Между тем Kaiser Aluminum, с которыми я расстался в первую неделю марта, подросли до 82. Эксперты советовали их брать, и я купил 100 штук по этой цене, выложив 8243,20 долл.
Пяти минут не прошло, как они заскользили вниз. Не желая терпеть большие убытки, я продал бумаги по 81 3/4, вернув 8127,59 долл. За 5 минут торгов я потерял 115,61 долл. с учетом комиссионных. На первой сделке с бумагами Kaiser я сделал 1074,45 долл. Убытки от шараханья между другими акциями составили 1535,66 долл. Таким образом, вся эта круговерть, начавшаяся с Kaiser и закончившаяся Kaiser, ввела меня в чистый убыток в размере 461,21 долл.
Если бы я держал Kaiser с момента первоначальной покупки по 63 3/8 до последней продажи по 81 3/4, то вместо убытка в 461,21 долл. заработал бы 1748,75 долл.
А вот другой случай. С ноября 1954-го по март 1955-го я без конца то покупал, то продавал акции некоей Rayonier, которые за восемь месяцев подорожали примерно с 50 до 100. Вот мои сделки с бумагами Rayonier, каждый раз по 100 штук:
Ноябрь-декабрь 1954-го
Купил по 53 (5340,30 долл.)
Продал по 58 1/4 (5779,99 долл.)
Прибыль 439,69 долл.
Февраль-март 1955-го
Купил по 63 7/8 (6428,89 долл.)
Продал по 71 5/8 (7116,13 долл.)
Прибыль 687,24 долл.
Март 1955-го
Купил по 72 (7242,20 долл.)
Продал по 74 (7353,39 долл.)
Прибыль 111,19 долл.
Суммарная прибыль 1238,12 долл.
Прибыль от этой череды сделок составила 1238,12 долл. А потом история с убытками повторилась. В апреле 1955-го я переключился на Manati Sugar. Я купил 1000 штук по 8 3/8, заплатив 8508,80 долл. Немедленно после этого цена начала снижаться, и я распродал их частями по 7 3/4, 7 5/8 и 7 1/2. Я получил за них в сумме 7465,70 долл., понеся убыток в 1043,10 долл. Совместная чистая прибыль от сделок с Rayonier и Manati составила 195,02 долл.
А вот если бы я держал купленный в ноябре пакет Rayonier, не пытаясь все время зафиксировать прибыль, и продал бы его в апреле по 80, то вместо 195,02 долл. заработал бы 2612,48 долл.
Что это было? Знать бы раньше. Это было классическое опровержение поговорки «Фиксируй прибыль – и не прогоришь». Еще как прогоришь.
Другая пословица, запавшая мне в душу, звучала еще лучше: «Покупай дешево, продавай дорого». Но где бы мне купить подешевле? В поисках выгодного дельца я открыл для себя так называемый внебиржевой рынок, на котором обращались ценные бумаги, не зарегистрированные на бирже. Из книжек мне было известно, что для регистрации ценных бумаг на бирже компания должна соблюсти чрезвычайно строгие требования. На внебиржевые бумаги они не распространялись.
Потому я считал этот рынок отличным местом, чтобы провернуть выгодную сделку. Я наивно полагал, что раз акции не зарегистрированы, то о них мало кому известно и можно купить их по дешевке. Я спешно подписался на ежемесячный бюллетень «Обзор внебиржевых ценных бумаг» и открыл охоту.
Среди тысяч и тысяч названий я рьяно выискивал те, вложения в которые представлялись выгодными сделками. Я покупал Pacific Airmotive, Collins Radio, Gulf Sulphur, Doman Helicopter, Kennametal, Tekoil Corporation и другие не менее загадочные бумаги. Я еще не знал, что когда дело дойдет до продажи, некоторые прилипнут ко мне хуже банного листа. Оказалось, что от них весьма нелегко избавиться, тем более по цене, хотя бы близкой к той, по которой я их брал. Почему? Потому что здесь не было четкого механизма формирования цены, как на бирже; не было специалистов – профессионалов, обеспечивающих непрерывное и упорядоченное функционирование рынка; не было отчетов, из которых было бы видно, по какой цене состоялась сделка. Были лишь цены покупателей и цены продавцов. А они, как я выяснил, зачастую весьма далеки друг от друга. Если я желал продать по 42, то находил только желающего купить по 38. Иногда мы сходились на 40, но это уж как повезет.
Ничего этого я, разумеется, знать не знал, когда затевал все это. Слава богу, я довольно скоро понял, что это особый мир, который щедр лишь к тем, кто на самом деле в курсе того, что делается в той или иной компании. Я закрыл лавочку и вернулся к биржевым бумагам.
За все это время я ни разу не усомнился в правдивости ходивших на Уолл-стрит слухов. Откуда мне было знать, что они столь же безосновательны и губительны, как слухи на канадском и других рынках.
Сильней всего меня влекли точные, как я был уверен, сведения, поступающие с пылу с жару прямиком с Уолл-стрит. Вот два типичных случая, из которых видно, на какую наживку я тогда клевал.
Однажды по рынку поплыл устойчивый слух о том, что компания Baldwin-Lima-Hamilton, производитель железнодорожного оборудования, получила заказ на постройку атомного поезда. Биржа отреагировала молниеносно. Бумаги фирмы взлетели с 12 до 20 с хвостиком.
К тому моменту, когда эта потрясающая новость дошла до меня, акции достигли, как выяснилось после, своего пика. Я купил 200 штук по 24 1/2, потратив 4954,50 долл. Следующие две недели, не веря в происходящее, я наблюдал, как они сползали до 19 1/4. Тут даже я понял, что дело неладно, и продал их, потеряв 1160,38 долл. И это было лучшее, что я мог сделать в том своем смятенном настроении. Я легко отделался: спустя какое-то время цена упала до 12 1/4.
В другой раз брокер позвонил и сказал: «До конца года Sterling Precision поднимутся до 40». На ту минуту они стоили 8. «Компания одну за другой скупает мелкие преуспевающие фирмы и вот-вот превратится в гиганта», – объяснил брокер. И добавил, что сведения самые надежные. Этого было достаточно. А как иначе? Брокер с Уолл-стрит, который, как я думал, не может ошибаться, одарил меня настоящей новостью. В жизни я не принимал решения быстрей, чем тогда. Учитывая источник информации, я решил сыграть по-крупному. Я купил 1000 штук Sterling Precision по 7 7/8, отдав за них 8023,10 долл., после чего с довольным видом устроился поудобнее, чтобы наблюдать за их взлетом. До 40 еще было очень далеко, когда цена замерла в нерешительности, а потом медленно пошла на попятный. Когда стало ясно, что она вполне может упасть ниже 7, я сбагрил их по 7 1/8, выручив всего 6967,45 долл. «Надежные сведения» за несколько дней сделали меня беднее на 1055,65 долл. А акции в итоге упали до 4 1/8.
Но все мои потери с лихвой перекрывались великой гордостью, которую я испытывал от пребывания на Уолл-стрит, и я без устали искал новые подходы. Как-то раз, листая The Wall Street Journal, я набрел на колонку с перечнем биржевых сделок руководителей и директоров публичных компаний. Изучив вопрос поглубже, я узнал, что с целью недопущения махинаций Комиссия по ценным бумагам требует от управляющих и директоров сообщать о покупке или продаже акций их компаний. Ага, это уже было кое-что! Теперь-то я буду точно знать, как ведут себя настоящие инсайдеры. Главное – не спускать с них глаз. Станут покупать – и я с ними. Начнут продавать – продам и я.
