– Ну-ну, если не хочешь, чтобы я добавил тебе тумаков, лежи тихо. Ведите себя хорошо, тогда вернётесь домой невредимыми, – пообещал Санчес, и слуги адмирала, покорно дожидаясь милости корсара, затихли.
Некоторое время ехали молча. Пират с интересом поглядывал на Каталину, а девушка, замечая его взгляды, гордо вскидывала головку, изображая будто она что-то сосредоточенно разглядывает за окном. Эстель страшно боялась погони. Сердце в её груди лихорадочно металось, всё тело сеньоры пронзала дрожь, и время от времени она с тревогой оглядывалась назад. Каждый раз убедившись, что никто не обращает на них внимания и не преследует, Эстель облегчённо откидывалась вглубь кареты и возносила молитвы господу.
Прошло, наверное, около часа, но графиня ещё не имела возможности поговорить с мужем. Она успела перекинуться с ним разве что взглядом, когда Тэо, подбежав к карете, запрыгнул на козлы. Беглецы уже неслись по лесной дороге, и Эстель переполняла радость и волнение одновременно. Сеньору тяготила мысль, как она вернётся к супругу опороченная? Пусть она ни на минуту и не забывала о нём, но ей казалось, теперь она не достойна его любви. Умом Эстель понимала: в происшедшем не было её вины, но это понимание не избавляло испанку от тревог и угрызений совести. Из размышлений её вывел вновь заговоривший Санчес:
– Сеньорита, раз нам с вами предстоит длительное путешествие, может, всё-таки познакомимся поближе? – улыбнувшись, обратился он к Каталине. – Как вы попали в Новый свет, сеньорита? – поинтересовался он.
Девушка настороженно взглянула на мужчину, немного подумала и всё же ответила:
– Я приехала сюда с родителями, ещё ребёнком, – стараясь выглядеть серьёзной и строгой, проговорила Каталина. – Они надеялись разбогатеть, вот и перебрались в колонию. У моего отца в пригородах Пуэрто-Бельо небольшой надел земли, – гордо закончила она.
– И как же вы стали служанкой в доме адмирала? – недоумевал Санчес.
– У нас большая семья. Кроме меня, ещё четыре дочери и трое сыновей. Я старшая, – вздохнув, пояснила девушка. – Как только я повзрослела, отец надеялся выдать меня замуж, но поскольку богатого приданого он не скопил, на мою руку претендовали лишь безземельные крестьяне, – капризно повела плечами Каталина. – Разумеется, отец не соглашался отдавать меня за нищих, – с высока взглянув на пирата, фыркнула сеньорита, но потом обиженно потупилась и призналась: – Но позапрошлый год оказался крайне неурожайным, и дела семьи пошли совсем плохо… Тогда отец потребовал, чтобы я пошла работать. Ему стало сложно кормить столько ртов, и он привёз меня в город. Мне повезло, меня взяли посудомойкой в дом к сеньору Альканису, а когда адмирал привёз госпожу, перевели к ней в служанки. Сеньора добрая и не обижает слуг, – признательно взглянув на Эстель, улыбнулась Каталина, а затем, с любопытством покосившись на корсара, спросила: – А вы кто? Давно вы служите графу де Дюрану или, как его ещё называют, капитану Корбо? – поинтересовалась на удивление сведущая девица.
– С капитаном я знаком давно, – расплылся в улыбке Санчес. – Вообще-то сам я из этих мест. Я родился здесь, – признался он и, пожав плечами, горько усмехнулся. – Моя мать из племени Эмбера. Она была рабыней, а мой отец испанский конкистадор.
– Так вы незаконнорожденный сын рабыни? – разочаровано выдохнула девушка.
