И вот, когда я уже думал, что это навсегда, кое-что случилось. Я был в Париже уже две недели, когда в один из дней распечатал очередную телеграмму, пришедшую на мое имя в «Георг Пятый». Я безучастно пробежался по ней взглядом и вдруг заметил, что вижу цифры отчетливей, чем обычно. Я уставился на них, словно видел цифры впервые в жизни. Я даже глаза протер. Мне подумалось, уж не видения ли у меня?
Я с нетерпением ожидал завтрашней телеграммы. Когда она пришла, сомнений не осталось: цифры выглядели четко и знакомо. Словно пелена пала с глаз. В моем сознании снова начали рисоваться более-менее отчетливые картины будущего акций.
В последующие дни содержимое телеграмм становилось все яснее. Я стал напоминать себя прежнего. Я снова замечал, что одни акции сильнее, другие – слабее. Чутье возвращалось, а с ним и уверенность в своих силах. Я накопил достаточно мужества, чтобы снова подойти к рынку.
Но урок был усвоен. Отныне я дал себе слово никогда больше не бывать в брокерских конторах. А еще – строго-настрого запретить брокерам звонить мне. Только телеграммы с котировками, и ничего другого.
Пусть даже я вернусь в Нью-Йорк, на арену моих бесславных деяний, где буду на расстоянии короткой поездки на такси до биржи, инструкции останутся теми же. Между мной и Уолл-стрит должны остаться те же тысячи миль. И пусть брокеры шлют мне телеграммы, как если бы я был в Гонконге, Карачи или Стокгольме.
И еще – они не должны слать мне котировки никаких других акций, кроме тех, что я просил, и не сообщать ни о каких новых бумагах, поскольку это уже будет из разряда слухов. Я сам буду выбирать новые акции, как делал всегда при чтении еженедельного финансового бюллетеня. Если увижу интересные бумаги на пороге роста, попрошу котировки, да и то не больше чем по одной новой бумаге за раз. Потом, как раньше, буду внимательно изучать их, прежде чем связываться.
Тому, кто выжил в авиакатастрофе, следует немедленно лететь куда-то снова, иначе ему уже никогда не преодолеть страх. Вот так и я – видел только один способ доказать надежность моего метода. Я поехал в аэропорт и взял билет до Нью-Йорка.
Глава 10. Два миллиона долларов
Возвратившись в Нью-Йорк в третью неделю февраля 1959 года, я почувствовал себя совершенно оправившимся от удара, полученного во время помутнения рассудка, и начал играть на бирже по новой.
Раны, которые я сам себе нанес по глупости, все еще напоминали о себе, но я чувствовал, что иду на поправку. Я хорошенько выучил последний урок. Надо твердо держаться своей системы. Стоило отойти от нее всего однажды, и полюбуйтесь, к чему это привело. Вся моя финансовая конструкция немедленно оказалась под ударом, едва не рассыпавшись как карточный домик.
В Нью-Йорке я первым делом занялся сооружением вокруг себя глухой стены, которая должна помешать повторению любой из прежних ошибок. Для начала я разделил операции между шестью брокерами. Так кому-либо будет труднее за мной проследить. А для защиты от любого вмешательства с их стороны я возвел особое препятствие, которым пользуюсь и по сей день.
Вот что оно собой представляло: я распорядился, чтобы брокеры слали мне телеграммы после закрытия торгов, – в этом случае они приходили ко мне после шести вечера. Я как раз вставал в это время – таков был результат многолетнего выступления по ночным клубам. Кроме того, в течение дня телефонисткам было запрещено соединять меня с кем бы то ни было.
Таким образом, все события на Уолл-стрит происходили, когда я был в кровати. Пока они работали, я спал, и им было до меня не добраться. Если случалось нечто непредвиденное, моим делегатом выступал стоп-лосс.
В семь вечера я садился за работу: изучал телеграммы и раздумывал над будущими сделками. Но прежде я покупал вечернюю газету с ценами закрытия Уолл-стрит. Я вырывал страницу с сегодняшними котировками, а все остальное выбрасывал. Я не собирался читать никакие комментарии и репортажи, сколь угодно правдивые. Они могли увести меня в сторону.
И вот потом, когда на Уолл-стрит все уже спали, я брал телеграммы и газетный лист и приступал к делу.
Все те недели, пока я лечил раненое самолюбие, две оставшиеся у меня бумаги продолжали расти. Universal Controls шли вверх почти безостановочно, пока не застопорились в районе 60. С моего последнего визита в Нью-Йорк рост составил 40%. Thiokol также держались молодцом и уже лезли выше 110. Это обещало по-настоящему жирный куш. Я решил, что трогать их незачем. Хорошенько укрывшись за своей новой стеной, наученный горьким опытом, я стал потихоньку, с оглядкой, прощупывать рынок. Вот некоторые из успешных сделок того времени:
1000 шт. General Tire & Rubber
Купил по 56 долл. (56 446,00 долл.)
Продал по 69 1/2 долл. (69 151,01 долл.)
Прибыль 12 705,01 долл.
1000 Cenco Instruments
Купил по 19 1/2 долл. (19 775,00 долл.)
Продал по 23 1/2 долл. (23 247,63 долл.)
Прибыль 3472,63 долл.
500 American Photocopy
Купил по 71 1/2 долл. (35 980,75 долл.)
Продал по 79 1/2 долл. (39 570,92 долл.)
Прибыль 3590,17 долл.
1000 Union Oil of California
Купил по 46 долл. (46 420,00 долл.)
Продал по 50 долл. (49 669,00 долл.)
Прибыль 3249,00 долл.
500 Polaroid
Купил по 121 долл. (60 755,50 долл.)
Продал по 127 долл. (63 299,08 долл.)
Прибыль 2543,58 долл.
500 Brunswick-Balke-Collender
Купил по 71 1/4 долл. (35 855,65 долл.)
Продал по 77 долл. (38 322,08 долл.)
Прибыль 2466,43 долл.
500 Bell & Howell
Купил по 93 долл. (46 741,50 долл.)
Продал по 99 1/4 долл. (49 436,81 долл.)
Прибыль 2695,51 долл.
Но рынок есть рынок, и не все сделки были удачными. Некоторые из купленных мной акций вели себя не так, как я ожидал. Вот несколько примеров операций, закончившихся убытками:
1000 шт. Cenco Instruments
Купил по 23 долл. (23 300,00 долл.)
Продал по 22 долл. (21 755,76 долл.)
Убыток 1544,24 долл.
500 Reichhold Chemicals
Купил по 65 долл. (32 727,50 долл.)
Продал по 63 3/4 долл. (31 703,17 долл.)
Убыток 1024,33 долл.
1000 Fansteel
Купил по 63 1/2 долл. (63 953,50 долл.)
Продал по 62 долл. (61 657,96 долл.)
Убыток 2295,54 долл.
500 Philadelphia & Reading
Купил по 131 долл. (65 760,50 долл.)
