В голове моей крутилась история про битву при Ватерлоо. Среди очевидцев той знаменитой битвы был агент Ротшильда. Когда в исходе битвы уже почти не было сомнений, он помчался в Лондон, чтобы известить хозяина. А тот принялся скупать бумаги британского правительства какие только мог, пока о победе не стало известно всем. Когда это случилось, цены, естественно, взлетели до небес, и, продав бумаги, Ротшильд получил огромную прибыль. И сегодня на Уоллстрит принцип тот же. Связь стала намного быстрей, но древнее искусство успеть раньше всех по-прежнему в цене.
Вот к чему я готовил себя целых пять лет. Знаний мне было не занимать. Канадский период отучил меня спекулировать. В период увлечения фундаментальным анализом я узнал про отраслевые группы и тренды их доходности. В технический период научился толковать движение цен и техническую позицию бумаг. А теперь я сводил все это воедино, словно складывал волнующую головоломку, и вот наконец все кусочки пазла чудесным образом прочно встали на свои места. Я не сомневался, что мой метод еще покажет себя. Я был уверен в себе и спокойно ждал перемены ветра.
Прошло несколько месяцев, и то, чего я ждал, началось. Изучая Barron’s, я заметил, что, хотя средние значения все еще падали, как все предыдущие месяцы, отдельные бумаги стали поднимать голову почти так же незаметно, как бутончики примулы зимним днем. Неизвестно было, выживут ли они или погибнут от холода. Но, заметив их робкое пробуждение, я почуял конец медвежьего рынка, во всяком случае – для некоторых акций.
Было у меня, однако, подозрение, что лидеры прошлого уже не займут свои прежние места. Я чувствовал, что они выполнили свою историческую миссию и не достигнут – в обозримом будущем – тех головокружительных высот, что принесли столько денег их поклонникам.
Надо было искать новых лидеров. И, как выяснилось позднее, чутье меня не обмануло. Затерявшись среди котировок, ждали своего часа акции, похоже, ни у кого не вызывавшие особого интереса. В то время – в ноябре 1957 года – меня они точно не интересовали. Я о них слыхом не слыхивал. Это были:
Universal Products, которые шли по 20 долл. за шт.;
Thiokol Chemical – по 64;
Texas Instruments – по 23;
Zenith Radio – по 116;
Fairchild Camera – по 19.
Они не были в коме. Они всего лишь спали блаженным сном младенца. Но придет день, они проснутся и очень скоро станут новыми лидерами рынка. И принесут мне 2 млн долл.
Глава 7. Теория начинает работать
Пока одни акции падали, а другие спали, гастроли шли своим чередом. В ноябре 1957 года я выступал в клубе сайгонского отеля «Радуга», и вот как-то вечером, листая Barron’s, обратил внимание на неведомые мне бумаги под названием Lorillard.
Я еще не знал, что это был производитель сигарет с фильтром, а захлестнувшее Америку увлечение такими сигаретами сулило астрономический взлет спроса на продукцию компании. Сидя в Сайгоне, я видел только, что акции Lorillard, точно маяк средь пучины тонущих акций, подают сигнал надежды. Невзирая на общее бедственное положение на рынке, они, стартовав с 17, в первую неделю октября обосновались в неглубоком ящике 24/27. Объем торгов по этим бумагам в ту неделю составил 126,7 тысячи штук, что резко контрастировало с обычными 10 тысячами ранее в тот год.
Устойчивый рост цены и большой объем торгов указывали на серьезный интерес к этим бумагам. Что до фундаментальных показателей, я был вполне удовлетворен массовым, как мне удалось разузнать, спросом на выпускаемые компанией марки сигарет Kent и Old Gold. Я решил, что если они полезут выше 27, я их возьму.
Я распорядился ежедневно сообщать мне их котировки. Вскоре стало совершенно ясно, что некие знающие люди стремятся нагрузиться этими акциями несмотря на общее состояние рынка. Сомневаюсь, что очень многие тогда ощущали хоть какие-то намеки на то, что акции Lorillard войдут в историю Уолл-стрит, выстрелив на поразительную высоту в относительно короткий срок на глазах у изумленно хватающего воздух ртом финансового сообщества.
Медвежьему рынку не было видно конца, и атмосфера была довольно унылой. Но Lorillard, точно никакая тоска их не брала, радостно скакали вверх и вниз по своей маленькой клетке.
К середине ноября они совсем распоясались и полезли, по моим оценкам, в ящик 27/32. Такой задор на фоне всеобщего уныния впечатлил меня. Я подумал, что получил достаточные доказательства их силы, и решил стать быком на медвежьем рынке. Из Бангкока я послал следующую телеграмму:
КУПИТЕ 200 LORILLARD 27 1/2 СТОП-ЛОСС 26
Как видно, как бы я ни был уверен в своем суждении, основанном на смеси технического и фундаментального подхода, я вовсе не собирался отказываться от своего главного оборонительного оружия – приказа стоп-лосс. Как бы крепко ни был выстроен дом, вы же не забудете застраховать его от пожара? Через пару дней я получил подтверждение покупки 200 Lorillard по 27 1/2. Я был доволен и предвкушал большой рост.
Он последовал, но динамика была не совсем такой, как я ожидал. 26 ноября, во вторник, акции упали в аккурат до стоп-лосса и были проданы. Я был удручен. И, словно желая пнуть меня побольней, мгновения спустя после этого они стали расти и закрылись на 26 3/4.
Однако коррекция была столь краткой, а последовавший рост столь уверенным, что я решил сделать еще одну попытку. В ту же неделю я купил их по 28 3/4. Стоп-лосс я оставил на 26. На этот раз Lorillard вели себя безупречно. Один день сменял другой, а котировки, к моему удовольствию, и близко не подходили к стоп-лоссу. Это ясно указывало, что я на верном пути, и что в отношении этих акций моя теория сработала.
Так и было. В декабре 1957 года Lorillard перевалили за 30 и образовали новый ящик 31/35. Весь мой прежний опыт наблюдений за движениями котировок говорил о том, что цена набрала ход. Бумаги были что надо. Оставалось верно выбрать время, чтобы вложить в них побольше денег.
Я весь превратился во внимание. Я выбирал подходящий момент, как боксер ждет, не подставит ли соперник какую-то часть головы для удара. К концу января, после ложного выпада, прорыв, которого я ждал, случился – Lorillard стали решительно выбираться из ящика.
Момент был – лучше не придумаешь. Все говорило за: фундаментальные показатели, технические параметры, движение цены. А тут еще и Нью-Йоркская фондовая биржа снизила требования к размеру гарантийных депозитов с 70 до 50%. Покупательная способность моего не слишком крупного капитала сразу же увеличилась. Теперь на каждую тысячу долларов собственных средств я мог набрать акций на две тысячи. Это было очень кстати, так как я как раз присматривался к еще одним бумагам и нуждался в средствах для их покупки.
Я перелетел из Бангкока в Японию и уже оттуда распорядился взять еще 400 акций. Они были куплены по ценам от 35 до 36 1/2.
В последующие недели бумаги вели себя выше всяких похвал. Я радовался, осознав, что моя теория оправдывается. Пока я танцевал, разъезжая по миру, Lorillard танцевали в своих ящиках, в каждом совершая короткий каскад уверенных па, чтобы потом таким же точным, чуть ли не предсказуемым движением перейти в следующий. Ящики Lorillard ставились один на другой великолепно сконструированной пирамидой, а я восхищенно на них смотрел. Никогда прежде я не видел, чтобы акции двигались настолько безупречно, так, будто моя теория и была построена на наблюдении за этим движением.
