– Почему же ты не убил его, отец? – спросил Герман.
Влад поднял на сына взгляд, полный легкого недоумения.
– Он брат твоей матери, Герман. Он наш родственник. Хороший или плохой, но родственников не убивают, даже если они говорят неприятные вещи. Мы же не звери! К тому же и я, и твоя мать понимали, что он безумен. Марку шел навстречу своей смерти, от выпивки или от вражеского клинка. А нам предстояло жить в веках. Эржбета очень грустила о его судьбе, хотя он и причинил ей при ее смертной жизни много бед. Но это был ее самый близкий родич, единственный, оставшийся в живых после смерти ее отца. Она не простила бы мне, если бы я посмел лишить его и без того короткой смертной жизни, – Влад вздохнул. – Марку ушел, и след его затерялся. Веками я думал, что он давно умер. Как же я ошибался! И эта ошибка стоила жизни моей жене, твоей матери. Я и представить себе не мог, но теперь уверен…
Вампир замолк, его лицо стало мрачным и заострилось.
– Ты хочешь сказать, что этот Марку жив? – недоверчиво спросил Герман. – И что он и есть причина наших бед? Смерть родителей Алекса, смерть мамы, покушение на меня, погром в квартире Кристины… Но это невозможно! Он давно должен быть мертв! Он же простой человек!
– Разве? – внезапно спросил Влад.
– Ну… я не знаю… А разве нет? Разве не это ты сам сказал только что? Он был обычным смертным.
Влад помолчал. Все молчали также. Герман склонился чуть ближе к Кристине, точно желая защитить ее от некой невидимой угрозы, словно заполнившей пространство, ставшей воздухом в этой комнате. Алекс следил за своим приемным отцом немигающим взглядом своих широко распахнутых глаз. Внезапно Владислав заговорил о другом.
– Я долго думал о том, что ты рассказал мне о пожаре в тюрьме. Когда тот парень выпустил тебя из камеры и хотел убить. Ты убил его первым, а потом вдруг отметил, что он был неуловимо похож на тебя самого.
Кристина вся обратилась в слух. Эти факты до того никто ей не сообщал. Герман только презрительно фыркнул в ответ на слова отца.
– Минутка сентиментальности! Мне просто почудилось что-то, но там все горело, и я был не в себе от происходящего вокруг. Он выглядел таким смелым, один из тех фанатиков. Пока не умер у меня на руках, конечно. Мне на секунду показалось…
– Тебе не показалось, – отрезал Влад. – Все сходится. Послушай меня. Я думаю, что он и другие – это смертные потомки Марку. Что если он не погиб в походе, как мы с твоей матерью думали, а вместо этого дал потомство, рассказав своим детям страшную тайну того, что стало с его сестрой? Тогда люди еще верили в такие вещи. Что если этот секрет переходил из поколения в поколение вместе с клятвой самого Марку пресечь наш род? – повисла пауза, затем Влад продолжил. – Я был в морге в Майами. Я видел тела с места «аварии», бойни, которую ты устроил. И среди тех, кого можно было опознать, я нашел пару человек, кто отдаленно, очень смутно был похож на Эржбету. Мы не можем провести генетическую экспертизу и сравнить ДНК смертного с ДНК вампира, но я уверен, что эти фанатики – наша прямая родня, ведомая идеей того, чтобы убить нас.
– Это бред какой-то, – ошеломленно произнес Алекс, молчавший все время до того. Память вернула его на лесной мшистый ковер, к человеку, корчившемуся в предсмертной агонии у него на руках. К тому, кто участвовал в поджоге дома его родителей, а много лет спустя облил бензином искореженный автомобиль, внутри которого билась еще живая тогда Эржбета, его приемная мать. Этот человек не был похож на них.
– Прошло несколько сотен лет, – сказал Влад, – и кровь, смешивавшаяся в браках с другими смертными, могла ослабеть, но все же кое-кто из них еще сохранил сходство со своим пра-пра-прадедом.
