– Нет, решено. Ты должна быть в нем.
Глаза Алекса выражали неподдельный восторг и восхищение. Кристина улыбнулась своей самой торжествующей улыбкой, так, будто бы она нашла клад. Затем наспех задернула штору и принялась переодеваться.
– Я вас пока оставляю. У меня есть пара идей насчет туфель, – управляющая отошла, оставив Алекса одного.
– А знаешь, – донеслось из-за шторы, – мы будем выглядеть с Никой очень контрастно. Она вся такая воздушная, нежная, с белом полупрозрачном кружеве, – Кристина сняла с себя платье и осталась абсолютно голой, в одних трусиках, – и я, такая откровенная, в красном, с голой спиной. Прямо девственность и порок. Не слишком это, как думаешь?
В спешке Кристина неплотно запахнула штору в примерочной, и теперь Алекс, не отдавая себе отчета в этом, наблюдал за ней.
– Не бери в голову, – машинально ответил он, и затем тихо добавил: – Ты лучше всех…
– Что?
В зеркале она увидела его лицо: слабую улыбку, надтреснутую изнутри, и глаза, полные печали. Он смотрел на нее, стремясь запомнить каждый изгиб, каждую впадинку. Их взгляды встретились, Алекс весь помертвел, а затем быстро развернулся и вышел в зал.
Через мгновение раздались приглушенные голоса, клацнула замком входная дверь.
– Алекс?
Ей ответил женский голос:
– Он вышел, сказал, что подождет в машине. Могу я предложить вам туфли?
Обувь Кристина выбрала, особо не думая. Просто ткнула пальцем в одну из пар.
– Пусть будут эти.
За ее покупки рассчитался один из охранников, которому Алекс, уходя, оставил свой бумажник. Он же отнес ее покупки в машину и открыл девушке дверь в салон. Ее провожатый уже сидел внутри. Он смотрел на улицу, стараясь выглядеть отстраненным, но плотно сомкнутые губы и напряженные скулы выдавали некое сильное внутреннее волнение. Лимузин отъехал от тротуара и тронулся в обратный путь.
– Алекс? – тихонько позвала Кристина.
Он молчал.
– Слушай, не переживай… это случайно вышло. Так глупо! – она улыбнулась, чтобы скрыть неловкость ситуации, но получилось неестественно. – Я никому ничего не скажу, и мне вообще все равно, что ты там видел. Я к этому так не отношусь, правда.
Алекс продолжал смотреть в противоположную от нее сторону. Его ответ был коротким и ясным.
– Я не хочу об этом говорить, – он на секунду закрыл глаза, затем повернулся к ней и спокойно сказал: – Давай забудем, ладно?
– Конечно. Давай.
Она заулыбалась ему уже искренне, но Алекс только сдержанно кивнул и снова уставился в окно. Всю дорогу до особняка они провели в тишине.
Глава 22
По возвращении в поместье Алекс первым вышел из машины и услужливо открыл дверь Кристине. Он по-прежнему молчал, доставая из багажника надежно запакованные обновки своей спутницы. Девушка уже хотела идти в дом, но ее что-то отвлекло. Боковым зрением она уловила черную тень среди деревьев вдалеке. Обернувшись, она поняла, что это Герман верхом на огромной вороной лошади. Он ехал галопом по направлению к ней. Мощногрудый гривастый конь сильными движениями сокращал дистанцию между ними. На подъезде всадник перевел его в рысь, а затем в шаг и поравнялся с подъехавшим лимузином.
– Ну, наконец-то, вернулись. А я уже думал, вас не будет до самого вечера.
– Да, извини, – отозвался Алекс, уже начавший подниматься по лестнице. – Я думал, ты все еще занят с отцом. К тому же выбор платья, как выяснилось, не самое простое занятие.
– Но вы же справились, правда? – лошадь Германа, шумно дыша, шагала вдоль широкой каменной лестницы, ведущей в дом.
– Справились, – коротко отозвался брат. – А теперь я вынужден вас оставить. Влад, наверняка, тоже ждет меня.
– Не спеши, – Герман ловко спешился и взял коня под уздцы. – Отшагай его немного и отведи на конюшню.
Алекс не возразил, только взглядом указал на покупки, которые нес в дом.
– Я заберу. Меняемся. Ты мне мою молодую жену и ее, я надеюсь, сногсшибательный наряд, а я тебе – вот этого прекрасного парня, – он кивнул на лошадь.
Младший брат покорно подошел, отдал наследнику рода пакеты и принял вместо них разгоряченного жеребца. Он умелым движением ослабил подпругу седла, давая животному возможность чувствовать себя свободно и дышать полной грудью. Затем погладил густую волнистую гриву и увел коня прочь. Герман предложил Кристине свой локоть и повел ее в дом. Только теперь она обратила внимание на то, во что он был одет. Узкие конные бриджи иссиня-черного цвета с леей из натуральной замши плотно облегали его атлетичные бедра и ягодицы. Высокие кожаные сапоги скрывали икры и доходили до самых колен. Куртку, сидящую точно по фигуре, справа на груди украшала маленькая вышитая фигурка лошади.
Герман открыл дверь и пропустил девушку внутрь.
– Утром отец решил прокатиться верхом. Он очень любит конные прогулки. Думаю, эта любовь – отголосок его прежней жизни. Тогда он много времени проводил в седле, во время военных походов или охоты.
– Не знала, что у него здесь и лошади есть.
– Да, есть, целая конюшня. Он занимается с ними сам и кроме того нанимает им лучших тренеров. Это его хобби, его отдушина. Когда-то он и нас с Алексом научил ездить верхом. А сегодня утром предложил мне составить ему компанию.
– Вы куда-то ездили вместе?
– Да, здесь есть отличные места для прогулок. Сначала мы поговорили о делах, а потом я оставил его и уехал уже один. Сто лет не был в окрестностях этого особняка. Здесь так красиво осенью…
– Представляю, – мечтательно протянула Кристина.
Герман посмотрел на нее, и в его глазах заплясал ей одной заметный огонек озорства.
– Хочешь?
– Что? Не-е-ет! Я же и ездить не умею толком.
– Ну и ничего, я подберу тебе кого-нибудь поумнее, кто повезет даже новичка, как хрустальную вазу.
– Да брось, я не смогу. Все же это живое существо… огромное!
– Боишься?
Он смотрел на нее с почти мальчишеской веселостью, от чего Кристине стало как-то слегка досадно.
– Нет, не боюсь. У меня одежды нет специальной.
– Одежду мы тебе подберем. Кое-что осталось от мамы. Пошли.
И он с готовностью повел ее вглубь дома. По пути забросив покупки в их общую спальню, Герман увлек девушку дальше, в ту часть поместья, где она раньше никогда не была. Там, в комнате с опущенными шторами, действительно, оказался целый гардероб женских вещей, среди которых были и конные.
– Это что, комната твоей матери?
– Да, – Герман отвечал спокойно в то время, как искал что-нибудь подходящее на полках.
– Слушай, а Влад не будет против того, что вещи твоей матери кто-то будет трогать и тем более надевать? Как бы он нам головы не снес, если увидит.
