– Ты знаешь, – с ноткой разочарования протянул Герман.
– Вы были у мамы.
– Да, но это не единственный сюрприз.
– А что еще??
Кристина невольно коснулась большим пальцем обручального кольца, проворачивая его. В это время с вершины парадной лестницы раздался голос, от которого все трое едва заметно вздрогнули.
– А вот и наши беглецы, – его тон звучал спокойно, но появление Владислава оказалось внезапным для всех. – Ну что ж, я уже могу поздравить молодоженов?
Герман посмотрел на носки своих ботинок, пряча смущенную улыбку.
– Отец… ты догадался.
– Я не был уверен, пока не увидел вас двоих. Но когда вы вошли, мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что что-то в вас переменилось, – верховный вампир неспешно спустился по лестнице. – К лучшему, конечно. Отпразднуем это позже, как подобает, а сначала дела.
Влад прошел мимо младшего сына, даже не посмотрев в его сторону, и обнял старшего, горячо похлопав по спине. Маска привычной холодности упала с его лица на мгновенье.
– Герман, я счастлив за тебя. За вас обоих. Мама гордилась бы этим шагом. Ты поступил правильно, как и должен был, – он с силой пожал руку своего наследника, глядя ему прямо в глаза.
– Я надеялся на твое понимание, отец.
– Одобрение, – поправил его Мареш-старший, затем указал рукой в сторону лестницы. – А теперь прошу за мной. Есть еще кое-что, что я хотел бы обсудить. У меня в кабинете.
Братья переглянулись, но послушно последовали за отцом.
– А где же Ника? – подала голос Кристина, уже поднимаясь по ступеням вслед за всеми.
– О, моя дорогая! Не волнуйтесь о вашей подруге, – Владислав по привычке ступал совершенно бесшумно. – В ваше отсутствие я берег ее для вас, как мог, но тяготы смертной жизни и смертной беременности не обошли ее стороной. Сегодня ей весь день было нехорошо, и она легла спать очень рано, не дожидаясь вашего приезда.
– Это ничего. Пусть лучше отдыхает, а я загляну к ней утром.
Все четверо почти неслышно скользили по галерее спящего дома мимо картин, опущенных штор и запертых дверей.
– Боюсь, моя милая, что утром вам будет не до того. Впереди торжество, а у вас до сих пор нет подобающего наряда. К сожалению, времени на организацию примерки прямо тут, в особняке, у меня не нашлось. Вместо этого я запланировал для вас поездку по магазинам.
Мареш-старший обернулся к Кристине и с вежливой улыбкой добавил:
– Если не возражаете.
Девушке оставалось только кивнуть под мягким, но повелительным взглядом. В ответ Владислав распахнул перед своими спутниками дверь и пригласил их войти в его кабинет.
Внутри все было по-прежнему. Неизменно горел камин, и кроме его пламени ничто больше не давало света. Только слабый блик экрана ноутбука, забытого на массивном столе с резными ножками, пятном ложился на лакированную стеновую панель. Шторы были задернуты, не допуская внутрь осенние сизые сумерки.
– Прошу всех сесть, – верховный указал на пару кресел и тахту, а сам занял место перед ними, небрежно присев на край стола.
Кристина хорошо помнила эту тахту и ночь, когда Алекс сидел на ней и выглядел хуже побитой дворняги. Она заняла одно из кресел. Герман встал позади, опираясь локтями на спинку и нависая над своей молодой женой, как молчаливый страж. Алекс с облегчением сел в соседнее кресло. Влад кивнул.
– Если честно, дети, я не думал, что этот разговор когда-нибудь состоится. Но последние события в Петербурге и череда происшествий до того… Все это заходит уже слишком далеко.
– А что случилось в Петербурге? – тихо прошептал Алекс, наклоняясь в сторону Германа и Кристины.
– Мою квартиру разнесли. И… погибла кошка.
Лицо Влада чуть дрогнуло, он сдвинул брови и устало прикрыл глаза, будто почувствовав приступ мигрени.
– Прости, отец, – проговорил Алекс, виновато потупившись.
– Итак, все верно. В квартиру, принадлежащую нашей семье, а Кристина, как мы поняли, теперь тоже неотъемлемая часть этой семьи, кто-то проник. И я хотел бы поговорить о том, кто это был.
Герман откашлялся, давая понять, что берет слово.
– У меня есть подозрения на этот счет. Один маленький мстительный смертный мерзавец, которого сейчас ищут на всех въездах и выездах из Питера. Кристина когда-то встречалась с ним, и он, судя по всему, никак не желает оставить ее в покое по-хорошему. Влад, я разберусь с этим сам, – наследник рода выпрямился, и его фигура приобрела незаметную до того значительность, – если не возражаешь.
Владислав только усмехнулся, но эта усмешка отдавала горечью, затем коротко сказал:
– Тебе лучше сесть, сын.
Наследник рода опустился на подлокотник кресла своей спутницы. Верховный продолжил, как бы выдавливая из себя слова против воли:
– То, что вы сейчас услышите, многое объяснит, но возможно, выставит меня самого и мою покойную Эржбету не в лучшем свете.
– При чем здесь мама? – почти раздраженно отозвался старший из сыновей.
– Молчи и слушай, – Владислав сложил руки на груди, точно закрываясь от некой незримой угрозы. – Когда-то давно я женился на смертной девушке из хорошей семьи. В те времена я и подумать не мог, что буду жить в мире, где изобретут электричество, пенициллин, глобальную сеть интернет и все то, что сейчас нас окружает. Мир был намного моложе… как и я сам.
Верховный вампир встал и начал ходить по комнате, словно следуя за некой мыслью, которую хотел изложить.
– Эта смертная девушка, твоя мать, Герман. Эржбета, чей портрет и чья печальная история отчасти известны всем собравшимся. Несколько лет назад она сгорела заживо.
– Была сожжена. А затем, когда ее убийцы посягнули на меня, я избавился от них, – отозвался Герман. – Их больше нет. Все кончено.
– Боюсь, сын мой, все только начинается. Ты никогда не задумывался, почему кто-то мог с такой страстью, с такой силой желать нам смерти? Откуда кто-нибудь из смертных, этих наивных созданий, рукоплещущих вегетарианскому кровососу Эдварду Каллену или Гэри Олдмэну, сыгравшему меня самого, мог узнать правду о том, что мы существуем?
Герман развел руками и выдохнул, не найдя, что ответить.
– Они знали наверняка, кто есть кто… Но вернемся к истории моей и Эржбеты. В те времена я был очень влиятелен, – Влад замолк на мгновенье, будто погружаясь все глубже в омут своей памяти.
Кристина воспользовалась этим и осторожно сказала:
– Вы были князем Валахии. И вас знали под именем Влада Дракулы, верно?
Верховный очнулся, услышав молодой девичий голос.
– Да, моя дорогая. Но это обстоятельств не помешало родным Эржбеты противиться моей воле. Однако наш союз все равно был скреплен церковью. Брак состоялся. А затем Эржбета приняла и мою веру и стала той, кем должна была быть. Она обрела бессмертие, – глава рода подошел к окну и коснулся портьеры, бросая взгляд за оконное стекло, в надвигающуюся темноту. – Отец Эржбеты не пережил свадьбы дочери. Он умер, когда узнал, что она покинула свой дом вопреки его воле ради брака со мной. У Эржбеты остался брат, Марку. Мне сложно судить, кого он ненавидел больше: меня или свою непокорную сестру. Но Марку поклялся отомстить нам обоим и свести нас в могилу, чего бы ему это ни стоило. Он потерял покой, все дни поводил в пьянстве, а когда совсем растратил состояние отца, ушел в военный поход, и следы его затерялись. Но перед этим однажды он явился к нам. Пьяный, обросший щетиной, грязный, как животное, с безумным блеском в глазах. Он сказал, что нас ждет гибель от его руки или от рук его потомков. Он обещал нам это.
