– А можно просто распущенными оставить? Но уложить аккуратно как-нибудь.
– Да, конечно! Сделаем крупные локоны. У вас такие густые и длинные волосы! Все будет выглядеть шедеврально!
Последнее слово девушка-стилист нарочито выделила, что заставило невесту и ее подругу улыбнуться.
– Ну, пусть будет шедеврально. Делайте!
– Будешь красивее меня, – тихонько прошептала ей Ника и улыбнулась.
– Аййй, не говори ерунды! В такой день никто не может быть красивее тебя.
Кристина скосила на нее смеющиеся глаза. Ника выглядела бледной, какой-то помятой, то ли от своих ночных бдений, когда тошнота мешала ей уснуть, то ли от необычности ситуации и обстановки, в которой она жила последнее время.
– Как у вас с Алексом? Все тихо? – поинтересовалась у невесты подруга.
– Да, – та кисло ухмыльнулась. – Чего нам ссориться? Мы же почти не видимся. Только ночами иногда. Меня полощет из-за этой чертовой беременности, а он приходит ко мне, сидит со мной, как с маленькой. Скрашивает мое одиночество. Ужасный дом, – вдруг проговорила Ника. – Как только мы поженимся, я упрошу Алекса поскорее переехать отсюда. У него же есть огромная квартира в Питере. Мы там легко поместимся втроем: он, я и наш ребенок. А здесь нельзя дольше оставаться.
Кристина насторожилась.
– Тебя здесь кто-то обидел?
– Нет. Нет, конечно. Но мне не нравится этот дом. Здесь все время холодно, даже если батареи горячие и камин зажжен, все равно я чувствую холод. Здесь нет света. Кто-то постоянно зашторивает окна.
– Ты же знаешь – чувствительные глаза, – юная бессмертная указала на свое лицо.
– Да знаю, знаю, конечно! Но я так долго не выдержу. Мне не нужен большой дом, мне сгодилась бы маленькая квартира со своей комнаткой или хотя бы своим углом, но чтобы окно там днем всегда было расшторено и впускало внутрь весь свет, какой только возможно. А здесь я даже в своей спальне боюсь дотронуться до портьер.
Бессмертная осторожно отстранила руку визажистки, подкрашивающей ей веко, встала, подошла к окну и с силой отдернула шторы. Хмурый свет осеннего утра как серое молоко пролился на пол комнаты, на лицо и руки Кристины. Он был слабым и не ранил ее.
– Вот так, – улыбнулась она подруге. – Днем они всегда будут открыты. Я сама могу приходить к тебе каждое утро, пока ты здесь, и расшторивать окно. Мне не страшно это делать.
– Ты здесь теперь совсем своя, – тоскливо протянула Ника.
– Да, – кивнула Кристина, – Но тебе здесь тоже рады. Просто ты не выспалась, ты беременна, у тебя токсикоз и гормоны, а еще свадьба. Поэтому ты выдумываешь всякие страхи и капризничаешь, – она взяла подругу за руку. – Не переживай, скоро все будет позади. И заживем, как раньше. Ну, почти…
Ника коснулась своего живота. Свадебное платье еще ожидало своего часа на вешалке, а нарядом невесте служил теплый домашний халат.
– Уже думали, как назвать? Кого больше хотите: мальчика или девочку?
– Нет, не думали, – рассеянно отозвалась подруга. – По правде сказать, нам все равно, кто родится и какое у него или нее будет имя. Алекс просто избегает этой темы. Знаешь, мне кажется, он боится. Я думаю, у многих мужчин такая реакция на появление малыша. Они теряются, не знают, как себя вести, как реагировать, что делать…
– Ну да, – задумчиво отозвалась Кристина.
– А мне все равно потому, что кто бы там ни родился, это все равно будет мой ребенок. И я буду любить его любым, с любым именем.
Слова Ники звучали как-то по-особому трогательно, так, что лица девушек, делавших макияж и прически и ставших невольными свидетелями разговора, вмиг потеплели.
– Знаешь, сначала я не хотела рожать. Первой мыслью был аборт, и я очень надеялась, что Владислав Владиславович эту мысль одобрит. Ложиться на операционный стол в абортарии тоже страшно, но ты хотя бы знаешь, что после все будет, как раньше. Мы все цепляемся за наше прошлое, за то, какими мы были.
Кристина вспомнила свою жизнь до появления в ней Германа и все, что она пережила потом.
– Да, конечно. Так и есть, – тихо ответила она.
– Но затем я подумала, что этот малыш, возможно, подарок судьбы. Это наш шанс. Для Алекса – шанс обрести что-то свое и жить не только ради семьи, но и ради себя самого. А для меня это шанс, – она потупилась, – стать ближе нему.
– Да вы и так уже максимально сблизились, – усмехнулась Кристина, стараясь сделать выражение лица как можно более беззаботным.
Хотя в эти минуты ей вспомнилась поездка в магазин и выбор платья, взгляд Алекса через щелку в шторе ее примерочной кабины и его нездешний, надломленный вид.
– Нет, на самом деле мы все также далеки друг от друга. У него внутри будто бы находится огромная черная дыра. Я не знаю, откуда она там взялась, но причин этому может быть множество. Он сирота, и хотя отец Германа принял его в свою семью и усыновил, он навсегда так и остался тем мальчиком, чьи родители сгорели на Рождество в собственном доме. Ты просто не знаешь его, как следует. Ты не знаешь, какой он. Он как будто бы не может согреться. Прямо как я в этом доме. И он всегда не здесь. Даже если он близко, то как будто бы находится только на границе. Стоит на пороге и не отваживается зайти.
В этот момент в дверь постучали. Прически и макияж уже были почти готовы. Одна из девушек-стилистов открыла дверь, но увидев там молодого человека в костюме жениха, застрекотала:
– Нельзя-нельзя! Жених не должен видеть невесту до свадьбы.
Однако под его прямым взглядом она в один миг растеряла свою шутливую веселость, замолчала и отошла от двери, давая ему пройти.
– А, Алекс, – улыбнулась Кристина, – заходи! Мы как раз говорили о тебе и о том, что было бы здорово, если бы ты, наконец, «переступил порог».
Вампир сдержанно улыбнулся и кивнул, как делают люди, не понимающие, о чем речь, но старающиеся не подать виду. Затем он окинул взглядом всех собравшихся и негромко, но твердо произнес:
– Я бы попросил…
Кристина поднялась первой. Она на прощанье сжала руку подруги, широко улыбнулась ей и ободрила:
– Ну, до скорого! Увидимся внизу. Ты легко меня узнаешь среди гостей – я буду в красном.
И она вышла, гуськом уводя за собой свиту из визажистов и парикмахеров.
– Разве уже пора? Но я еще не одета, – засуетилась Ника. – И зря ты выпроводил их всех. Мне будет тяжело в одиночку управляться с моим платьем и фатой и еще…
– Я сам тебе помогу, – спокойно ответил Алекс и направился в сторону гардеробной.
Там он без труда нашел нужную вешалку и коробку с туфлями.
– А фата?
Вампир осмотрел кусок полупрозрачной вышитой ткани и венок из роз, приготовленный и лежащий в стороне в специальном транспортировочном боксе.
