– Пугает?
– Нет, – Кристина улыбнулась и встала с постели. Ее красное платье, слегка измятое ото сна, выглядело по-прежнему превосходно. – Думаю, тебя и меня теперь сложно чем-то напугать. Но здесь, понимаешь, – она старалась подобрать слова, – я не чувствую себя в своей тарелке. Да и потом, дети должны жить отдельно от родителей.
Герман усмехнулся, вместе с тем понимая ее правоту.
– Ну, не смейся, пожалуйста! Я очень хорошо отношусь к твоему отцу, и ваша любовь к клановости и преданность семье – все это вызывает во мне безграничное уважение, конечно же. И все-таки я хотела бы уехать куда-нибудь вместе с тобой. Только ты и я, понимаешь?
Герман сел на постели и кивнул в знак согласия, затем уточнил:
– И куда мы поедем? В нашу квартиру в Питере? Ты же помнишь, что там сейчас. Ты готова туда вернуться?
Девушка задумалась, но только на мгновенье, после чего ответила:
– Когда-то все равно надо это сделать. Лучше раньше. Зачем тянуть?
– Мгм, – задумчиво протянул бессмертный. – Все это так, но знаешь, сначала я поговорю с отцом. Давай не будем забывать, что случилось. Думаю, будет лучше всем нам остаться здесь, пока вся эта ситуация не получит какого-нибудь развития, а там видно будет. Если отец прав, нам стоит быть настороже.
Лицо Кристины чуть вытянулось, выражая недоумение.
– Да, но я думала, это только до Восхождения. А теперь, когда мы наделены всей возможной силой, стоит ли нам опасаться? Ведь этот Марку, он один. То есть он единственный бессмертный, решивший противопоставить себя вашей семье.
– Нашей, – аккуратно поправил ее Герман.
– Да, конечно. Нашей семье. Но все-таки он один, ведь так?
– Кто знает, – туманно ответил вампир.
– Брось! Что-то я не вижу тут армии обращенных им вампиров. Но даже если бы он и затеял что-то подобное, верно ли я понимаю, они были бы слабее, чем мы?
– Верно. Но знаешь, то, что ты чего-то не видишь, не значит, что этого нет. К тому же не надо переоценивать свою силу. Даже если на его стороне только его собственные смертные потомки. Численное превосходство, внезапность и верно подгаданный момент – эти три слагаемых вместе способны при неблагоприятном стечении обстоятельств оборвать жизнь практически любого бессмертного. Так что давай не будем спешить пока с отъездом. Неужели тебе здесь так плохо? В этом доме прошло мое детство.
– Не плохо, но… это не мой дом и не наш с тобой дом. Не место для нас двоих, понимаешь?
Он поднялся с кровати, подошел к ней и обнял, положив свою тяжелую голову ей на обнаженное плечо.
– Понимаю. Но в этот раз нам придется сделать, как я говорю. Ради твоей же безопасности. К тому же я постараюсь найти, чем тебя развлечь. Думаю, ты здесь еще не все видела.
– Я видела конюшню, полную красивейших лошадей, и подземелье, полное вампиров. Ты хочешь меня еще чем-то удивить? – она состроила лукавую гримасу, приподняв одну бровь, и глядя на него в упор.
– Может быть. Но давай начнем с того, что переоденемся во что-то более удобное и спустимся вниз. Я чувствую острую потребность съесть какой-нибудь вчерашний бутерброд и, самое главное, что-нибудь выпить.
Он принялся расстегивать белую рубашку, которую надел больше суток назад.
Очень скоро они двое в простой повседневной одежде спустились на первый этаж. О вчерашнем пребывании в доме гостей теперь говорили начавшие увядать цветы, иначе расставленная мебель и остатки еды на тарелках и подносах. Герман без труда нашел себе пару бутербродов, слегка заветрившихся за ночь, а к ним присмотрел бутылку дорогого шампанского.
– А я думала, бессмертные предпочитают есть только самое лучшее или не есть вообще, – удивилась девушка.
– Да, но что может быть лучше, чем остатки былой роскоши? Все эти прошлогодние салатики утром первого января… Обожаю. Люблю с самого детства, даже больше, чем свежие. За эту особую непередаваемую атмосферу уже отшумевшего торжества. Все роли отыграны, все гости ушли, и можно больше не трудиться расправлять плечи и сидеть прямо, можно выглядеть, как тебе вздумается, и в спокойной атмосфере есть все, что попадется на глаза, не заботясь о том, как это смотрится со стороны. Есть в этом что-то особенное – праздник для тебя одного, пусть и запоздалый.
– Если после такой речи ты не набьешь полный рот майонезного салата, испачкав при этом щеки, это сделаю я. Ты так вкусно рассказываешь!
– О-о-о, да! Это я умею. Но ты просто попробуй, – он взял свободный поднос для них двоих и начал набирать на него всего, что осталось, понемногу. – Ты прекрасно выглядела в своем красном платье, но, я тебя уверяю, все это в джинсах и свитере будет намного вкуснее.
Прихватив с собой весьма щедрый запас провизии и пару бутылок игристого вина, они направились в гостиную, где у разожженного камина их уже ждал Алекс. Он тоже что-то жевал, запивая крепким кофе.
– Страсть ко вчерашней еде у вас семейная, как я вижу, – сказала Кристина, входя.
Алекс быстро отставил чашку и наклонил голову.
– Госпожа.
– Пожалуйста, не делай так никогда.
Он поджал губы и кивнул, не глядя на нее. На Германа Алекс наоборот смотрел прямо, не смущаясь. Она догадалась, что утром братья, не говоря друг другу ни слова, решили, что между ними нет никаких тайн, способных испортить их отношения.
– Ну, и где же твоя жена? – спросил Герман, устраиваясь в одном из кресел.
Еще одно он подставил поближе к огню и предложил его Кристине. Она села и взяла со стоящего рядом подноса бутерброд с паштетом. Чуть подсохший багет теперь был похож на тост, задорно хрустел и крошился, оставляя на губах крошки и создавая ощущение особой пикантности. Сок от паштета пропитал его до середины, сделав вкус еще более глубоким и нежным. Без сомнения, Герман был прав: еда, оставшаяся после праздника, казалась еще вкуснее.
– Я пока не заходил к ней. Думаю, она еще спит, – небрежно ответил Алекс.
Герман не разделил его беззаботности.
– Уже почти обед. По меркам смертных она давно должна была бы проснуться. Ты же не на кошке женился. Ни один человек столько не проспит, если он здоров.
– Может быть, ее опять тошнило всю ночь, и она заснула только под утро, как и мы.
– Тебе стоит заглянуть к ней и проверить, – не унимался старший брат.
Кристина вздохнула.
– Я схожу. В конце концов, она моя подруга.
Она поднялась, но Герман ее остановил в то время, как Алекс покорно покинул свое кресло.
– Я думал, что после вчерашнего ей лучше побыть одной, – извиняющимся тоном проговорил младший из братьев. – К тому же неужели нельзя хотя бы ненадолго отбросить весь этот церемониал? Хотя бы на пару часов, пока отец спит.
Герман только развел руками и буднично ответил:
