск, Данута ожидала перемен в личной жизни. Она молилась, прося счастья себе и любимому, а также успеха Варе в её миссии, ведь сейчас всё зависело только от неё.
В ожидании счастья Данута стала терпимее к людям. Все хотят счастья, все стремятся к нему, но не ко всем оно приходит. А почему? Она долго искала ответ на этот вопрос и нашла его. По крайней мере, это был её собственный ответ: надо делать добро и тогда судьба-злодейка может смилостивиться над тобой. Надо помогать всем, кому можешь помочь. Словно проверка для её теории, в графском доме появилась Ева. Данута ничего не знала о её существовании. Она внимательно выслушала дочь своего мужа. Ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к мысли, что есть Ева и есть какая-то неведомая ей мать девочки.
Данута даже ходила к пану Ежи и пани Ядвиге. Она расспросила их о прошлом своего мужа. Пока что она знала лишь о Монике, матери Адама.
Сначала те ничего не хотели говорить, так как Анджей им запретил это делать. Но когда они узнали, что у Каролины, прежней жены их брата, есть дочь, которая ныне находится в покоях Дануты, не стали ничего скрывать и раскрыли всю подноготную своего младшего брата, а потом изъявили желание увидеть новоявленную племянницу.
Для Дануты было большим открытием то, что она оказалась четвёртой женой у своего мужа – она этого не знала. Ещё более её поразил тот факт, что прежнюю жену он собственноручно отправил в монастырь.
Она три дня не выходила из своих покоев, ни с кем не разговаривала, смотрела в одну точку, пытаясь понять, как она оказалась женой такого скверного человека. Вари не было рядом, поделиться было не с кем и оттого ей всё казалось ещё страшнее, чем оно есть на самом деле.
А потом она вдруг поняла, что не стоит зря переживать и лить слёзы – ведь она давно решила уйти к Филиппу. Что ей теперь этот человек – её бывший муж?
Для себя она уже решила вопрос об отъезде. Данута уже знала, что она непременно уедет к Филиппу, где бы он ни был. Она навсегда простится с Польшей. Осталось уладить формальности, связанные с её жизнью здесь. Надо уехать так, чтобы не оставить здесь долгов – не денежных, а моральных.
Данута взяла себя в руки. Она почувствовала себя большой и сильной, способной решать не только свои собственные проблемы, но и помогать другим.
Ева была первой, кому она должна прийти на выручку. Она с душой подошла к судьбе девочки – разрешила ей жить в графском доме, выделила комнату. Потом послала их семейного доктора к приёмным родителям Евы, чтобы он помог их поставить на ноги. А главное было – найти Каролину, мать Евы. Пани Ядвига сообщила тайную информацию, которая держалась в секрете ото всех, в каком именно монастыре находилась третья жена графа под именем сестры Терезы.
Туда они сейчас и направлялись. Данута тревожилась перед предстоящей встречей, но старалась скрыть это от падчерицы – та была сама не своя от волнения. Хоть одна из них должна быть спокойной и сильной.
Матушка-настоятельница с подозрением воззрилась на прибывших.
– А вы кто ей будете?
– Родственницы, – уклончиво ответила Данута.
– Были уже одни родственники тут, – недовольно пробурчала матушка. – Она у нас на особом режиме – склонна к побегу. Как раз после визита «родственников» и сбежала. Они взбаламутили её, одежду ей передали и деньги, подбили на побег. Теперь она у нас под надзором.
Дануте пришлось долго увещевать недоверчивую монахиню, что они вовсе не собираются передавать сестре Терезе вещи для побега. В конце концов, им разрешили увидеться.
– Но только в келье, – строго предупредила матушка. – Ей за порог нельзя.
В келье так в келье. Они прошли в сопровождении смешливой молоденькой монашки в келью, где коротала свои дни сестра Тереза. Убогая обстановка монашеского жилья удручала. Здесь было мало места, мало света и мало воздуха. Когда Данута входила в тесное помещение, то ей пришлось сдвинуть набок шляпку, потому что её поля задевали проём входной двери кельи.