– Одного сходства и старой сказки мало, чтобы верить в наше существование и преследовать нас, – отрезал Герман.
– Я тоже так думал. И потому молчал. Молчал и слушал эфир, те сигналы, которые мы, бессмертные, можем посылать друг другу намеренно или иногда даже невольно. Кристина знает, о чем я говорю. Странные и пугающие сны, по которым мы можем находить и чувствовать друг друга, – Влад, казалось, обращался теперь только к своей невестке. – Мы, старейшие, чувствуем друг друга, как звери. Для этого нужна обостренная интуиция, это особый талант. Но мало кто знает, что скрываться, быть недоступным для чужого сознания – тоже умение. Те, кто живет в нашем мире, мире бессмертных существ, овладевают этой способностью со временем. Но дикарь… Тот, кто веками скрывает свою сущность и от людей, и от вампиров… Откуда ему было знать, что когда он спит, кто-то может подсматривать за его снами?
Лукавая улыбка скользнула, точно змея, по лицу верховного вампира, затем он снова присел на край резного стола и задумчиво продолжил:
– Я увидел места, в которых никто из вас не бывал, ландшафты, которых больше нет. Этот мир изменился, но в подсмотренных мною снах он остался таким, каким я его помню.
– А разве это не может быть кто-то из твоего тогдашнего окружения? – поинтересовался Герман. – Кто-то, кого ты обратил еще много веков назад. Я знаю, что таких немало есть на службе у нашей семьи.
Кристина посмотрела на него и едва заметно вильнула подбородком из стороны в сторону. Влад увидел это.
– Ты невнимательно слушал меня, наследник. А вот твоя молодая жена, кажется, более усердна.
Влад замолчал, и молодая бессмертная поняла, что ей дали слово. Это было похоже на экзамен, и все же девушка собралась и произнесла:
– Те, кому так много лет, умеют скрывать себя. Это кто-то другой.
– Кто-то, кто не знал, что его могут услышать, – подхватил Алекс.
– Кто-то, кому не от кого было об этом узнать, да, – подтвердил Влад. – Дикарь. Одиночка.
– И ты думаешь, что это Марку, брат моей матери, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Герман. – Но почему так поздно? Почему именно сейчас, а не сто, не двести лет назад? Вы с матерью были моложе, с вами проще было справиться.
– Смотря кому, – усмехнулся Владислав. – Задолго до твоего появления в мире тоже находились безумцы, считавшие, что смогут нас убить. Всего пара-тройка человек в столетие. Они умирали раньше, чем успевали осознать, где именно просчитались. Люди тогда еще верили в сказки о монстрах и о том, что их можно победить. А сейчас люди верят только в то, что им показывают на ютуб, – вампир задумался. – Я думаю, что Марку оставил своим потомкам напутствие: найти нас с Эржбетой и уничтожить. Я думаю, он хотел умереть, будучи смертным, но не смог. Месть не отпустила его на тот свет. Не знаю, как, но в нем самом теперь течет кровь вампира.
– Но это же безумие! Он хотел убить вас за то, что вы пьете кровь. И выходит, сам стал одним из нас, – подал голос Алекс. – Это бред какой-то. Сумасшествие.
– А я и не утверждаю, что Марку в своем уме. Это все только мои домыслы, но я считаю, что жажда мести свела его с ума и заставила поступиться своими принципами доброго христианина, чтобы только увидеть конец тех, кто стал ему так ненавистен. Не знаю, как, но он принял бессмертие, а затем почему-то исчез на долгие годы и века. Оставил своих отпрысков самих справляться с проблемой. Они в этом не преуспели. И теперь Марку вышел из тени, чтобы самолично держать на контроле исполнение своей заветной мечты. Почему сейчас? Потому что сейчас его потомкам нужна стала вера или доказательства. Я не думаю, что он заставил их поверить. Но мог ли он предоставить им доказательства существования бессмертных существ? Да, думаю, мог. И я не знаю, где он был раньше, но могу точно сказать, почему именно сейчас он засуетился и решил, наконец, исполнить свою клятву.
