– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Ричер.
– Но дальше ситуация становится хуже, – продолжал Вантреска; он запустил запись и нашел большой зеленый пузырь со следующей фотографией, под которой шло длинное сообщение на кириллице. – Здесь говорится, что пожилая женщина по имени Джоанна Ричер побывала в их ломбарде, где подписалась как Мария Шевик.
– Дерьмо… Так это их ломбард?
– Ей следовало знать об этом. На западной стороне им принадлежит почти все. Проблема в том, что она подписалась своим настоящим именем. И, весьма вероятно, дала настоящий адрес и номер социального страхования. Теперь им остается сделать всего один шаг, чтобы выяснить, что она – законная жена Аарона Шевика. С этого момента им уже не составит труда сообразить, кто есть кто. После чего они смогут действовать, не теряя времени. Они уже ждут возле дома Шевиков.
– У них начнется экзистенциальный кризис, – сказал Ричер. – Хотят ли они получить имя Аарон Шевик или самого Аарона Шевика, чье физическое тело заняло у них деньги, а также под чужой личиной пытается устроить хаос? Какова природа идентичности? Вот вопрос, который они сейчас пытаются решить.
– Ты закончил Уэст-Пойнт? – спросил Вантреска.
– Как ты узнал? – спросил Ричер.
– Уровень бреда. Это серьезные ребята. Конечно, они хотят получить физическое тело, но, пока будут его искать, вполне могут разбить пару фарфоровых ваз, начав в доме Шевиков.
Джек кивнул.
– Поверьте, я понимаю, – сказал он. – Все уже очень серьезно. Им по семьдесят лет. Но я не знаю, что можно сделать, чтобы защитить их от физической опасности. Во всяком случае, на постоянной основе. Единственный разумный вариант – перевезти их в безопасное место. Но куда? – Ричер немного помолчал. – В обычных обстоятельствах я предложил бы им перебраться к дочери. Уверен, они с радостью так и поступили бы.
Вантреска вновь включил запись и остановил ее на толстом пузыре, относившемся к вечеру накануне.
– Здесь ты назвал имя Труленко вышибале из бара, где работает Эбби, – продолжал он. – С этого момента разговор двигался в двух направлениях. Во-первых, о тебе. Они не понимают, почему жалкий соискатель кредита задал такой вопрос. Два разных мира. Отсюда они разработали теорию, что ты – провокатор, которому заплатила другая организация.
– А второе направление, – заговорила Эбби, – связано с Труленко. Там есть два упоминания о нем. Во-первых, проверка статуса и возможных угроз. В обоих случаях ответ успокаивающий: всё в порядке. Но через час они начали беспокоиться.
– Потому что я от них ушел, – сказал Ричер. – Когда ты впустила меня в свою квартиру. Они понимали, что я нахожусь на свободе.
– Они создали четыре команды из своих парней, оторвав их от обычных обязанностей, и дали указания регулярно докладывать, как идут поиски, – сказал Вантреска. – Остальным охранникам велели перегруппироваться и создать дополнительную линию охраны Труленко. Они называют это Положение Б, что, по нашему мнению, соответствует шкале повышенной боевой готовности. Очевидно, процедура всем хорошо известна, отрепетирована, и, может быть, они ее уже применяли.
– Хорошо. А каждая команда состоит из двух головорезов в машине?
– Ты должен знать.
– Значит, всего восемь человек, – подвел итог Ричер. – Какое количество охранников они привлекли дополнительно к защите Труленко? И сколько парней присматривает за ним, когда угроза отсутствует? Наверное, не более четырех, если они способны плавно перейти на уплотненный вариант. Значит, четверо отступили внутрь и восемь заняли их место на периметре.
– Ты один против двенадцати бандитов, – сказал Вантреска.
– Нет, если я выберу подходящее место на периметре, – возразил Ричер, – тогда смогу проскользнуть мимо них.
– В лучшем случае их будет четверо, – сказал Вантреска.
– Спорный вопрос, если только вы не нашли в телефонных сообщениях, куда именно должны рапортовать восемь парней, призванных на дополнительную охрану. Адрес нам очень пригодился бы.
Вантреска не ответил.
Ричер посмотрел на Эбби.
– Тут говорится, куда именно, – сказала она.
– Но?..
– Это невероятно сложное слово. Я всюду его искала. Исходно оно означает «улей», «гнездо» или «нора». Или всё вместе. Или нечто среднее. Для существ, которые жужжат, гудят или мечутся в воздухе. Как многие древние слова, оно не отличается точностью с точки зрения биологии. Теперь его используют исключительно в качестве метафоры. Как в кино, когда ты видишь безумного ученого в лаборатории, полной мерцающих машин, от которых исходит энергия.
– Вроде нервного центра, – предположил Ричер.
– Точно. – Эбби кивнула.
– Иными словами, единственное, что сообщает телефон: они должны рапортовать в нервный центр.
– Очевидно, им известно, где он находится.
– Парни, с которыми я беседовал, этого не знали, – сказал Ричер. – Я их спрашивал и поверил им. Закрытая информация. Из чего следует, что люди, которых они призвали для дополнительной охраны, принадлежат к верхушке и в курсе происходящего.
– Звучит разумно, – сказал Вантреска. – Отборные бойцы. Для Положения Б – только лучшие.
– Я же говорил, – вмешался Хоган. – Единственный путь лежит через высший эшелон.
– Безумие, – сказал Бартон.
* * *
Вантреска и Эбби занялись албанскими текстовыми сообщениями, устроившись рядом за кухонным столом и используя прежнюю систему. Этот язык Вантреска знал хуже, но сообщения были более формальными и грамотными, поэтому работа шла быстрее. К тому же их оказалось меньше. Все, что имело отношение к делу, начало циркулировать в течение последних нескольких часов. Часть из них повторяла тексты украинцев. Ричера принимали за провокатора, услуги которого оплачены третьей стороной. Однако имелось и кое-что новое. Безымянный свидетель заметил белую «Тойоту». Кто-то видел вышедших из нее Ричера и Эбби, после того как они припарковались в одном из заброшенных кварталов. Миниатюрная хрупкая женщина с короткими темными волосами и крупный уродливый мужчина с короткими светлыми волосами. Будьте начеку.
– Формально я думаю, это означает – самой обычной внешности, – сказала Эбби. – Или красивый, но с грубоватыми чертами. А вовсе не уродливый.
– Палки и камни могут сломать мои кости, – сказал Ричер, – но слова никогда не причиняют вреда.
– Эти могут, – заметил Вантреска. Он уже добрался до конца записи с албанскими сообщениями. – На самом деле они ищут Ричера. И здесь дается твое примерное местонахождение, внутри прямоугольника из двенадцати кварталов.
– А на самом деле? – спросил Ричер.
– Рядом с его географическим центром.
– Плохо. Складывается впечатление, что они много знают.
