– Пощадите! – упав на колени, простонала графиня.
Заметив подступившие к глазам матери слёзы, мальчик сжал зубы и исподлобья взглянул на адмирала.
– Не утруждайте себя, сеньора! Ваша любовь к пирату не делает вам чести, – поморщился дон Хосе. – Не тратьте зря силы. Они вам ещё пригодятся. У вас ведь ещё остался сын, – злобно прищурившись, взглянул он на малыша, и Эстель, испугавшись взгляда мужчины, судорожно обняла ребёнка. – Выкиньте этого пирата за борт, – кивнул адмирал в сторону капитана.
Солдаты бросились исполнять, но граф жестом их остановил.
– Огромное спасибо, сеньор дель Альканис, за проявленную заботу, – саркастически улыбнулся Тэо, – но в таком деле мне помощь не нужна! Я и сам не прочь освежиться!
Испанцы в растерянности переводили взгляд с адмирала на капитана, не зная, что им делать.
– Только позвольте снять сапоги. Жаль, хорошая вещь пропадёт. Кожа отменная, – пояснил де Дюран и под удивлёнными взглядами моряков пленник сел на палубу и уже завязанными руками стянул с себя ботфорты. Поставив пару на настил, он поднялся и, гордо взглянув на солдат, сам выпрыгнул за борт. Испанцам осталось только закрепить верёвку, и капитан оказался подвешенным рядом со своими товарищами.
Зажмурив глаза, Эстель, старясь сдержать слёзы, уткнулась лицом в грудь сына.
– Не плачь, мама, папа скоро вернётся и отмстит этому дядьке, – гладя мать по голове, прошептал мальчик.
Графиня подняла голову и взглянула на сына. Её малыш, оказывается, сильнее её, неожиданно поняла она. Эстель встала с колен и, твёрдо взглянув на адмирала, упрямо подумала: «Он не увидит моих слёз!»
– Ну вот, пока ваш капитан служит наживкой для акул, нам предстоит разобраться с вами, – разглядывая команду, злобно оскалился сеньор Альканис. Неожиданно заметив в рядах моряков знакомое лицо Фореста, адмирал решил отмстить человеку, когда-то обманувшему его. – Этот негодяй выдавал себя за графа де Дюрана. Повесить!
Солдаты бросились исполнять и, выхватив из толпы старика, потащили его к мачте. Матросы тем временем полезли на рею сооружать виселицу.
– Ещё ты, ты и ты! – обрекая людей на гибель, наугад ткнул пальцем адмирал.
Из каюты графа вынесли кресло, и дель Альканис, вальяжно развалившись в нем, бесстрастно наблюдал за приготовлением к казни. Несчастных поставили в ряд, накинув им на шеи верёвки. В этот момент первые ряды французов всколыхнулись, намереваясь броситься на противника , но испанские солдаты не дремали и раздавшиеся выстрелы охладили пыл безоружных моряков. Команда фрегата, беспомощно взирая на действия испанцев, лишь до боли сжимала кулаки.
– Это бесчестно! – не выдержала Эстель. – Вы обещали, если мой муж сдатся, не трогать команду!
– Разве? А я никого и не трогаю, – демонстративно показал холёные руки сеньор и ухмыльнулся, но графиня не унималась:
– Вы обвиняете пиратов в злодеяниях, но даже они не убивают сдавшихся людей! – возмущённо взглянула она на соотечественников. – В худшем случае просто высаживают команду на берег! Похоже, испанцы совсем потеряли честь, раз готовы исполнять роль палачей!
Осознавая правоту сеньоры, солдаты смущённо остановились.
– Что замерли?! – рявкнул адмирал. – Или хотите болтаться вместо них? – недобро глянул господин.
Моряки продолжили подготовку к казни, но правда с гораздо меньшим усердием и рвением. Эстель, не желая, чтобы сын видел страшную картину смерти, старалась закрыть ребёнку глаза, но мальчик противился и исподлобья поглядывал на испанцев. Вскоре участь без суда осуждённых людей была решена, и на реях закачались четыре трупа. Над палубой повисла гнетущая тишина, лишь снасти под порывом ветра сдавлено всхлипывали, отдаваясь бессильной яростью в груди бывших пиратов. Но тут тягостное безмолвие разодрали истошные вопли. Похоже, за бортом творилось что-то чудовищно страшное, поскольку душераздирающие крики заставляли кровь стынуть в жилах.
Графиня де Дюран побледнела. Чувствуя, как ужас леденящими щупальцами охватывает тело и, сдавливая удушливыми тисками, лишает возможности двигаться, она из последних сил старалась держаться на ногах. В горле у Эстель пересохло, в голове оглушающим набатом стучала кровь, а мысли путались. Бедняжка боялась представить, что сейчас происходит за бортом, где находился и её муж. «Нет! Только не это! Господи, умоляю! Спаси его!» – кричало в отчаянье сердце, надеясь мольбами спасти любимого человека.
– А вот и наши милые рыбки пожаловали! – засмеялся дель Альканис, но веселье сеньора поддержал лишь один барон де Бергани. Остальные испанцы неодобрительно хмурились: подобная жестокость оказалась слишком даже для потомков безжалостных конкистадоров. Капитан дель Сильво и вовсе негодующе взглянул на торжествующе сияющего адмирала и, еле сдерживая ярость, отвернулся.
Крики вскоре стихли. В воздухе разносились только жадные всплески снующих вдоль корабля кровожадных страшилищ. Немного подождав, адмирал приказал втянуть канаты обратно. Один за другим матросы подтянули концы
6, и жуткое тошнотворное зрелище заставило видавших виды мужчин отводить глаза. На веревке, к которой был привязан граф де Дюран, остались лишь кисти рук. Эстель продолжала судорожно прижимать к себе ребёнка, не позволяя ему смотреть на страшное зрелище, но завидев, что осталось от мужа, бедняжка покачнулась, в глазах у неё потемнело, и она потеряла сознание. В последний момент графиню подхватил капитан дель Сильво:
– Вы не должны были позволить женщине и ребёнку увидеть такое! – обратившись к адмиралу, гневно воскликнул Даниэль. – Это бесчеловечно!
– Ничего, зато она знает, что её пират мёртв, – презрительно поморщился дель Альканис. – Впредь графиня де Дюран будет послушной. Теперь она понимает, кто тут хозяин, и что я не остановлюсь ни перед чем, – надменно заявил он и приказал: – Унесите женщину в мою каюту! И щенка её прихватите!
– Может, лучше оправить воронёнка следом за отцом? – предложил де Бергани. – Мальчишка вырастет и захочет отмстить за него. Вон как этот сопляк сверлит нас глазами, – заметил барон взгляд мальчика, когда того повели на галеон адмирала.
– Останется он жить или нет, зависит от его матери, – холодно хмыкнул сеньор. – Защищая своего вороненка, графиня станет более сговорчивой, – задумчиво проговорил дон Хосе и расплылся в змеиной усмешке.
Догадавшись о смысле разговора адмирала и барона, команда «Поцелуя Фортуны», сцепив зубы, поедала глазами господ. Как бы им хотелось порвать этих мерзавцев на куски. К отчаянному мальчишке моряки привязались, словно к родному, и теперь после смерти его отца каждый мечтал отомстить за капитана и чувствовал ответственность и за сына своего вожака. Проводив бесчувственную пленницу взглядом, сеньор дель Альканис перевёл глаза на корсаров:
– Ну что ж, продолжим, – деловито проговорил он. – Кого следующего мы вздёрнем на рею? – осматривая моряков, усмехнулся маркиз, явно упиваясь собственной властью.
