Она снова перекрестилась. Нет, она передавать подобное не будет. Даже если это и правда, никогда Данута от неё ничего не узнает. Пусть, если пожелают, рассказывают ей другие, а она, Варя, будет молчать. И лучше самой не верить в эти ужасы. И вообще правильнее для неё забыть об этом.
Малгожата давно присматривалась к Варе. Как же её можно удалить? Подбросить ей какую-нибудь вещь пани Дануты, а потом обвинить в воровстве? Но та была очень привязана к своей горничной, они частенько вдвоём уединялись и разговаривали о чём-то своём. Пожалуй, не так-то просто будет убедить новую госпожу, что её любимая служанка – воровка. Она может её простить. Нет, тут нужна тяжёлая артиллерия.
– Мама, поговори с паном Анджеем, пусть он выгонит эту девку, – говорила Малгоша, зная, что её мать пользуется неограниченным доверием господина. – Это можно сделать тайно, чтоб Данута о том не узнала, а когда спохватится – её уж и след простыл, укатила она из Польши.
– Малгоша, доченька, пан не будет заниматься прислугой. Для этого есть я. Он мне деньги за то платит, чтоб я следила за порядком среди слуг. Но пока мы не можем трогать эту Варю – хозяйка её очень любит и будет бороться за неё до конца. Потерпи, дитя моё, придёт время и мы нанесём ей удар, которого она не ожидает.
Ну уж нет, ждать Малгоша не намеревалась. Надо девку убрать, пока она не вошла в доверие, пока к ней не привыкли, пока она здесь чужая – с ней легко расстанутся и на следующий день забудут о её существовании. Время идёт, богатые женихи, того и гляди, на Варьку позарятся, а ведь есть она, Малгожата, которая их ждёт – не дождётся. Все её помыслы сейчас были об обеспеченных мужчинах, а когда кто-либо из них посещал их дом, она уже мысленно примеряла его к себе – даже если он был женат. Это обстоятельство не пугало её – лишь бы деньги давал. Конечно, хотелось свеженького, холостого, но это уж как получится. Во всяком случае, она перебирать не будет. Кто обратит на неё внимание, тому она себя и подарит. Ой, нет, что это за слова, продаст, конечно же, и подороже. На кону её будущее, её жизнь – и она не должна продешевить. Иначе ей придётся, как матери, словно пёс легавый, бегать по этажам панского поместья и покрикивать на слуг, заставляя их работать проворнее и усерднее. И это если посчастливится, а если нет – придётся самой работать проворно и усердно под окриками управляющего.
Однажды пани Ванда пришла домой раньше времени с дикой головной болью. Малгожата помогла ей лечь, положила мокрую тряпку на лоб, наказала младшей Зосе сидеть возле матери с тазиком воды и периодически смачивать ткань холодной водой и накладывать на лоб. Она закрыла занавески на окнах и прошептала:
– Пусть мама поспит, а ты не отходи от неё, вдруг ей что-нибудь понадобится. А я пойду узнаю, может, вместо мамы что-то надо сделать в барском доме.
Сама же она вышла в другую комнату и прощупала карманы матери. Есть! То, что ей надо – связка ключей от всех помещений в усадьбе. Её интересовал лишь один из них – от кабинета пана Анджея. Вообще-то он всегда держал его закрытым, а ключ носил с собой, но оказалось, у пани Ванды есть запасной ключ – на случай потери главного ключа.
Она осторожно, без приключений проникла в кабинет, никто её не заметил. Зайдя в помещение, она опасливо осмотрелась. Массивная мебель, большая библиотека, бумаги на столе… Она подошла к письменному столу и попробовала открыть его многочисленные ящички. Но они были заперты. Малгожата посмотрела разложенные бумаги – ничего интересного она там не нашла. Она крутила головой во все стороны. Надо было найти что-нибудь такое, что можно было бы взять и подкинуть Варе. Уж пан-то Анджей точно никогда не простит ей кражи и вышвырнет её из дому в тот же день. Но что можно взять? На столе стояли письменные приборы, курительная трубка – скорее всего, просто чей-то подарок, потому что пан Анджей курильщиком не был. Что же можно здесь прихватить? Что-нибудь такое, на что может польститься деревенская девка. Как назло, всё вокруг было мужское, что вряд ли могло бы заинтересовать потенциальную грабительницу. Ну хотя бы какой-нибудь золотой портсигар или золотая зажигалка. Ничего подобного не попадалось ей на глаза. Малгоша осторожно прошлась по кабинету, заглянула в разные потаённые, как ей показалось, места, но ничего интересного она так и не нашла. И вдруг в книжном шкафу за рядами книг она обнаружила ещё один ключ. Сравнив его с тем, которым она открыла замок, она поняла, что это ещё один запасной ключ от этой двери. Вот его-то она и возьмёт с собою, сделает с него дубликат, чтоб воспользоваться им в отсутствие пана. Теперь Малгоша поняла, что надо сделать иначе. Она не будет подкидывать вещи Собчака Варе. Она подкинет вещи Вари в этот кабинет – это будет свидетельством того, что приезжая девка тайно проникает в его кабинет и шарит в его бумагах: переписке и документах. Может, она заслана тайной полицией или врагами графа Собчака? Тут даже пани Данута не поможет и не спасёт свою горничную.
Когда Анджей Собчак вернулся из очередной поездки, Данута сдержанно спросила его:
– Где был, милый?
– Я наведывался в наши поместья. У моих предков были ещё усадьбы в разных концах Польши. Но теперь они находятся в Австро-Венгрии
[10]. Можешь себе представить, дорогая, что наш великий город Краков отдан австриякам. Как мы, поляки, могли это допустить? Ведь там находится Вавель – символ польской нации!
Краков, лежащий на левом берегу Вислы, в прежние времена был столицей Польши и резиденцией её властителей с первой половины 11-го века (в 1000-м году здесь возникло епископство) и до начала 17-го века. После большого пожара 1595 года король Сигизмунд III решил оставить Краков и переехал в Варшаву, но сохранил город местом коронации. До 18-го века там проходили коронации королевских особ.
На возвышении высотой около 750 футов
[11] над уровнем моря расположился Вавель – комплекс архитектурных и исторических памятников. Здесь был Королевский замок, Кафедральный собор святых Станислава и Вацлава
[12], королевская усыпальница, где покоились члены королевской семьи, а также епископы, герои и поэты. Здесь нашли последний приют королева Ядвига, Стефан Баторий, Август Сильный, Адам Мицкевич, Юзеф Понятовский и многие другие исторические личности, оставившие след в польской истории
[13].
В 1655–1657 годах во времена «шведского потопа» Вавель был разграблен, а в 1702 году во время Северной войны он был сожжён шведами. Когда Австро-Венгерская империя захватила польские земли, то в Вавеле, главном символе польского народа и каждого поляка, была устроена казарма.
– Мы дождёмся, что они в нашем Вавеле сделают конюшню! Нет, с этим надо что-то делать!
