– Необходимый элемент их новой стратегии. Они намерены проверить наши сети, чтобы еще больше ослабить нас. Они попытаются войти в нашу операционную систему через телефоны.
– Кто в целом мире может иметь настолько высокую квалификацию, опыт, уверенность и неслыханную дерзость, чтобы провернуть такое? – спросил Грегори.
– Только русские, – ответил его правая рука.
– Совершенно верно. Их новая тактика позволила нам установить, кто они такие. И теперь мы знаем, что против нас решили выступить русские.
– Это плохо.
– Интересно, захватили ли они еще и албанский телефон…
– Скорее всего. Русские не любят делить с кем-то территорию. Я уверен, что они намерены убрать как нас, так и албанцев. А это будет очень непросто. Их очень много.
Довольно долго все молчали.
– Мы можем их победить? – спросил Грегори.
– Им не удастся войти внутрь нашей операционной системы, – заявил правая рука.
– Я задал другой вопрос.
– Ну, сколько бы людей мы ни задействовали, они приведут в два раза больше и вложат в два раза более существенные деньги и ресурсы.
– Наступили отчаянные времена…
– Верно.
– А такие времена требуют отчаянных мер.
– Например каких?
– Если русские намерены привлечь в два раза больше людей, мы должны уравнять стрелки весов, – сказал Грегори. – Все предельно просто. Только на данное время. Пока не закончится кризис.
– Как?
– Нам необходимо заключить кратковременный оборонительный союз.
– С кем? – спросил правая рука.
– С нашими друзьями к востоку от Центральной улицы.
– С албанцами?
– Они в той же лодке, что и мы.
– Но пойдут ли они на это?
– Чтобы выступить против русских, союз необходим им в не меньшей степени, чем нам. Вместе мы сможем оказать русским сопротивление. Если не выйдет – проиграем. Мы устоим, если объединимся, и рухнем, если будем действовать поодиночке.
Снова наступила тишина.
– Это очень серьезный шаг, – заметил кто-то.
– Согласен, – сказал Грегори. – Можно даже сказать, странный и безумный. Но необходимый.
После этого уже никто ничего не говорил.
– Хорошо, – сказал Грегори. – Завтра с самого утра я первым делом поговорю с Дино.
* * *
Ричер проснулся в сером сумраке ночи, когда часы у него в голове показывали без десяти четыре. Он услышал звук. Машина, на улице, снаружи, под круглым окном. Сработали и заскрипели тормоза, сжались пружины, зашуршали шины. Машина сбрасывала скорость, собираясь остановиться.
Он ждал. Эбби спала рядом с ним, теплая, мягкая и уютная. Старый дом постукивал и потрескивал. Под дверью виднелась полоска света из коридора. Лампочка на лестнице осталась включенной. Возможно, продолжала гореть еще одна, в гостиной внизу. В кухне или в прихожей. Может быть, Бартон и Хоган всё еще не спят. И оба переливают из пустого в порожнее. Без десяти четыре утра. Время музыкантов.
Двигатель автомобиля на улице работал на холостом ходу. Едва слышный шорох ремней, гудение вентилятора, шуршание поршней, бесцельно снующих туда и обратно. А затем слабый приглушенный стук под капотом, и все изменилось.
Автомобиль припарковался.
Двигатель не работает.
Снова тишина.
Открылась дверь.
Кожаная подошва зашуршала по тротуару. Щелкнула пружина сиденья, лишившегося веса пассажира. Вторая подошва присоединилась к первой. Кто-то с некоторым усилием выпрямился.
Дверца закрылась.
Ричер выскользнул из постели, нашел брюки, рубашку и носки. Зашнуровал ботинки. Распределил вещи в карманах.
На первом этаже громко постучали в уличную дверь. Гулкий деревянный звук. Без десяти четыре утра. Ричер слушал. Ничего. На самом деле даже меньше, чем ничего. И определенно меньше, чем раньше. Как дыра в воздухе. Реакция двух болтавших парней, а теперь онемевших, озиравшихся по сторонам и думавших: какого дьявола? Бартон и Хоган все еще не спят. Время музыкантов.
Ричер ждал. «Разберитесь с ними, – думал он. – Не вынуждайте меня спускаться вниз». Он услышал, как один из них поднялся на ноги. Шаги. Вероятно, он выглянул в окно через щель в шторах, краем глаза, незаметно.
– Албанец, – услышал Ричер тихий голос.
Это был Хоган.
– Сколько? – шепотом спросил Бартон.
– Один.
– Чего он хочет?
– Я болел в тот день, когда учили предсказывать будущее…
– Что будем делать?
Снова послышался стук, бум-бум-бум, тяжелый и деревянный.
Ричер ждал. У него за спиной зашевелилась Эбби.
– Что происходит? – спросила она.
– На улице у двери албанец, рядовой, – ответил Ричер. – Почти наверняка ищет нас.
– Сколько сейчас времени?
– Без восьми минут четыре.
– Что мы будем делать? – снова спросила Эбби.
– Бартон и Хоган внизу, – сказал Ричер. – Они еще не ложились. Надеюсь, они с ним разберутся.
– Мне нужно одеться.
– Печально, но верно.
Эбби оделась так же быстро, как и он: брюки, рубашка, туфли. Они ждали. В дверь принялись колотить в третий раз. Бенг, бум, бенг. Такой стук уже нельзя игнорировать. Хоган предложил открыть, и Бартон согласился. Они услышали шаги Хогана по коридору, уверенные, решительные и неумолимые. Морская пехота США. Барабанщик. Ричер не знал, что более существенно.
Дверь открылась.
– Что? – спросил Хоган.
Затем послышался новый голос, тише, потому что говоривший находился снаружи; в нем соединились сразу две вещи, обычный тон и насмешливый. Дружелюбный, но лишь на поверхности.
– У вас всё в порядке? – спросил голос.
– А почему должно быть иначе? – спросил Хоган.
– Я заметил свет внутри дома, – продолжал голос. – И встревожился: вдруг вас разбудило среди ночи несчастье или беда?
Он говорил негромко, но голос был мощным, исходившим из широкой груди и толстой шеи, а также полным высокомерия и уверенности в своем праве отдавать приказы. Его владелец привык к тому, что все получается так, как он хочет, словно он никогда не произносил слово «пожалуйста» и никогда не слышал «нет».
«Разберитесь с ним, – думал Ричер. – Не вынуждайте меня спускаться вниз».
– У нас всё в порядке, – сказал Хоган. – Никаких несчастий или бед.
– Вы уверены? – спросил албанец. – Вы же знаете, что мы всегда готовы помочь.
