Он некоторое время молчал.
Я испытала на своей шкуре, насколько неприятной личностью был отец Декстера, но предпочла не писать об этом. Желание посчитаться с Декстером Труиттом-старшим отходило на второй план по мере того, как я узнавала его сына. Они явно были сделаны не из одного теста.
Декс: Как я уже говорил, мой отец большую часть своей жизни был отъявленным лгуном и мошенником. Он изменял матери на протяжении всей их совместной жизни и обманывал деловых партнеров, отнимая у них деньги. В детстве я не понимал, что он за человек, и боготворил его, хотя и не видел его слишком часто. Когда я был подростком, ходило множество слухов о его участии в каких-то аферах, мошеннических сделках. Несмотря на то что он вышел сухим из воды, поскольку с юридической точки зрения придраться к нему было невозможно, ему уже не удавалось скрывать от меня правду и притворяться тем, кем он не был. Поэтому наши отношения оставались весьма напряженными многие годы, ведь я не хотел, чтобы мое имя связывали с его аферами. Вы уже знаете, что мое решение вести скрытный образ жизни и избегать публичности во многом обусловлено нежеланием повторить ошибки отца. Я долгое время старался избегать общения с ним, что было неглупым решением с точки зрения бизнеса.
Бьянка: А с личной точки зрения?
Декс: Ну, этот человек все еще мой отец. Не так-то просто прохладно относиться к тому, кто подарил тебе жизнь. В последние несколько лет мы все же пытаемся как-то наладить общение. Он стал очень религиозным, постоянно ходит в церковь у себя во Флориде – думает, что обрел Бога в душе. Он также боится заболеть раком кожи. Думаю, он начинает понимать, что жизнь слишком коротка, чтобы прожить ее как кусок дерьма.
Бьянка: Итак, вы потихоньку учитесь прощать его.
Декс: Да, пытаюсь. Скорее, речь идет о том, чтобы принять то, что я не могу изменить, и продолжать жить дальше. Я не могу изменить то, что он был не слишком хорошим отцом для меня в детстве. Но сейчас он хочет принимать большее участие в моей жизни, поэтому мне решать, продолжать эти отношения или порвать с ним. Не хочу испытывать никаких сожалений в будущем… Кроме того, я понимаю, что он не вечен.
Бьянка: Умение прощать – прекрасная черта.
На сей раз Декс молчал довольно долго.
Декс: А что вы лично готовы были бы простить?
Бьянка: Не понимаю, что вы имеете в виду.
Декс: Вы как-то сказали, что не выносите вранья. Могли бы вы простить кого-нибудь, кто вам солгал?
Бьянка: Все зависит от причины, по которой это сделано.
Декс: Ну, например?
Бьянка: Если кто-то вынужден лгать, чтобы спасти другого человека, я могу это простить. Как мою мать. Она лгала мне, чтобы меня защитить. Отец изменял ей, а она постоянно придумывала разные истории, чтобы его выгородить. В конце концов из-за его недостойного поведения их брак разрушился. Поэтому, хотя я и не оправдываю ложь, мать я готова простить, потому что она делала это, чтобы уберечь меня от боли, которую я испытала бы, узнав о том, что делал мой отец.
И снова он медлил с ответом.
Декс: Есть ли еще какие-нибудь ситуации, когда вы могли бы простить кого-нибудь за вранье?
Надо подумать об этом. В общем, в моей картине мира лжи места не было, и никакого оправдания ей быть не могло. Но даже про себя я не могла сказать, что никогда не врала по мелочам или из благих побуждений.
Бьянка: Не знаю. Полагаю, это зависит от конкретного случая.
Декс: То есть вы все-таки не видите мир в черно-белых тонах, что уже хорошо.
Бьянка: Как получилось, что внимание переключилось с вас на меня?
Декс: Думаю, Бьянка, мы уже на том этапе, где никаких определенных правил игры не осталось.
Бьянка: Ваша правда. Подумать только, за время нашего общения я нарушила все возможные правила журналистской этики.
Декс: Я никому об этом не расскажу, если и вы будете хранить молчание. Опубликованная статья будет такой, как положено. Мы просто получили больше удовольствия в процессе, чем это обычно происходит во время формального интервью.
Бьянка: Вы правы. Это даже не походило на обычную работу.
Декс: Осмелюсь сказать, что мне будет не хватать наших ночных бесед, после того как мы закончим.
Не хватать… Этих слов явно недостаточно для описания того, что я чувствовала, думая о скором окончании наших бесед. Я, можно сказать, подсела на разговоры с Дексом, у меня определенно появилась от них зависимость. А как еще можно это назвать, когда я целый день ждала, когда же наступит одиннадцать часов?
Бьянка: Мне тоже.
Мы прервали разговор. Очевидно, интервью наконец закончено. У меня скопилось столько информации об этом человеке, что я даже не представляла, что с ней делать – все это не поместится в четырехстраничную статью. Необходимости продолжать наше общение больше не было. Но я находила Декса удивительным и могла бы продолжать болтать с ним столько, сколько получится. Ему вовсе не обязательно знать, что я практически закончила статью. Его следующее послание привело меня в полное замешательство.
Декс: А что с парнем, с которым вы встречаетесь?
Однако хороший вопрос. Я понятия не имела, чем занимается сейчас Джей.
Бьянка: Мы с ним давно уже не виделись.
Декс: Почему?
Бьянка: Похоже, он сильно занят. Мы поддерживаем связь, просто не договаривались о свидании.
Декс: Вижу, вы не слишком по этому поводу опечалены.
Бьянка: Честно говоря, эта поездка и работа над статьей… У меня просто не было времени об этом задуматься.
Декс: Значит, вы были слишком сосредоточены на мне.
Бьянка: Да, можно и так сказать.
Декс: Что ж, буду думать, что так оно и есть.
Бьянка: А как насчет вас? Почему вы со мной общаетесь? Вы даже ни разу не отменили нашу беседу. А ведь, наверное, целая толпа жаждущих женщин стоит в очереди. Полагаю, у вас от них отбоя нет.
Декс: Ну, может, и не толпа, но, признаюсь, мне не приходится напрашиваться на свидания.
Бьянка: Да что вы говорите!
Декс: Хотите знать правду?
Бьянка: Разумеется.
Декс: В последнее время мне ни с кем не хочется общаться, кроме вас.
До меня не сразу дошли его слова. По телу прокатилась теплая волна. Как можно так увлечься кем-то, с кем я даже никогда не встречалась? Мне безумно хотелось его увидеть – больше, чем кого-либо за всю свою жизнь. Я судорожно набрала ответ.
