По обыкновению, пираты просаживали полученную от добычи выручку, а трактирщики и торговцы бойко подсчитывали барыши. Хмельное оживление заполнило портовый городок, спиртное лилось рекой, а еда поглощалась в невиданных количествах. Только капитан Корбо не участвовал во всеобщем веселье, его душу терзала гнетущая тоска. Постоянно вспоминая несчастные глаза и слёзы супруги, он, думая об Эстель, сидел в угрюмом одиночестве, истязая себя горькими размышлениями о превратностях судьбы. Особенно тяжело становилось по ночам, когда память возвращала графа к мысли о жене, а представлять любимую в объятьях другого мужчины было просто невыносимо. Сердце капитана, надрываясь, стонало, и ему хотелось придушить адмирала, но корсару приходилось только вновь беспомощно сжимать кулаки и злиться на самого себя.
Но чем больше проходило времени, тем сильнее изнывала душа графа де Дюрана. Хотя умом он осознавал: Эстель, по сути, является пленницей маркиза, также Тэо прекрасно понимал, почему она согласилась на брак с адмиралом, догадывался он и о том, что наверняка бедняжка страдает в чужом доме, но порой капитана донимало беспокойство: а любит ли она его так же горячо, как прежде? Не забыла ли, поддавшись страсти высокородного сеньора?
Незаметно в душу мужчины пробрался коварный червь ревности, который потихоньку точил его изнутри и, заставляя постыдно сомневаться в супруге, томительно щемил грудь. Иногда капитану казалось: он потерял любимую навсегда! Тогда внутренности пирата просто прожигало калёным железом, он свирепел и словно раненый зверь, желая на ком-нибудь выместить свою злобу, отчаянно рвался в море.
Безумная смелость графа де Дюрана, граничащая с безрассудством, приносила корсару невиданную удачу, и каждая его вылазка на испанцев заканчивалась поразительным успехом. Популярность капитана Корбо среди пиратов росла с каждым днём, распространяясь по Антильскому побережью фантастическими легендами. Совсем скоро к его походам стали присоединяться всё больше других кораблей морского братства, и нападения объединённых флибустьерских флотилий становились всё более чувствительными и обидно разорительными для испанской короны. Губернаторы прибрежных городов и хозяева захваченных судов беспрестанно строчили жалобы во все концы, как Нового, так и Старого света, гневно сетуя на бесконечные нападения пиратов, а сами корсары и их высокие покровители, подсчитывая немалую прибыль, бесстыдно радовались неприлично высоким доходам.
Возвращаясь из очередного набега с полными трюмами, Корбо, купаясь в лучах славы, наслаждался чувством исполненной мести и некоторое время ощущал облегчение, но замечая вопрошающие взгляды сына, каждый раз спрашивающего: «Почему они не едут за мамой?» – капитан вновь впадал в уныние, незамедлительно переходящее в бешенство. В эти минуты де Дюрану хотелось разнести всё вокруг, его съедало желание вырвать сердце из груди сеньора дель Альканиса, но, не имея возможности выполнить задуманное, он только скрежетал зубами.
Ещё хуже отец чувствовал себя, когда вечерами, ложась спать, сын вместо сказки просил дать ему шкатулку матери и, открыв её, долго с грустью рассматривал русалочку, танцующую перед зеркалом свой незамысловатый танец. Слушая музыку, малыш так и засыпал, не выпуская шкатулки из рук. Задув на ночь свечи, Корбо только виновато вздыхал и снова в ожесточении отправлялся в поход, где выплёскивал на испанцев свою ярость и отчаянье. Так проходили недели, счёт пошёл уже на месяцы, но граф никак не мог придумать способ вернуть жену и не знал, как сдерживать захлёстывающую его ненависть.
Как-то после очередной удачной вылазки, засидевшись с друзьями в кабаке, Тэо перебрал эля, и одной разбитной вдовушке удалось затащить пьяного мужчину в гости. Наутро проснувшись в чужой постели, Корбо спешно засобирался домой. Голова корсара болела, но ещё хуже было у него на душе. Хотя он подозревал, что в таком состоянии вряд ли он был способен на подвиги, но всё равно чувствовал себя паршиво.