– Да, – невозмутимо согласился Санчес и продолжил рассказ: – Моя мать прожила недолго. Когда она умерла, меня купил один знатный сеньор и приставил слугой к своему сыну. Исполняя прихоти юного господина, я везде его сопровождал, а главное – получал вместо него тумаки, когда он в чём-либо провинится, – иронично усмехнулся пират. – Моего малолетнего сеньора безуспешно пытались обучить наукам, а когда учителя просили его рассказать урок, он приказывал отвечать мне, и если ответ оказывался неправильным, наказывали тоже меня. В результате, пока избалованный аристократ бестолково просиживал штаны на уроках, полукровка-раб научился читать и писать, – лукаво улыбнулся мужчина. – Мой господин развлекался, а я выполнял за него задания, заучивал стихи, обучался игре на музыкальных инструментах, был его партнёром по фехтованию. Правда, он всегда злился, когда ему не удавалось взять надо мной верх, и мне приходилось поддаваться, – весело сообщил Санчес. – Позже юному сеньору нужно было сдавать экзамен. При этом испытании присутствовал его отец. Учителя остались очень довольны мной, но сам идальго не проронил ни слова. Когда же растерявшаяся комиссия попыталась объяснить отцу, что его сын не сдал экзамен, тот искренне возмутился. Высокородный гранд не понимал, чем недовольны учёные мужи? Давать распоряжения другим для дворянина – хороший тон, – засмеявшись, пояснил корсар. – Чем человек знатнее и выше, тем меньше дел достойны его величественного внимания! Всем известно, что среди аристократии принято перепоручать дела менее знатным господам, а то и просто слугам. Учителя не стали оспаривать такой довод гранда, и мой молодой сеньор получил высочайшие оценки и престижное место, – хихикнул полуиндеец и, вздохнув, добавил: – А меня хозяин показывал своим гостям, словно обезьянку на ярмарке. Господ забавляло, что раб умеет читать, декламировать стихи и играть на гитаре. Как-то его непутёвый сын стащил у отца крупную сумму и свалил всё на меня. Разумеется, никто не стал слушать ничтожного раба, и меня жестоко наказали. Не знаю, как я выжил… Следы от милости сеньора до сих пор остались на моей спине, – зло сощурился Санчес и, гордо вскинув голову, продолжил: – Когда я выздоровел, то просто сбежал от хозяина и подался в пираты. С Корбо я уже больше десяти лет. Я был с капитаном, когда мы захватили корабль с сеньоритой Эстель дель Маркос, – улыбнулся он и, уважительно поклонившись сеньоре, уточнил: – которая и стала женой капитана. А ты, моя прелесть, думаю, станешь моей женой, – лукаво подмигнул полуиндеец Каталине.
Заметив, как уверенный напор морского разбойника заставил девушку растеряться, Эстель понимающе улыбнулась и с интересом продолжала следить за разговором молодых людей.
– Вот ещё! – искренне возмутилась служанка. – Чтобы я пошла замуж за сына рабыни?!
– Я давно не раб! Я корсар! – ничуть не обидевшись, возразил Санчес. – Как только я увидел тебя, сразу понял, что ты создана для меня, – не ослабляя натиска, заявил мужчина.
– Это ты понял в тот момент, когда схватил меня своими лапами? – фыркнула Каталина.
– Нет, когда мы с капитаном догнали вас по дороге из Пуэрто-Бельо в Панаму, – возразил он. – Ты сразу приглянулась мне, – простодушно признался пират и вздохнул. – И я расстраивался не меньше капитана, когда ваш обоз ушёл от нас. А потом я увидел тебя, когда следил за домом адмирала. Ты ходила за покупками, и я понял, что эта чудная птичка должна стать моей, – не смущаясь, заявил Санчес и широко улыбнулся. – Ты не представляешь, как я обрадовался, что ты пожаловала в церковь вместе с сеньорой! Это был просто подарок судьбы!
– Если бы я знала, чем для меня это закончится, осталась бы дома! – с возмущением повела плечами сеньорита, но корсар, заметив показной гнев девушки, засмеялся.
– Я пират, и меня не пугает сопротивление, – завил он. – Я привык добиваться поставленной цели. И чем я не жених? – искренне удивился Санчес и весело взглянул на спесивицу. – Посмотри на меня. Мне кажется, мы созданы друг для друга, – расцвёл он в улыбке, и девушка насторожено взглянула на нахала.