Женщина, желая проводить прославленного капитана, вышла за ним на улицу, и граф никак не мог отделаться от излишне навязчивой подруги. На прощанье она повисла на шее мужчины, и как раз в этот момент из-за угла вышла Элеонора в сопровождении младшего де Дюрана. Служанка с утра отправилась за молоком, а пронырливый мальчишка, желая прогуляться, увязался с нею. Увидев отца в объятиях дамы, мальчик замер и с ненавистью смерив его взглядом, обижено надулся, а в следующую секунду бросился бежать. Растерявшееся Элеонора, виновато посмотрела на господина, а капитан, наконец, вырвавшись из цепких рук вдовушки, пустился догонять сына. Но поймать бойкого Воронёнка ему удалось только на входе в дом:
– Тэо, постой, я всё объясню! – попытался оправдаться мужчина, схватив сына за плечо.
– Ты предатель! – с ожесточением выдохнул малыш и, укусив отца за руку, выскользнул из его хватки, моментально скрывшись за дверью, и помчался в свою комнату.
Сердце капитана сжалось, ему и так было невыносимо, а теперь стало и того хуже. Де Дюран последовал за сыном, но мальчишка успел запереться на ключ и не желал отвечать ни на какие увещевания отца. Тут подоспела Элеонора:
– Сеньор, я поговорю с ним, – пообещала женщина, и, чувствуя горький осадок, граф спуститься в столовую.
Но мальчик к завтраку так и не вышел. Тогда граф решил подождать и на время отложить разговор. Понадеявшись, что малыш скоро успокоится и сможет спокойно его выслушать, Корбо отправился в порт. Подготовка к новому походу задержала капитана на корабле, и домой он вернулся поздно, когда сын уже уснул. Поднявшись ранним утром, отец хотел застать упрямца врасплох, и, к его радости, дверь в комнату мальчика оказалась открытой. Он зашёл и, желая разбудить сына, присел на кровать, но под одеялом граф обнаружил только аккуратно уложенные подушки, а сам ребёнок исчез.
Встревожившись, де Дюран переполошил всех слуг и сам сбился с ног в поисках Тэо. Челядь облазила весь дом, но юного виконта нигде не было. Тогда Элеонора сообщила, что исчезли и некоторые вещи маленького Тэо, включая его учебную шпагу, а также пропала музыкальная шкатулка. Капитан тут же догадался, где следует искать сбежавшего наследника, и бросился в порт. Граф де Дюран обходил все пришвартованные корабли, включая рыбацкие шлюпы, и наконец, на одном из них отцу сообщили:
– Здесь твой Воронёнок, Корбо. Кто ж его не знает? – хмыкнул боцман двухмачтового судна. – Только недавно нашли в трюме, прятался за бочками. Когда только умудрился проскользнуть шельмец? – удивлялся моряк и засмеялся. – Собрался в набег на адмирала дель Альканиса!
Мальчишку с рук на руки передали отцу. Не желая мириться с поражением, малыш, сердито нахмурившись, отвернулся, и Корбо, тяжело вздохнув, проговорил:
– Тэо, прости, – виновато посмотрел он на сына.
– Знаю, сейчас начнёшь говорить, что ты взрослый мужчина… Мне Элеонора всё объяснила, – насупившись, пробурчал мальчик. – Я всё равно убегу! И сам спасу маму! – гневно сверкнув глазёнками, упрямо заявил он. – Зачем ты ходишь в эти походы?! Тебе что, мало денег?! Почему ты не отправляешься за ней?!
Капитан нервно прижал мальчика к себе. Не было дня, чтобы, мучаясь от разлуки с любимой, он не вспоминал об Эстель. Но как объяснить сыну, что хотя его сердце разрывается от тоски, он не может придумать способ, как вызволить её из лап адмирала.
