Глаза моей сестры.
Я прокрутила дальше.
Ее улыбка. Изумительная улыбка Александры. Мои глаза наполнились слезами.
Декс попытался отобрать у меня телефон, чтобы я не смотрела дальше. Я оттолкнула его руку, мне нужно было увидеть все самой. Я листала и листала… тщетно надеясь найти доказательство тому, что на предыдущих фото сходство было случайным – не так падал свет или неправильный ракурс выбран… Но когда я в полном отчаянии добралась до конца фотоальбома, я уже почти ничего не видела из-за слез.
Декс встал, подошел ко мне, опустился на колени и взял меня за руки.
– Прости. Мне так жаль.
Он попытался обнять меня, утешить, но я не могла отвлечься от своих мыслей: мне требовалось знать больше.
– А твой отец знал?
– Он утверждает, что понятия не имел.
– А моя мать?
– Представления не имею.
– Она начала работать там всего за год до рождения Александры. Что, черт возьми, она наделала? Прыгнула в постель к боссу при первой же возможности?
Все эти вопросы я задавала не Дексу, хотя и к нему у меня было их предостаточно. Но Декс попытался ответить.
– Я не знаю, что там произошло на самом деле. Отец отвечал очень расплывчато, без деталей. К сожалению, у меня сложилось впечатление, что он не пытается что-то специально скрывать, просто его постоянные романы с разными женщинами были обычным явлением в то время, и он плохо помнит, что и с кем у него происходило на самом деле.
– Я не понимаю, Декс. Как можно родить ребенка, который явно похож на другого мужчину, и жить дальше, словно ничего не произошло? У них только что закончился роман, во время которого она забеременела, а потом и родила, и ни один из них никогда не задавался вопросом об отцовстве? Все просто продолжали жить привычной жизнью?
Декс сжал мои руки.
– Этот роман тогда не закончился, Бьянка. Отец сказал, что их связь продолжалась почти шесть лет.
Возможно, до сих пор срабатывал защитный механизм моего сознания, не позволяющий допустить невозможное, или я действительно настолько наивна. Но я все еще не до конца понимала, что еще он хочет мне сказать.
– Шесть лет? Но как же так? У нас с Александрой всего четыре года разницы…
Декс молча смотрел на меня, заглядывая в самую глубину моих глаз, ожидая, что до меня наконец дойдет. Часы отсчитывали секунды.
5. 4. 3. 2. 1.
– О боже мой! – Я вскочила и побежала в ванную. – Кажется, меня сейчас стошнит.
* * *
Я чувствовала себя так, словно только что узнала о смерти близкого человека. В груди появилась пустота, болезненная и в то же время невероятно тяжелая. После двух часов разговоров, слез и двух бутылок вина Декс спросил, хочу ли я, чтобы он ушел. Но я хотела как раз противоположного – чтобы он остался со мной навсегда и завтра утром сказал мне, что сегодняшний вечер был просто дурным сном. И все же, когда мы лежали в моей постели, безумная мысль о том, что он может быть моим братом, постепенно проникала в мое сознание.
Долгое время никто из нас не произносил ни слова. Я лежала к нему спиной, и его рука какое-то время покоилась на моем бедре, пока он наконец не нарушил наше тревожное молчание.
– Ты когда-нибудь слышала о монархии Мономотапа в Зимбабве? – спросил он.
Я рассмеялась от неожиданности. О чем, черт возьми, он говорит в такую минуту?
– Нет, разумеется.
– А о Клеопатре что-нибудь знаешь?
А-а-а… Так вот о чем он думал! Я повернулась к нему. Света не было, но мои глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы видеть его.
– Знаю, конечно. А ты знаешь, что на самом деле она была не египтянкой, а гречанкой? Корни ее семьи уходят в Македонию.
Я знала, что он говорит совсем не об этом, но решила, что надо хотя бы немного разрядить обстановку. И это сработало. Я почувствовала улыбку в его голосе.
– Вот как? Думаю, вы хорошо учились в школе, мисс Георгакопулос. А что еще вы узнали на уроках истории?
– Она любила очень сильно подводить глаза, и выглядело это весьма вульгарно.
– Умница. Но ты ведь прекрасно поняла, о чем я говорю.
Я вздохнула.
– Хочешь сказать, что тебе все равно, сестра я тебе по отцу или нет?
Он сразу же утратил свой легкомысленный тон.
– Сам не знаю, что говорю. Единственное, в чем я действительно уверен, так это в том, что люблю тебя. И ни за что тебя не отпущу. Несмотря ни на что.
– Это ты сейчас так говоришь. Но мужчины смотрят на своих сестер немного иначе, чем женщины на своих братьев. Ни за что на свете ты не сможешь испытывать ко мне сексуальное влечение, если есть хотя бы малейший шанс, что мы брат и сестра, Декс.
Я видела, как в темноте блестели белки его глаз, когда он смотрел на меня.
– Как ты можешь судить обо мне?
С этими словами он взял меня за руку и потянул ее вниз по своему телу, пока моя ладонь не накрыла его член. Твердый как камень, он яснее ясного говорил о его полной готовности воспринимать меня как женщину, а не как сестру. Я тихо охнула, когда он сжал руку, заставив меня обхватить пальцами очевидное доказательство того, что его отношение ко мне ничуть не изменилось.
– Это достаточно ясный ответ на твой вопрос?
– Думаю, да.
Декс усмехнулся, поднес мою руку к губам и поцеловал ее. Потом наклонился и прижался губами к моему лбу.
– Поспи немного. Утро вечера мудренее. Завтра решим, что делать дальше.
– Хорошо.
Я перевернулась на другой бок, и Декс, обхватив меня руками, прижался к моей спине. В этих объятиях не было ничего сексуального, несмотря на возбуждение Декса. Теперь я чувствовала себя как-то иначе, чем раньше, я ощущала себя… защищенной. Его тепло окутывало меня, как одеяло, мне было спокойно и уютно, и очень скоро я начала погружаться в сон.
– Спокойной ночи, Декс, – прошептала я.
– Спокойной ночи, моя Малышка Джорджи.
* * *
На следующий день Декс позвонил из офиса в середине дня, чтобы проверить, как я себя чувствую. На самом деле это был уже не первый раз, он несколько раз звонил убедиться, что у меня все в порядке. Но на этот раз неприятная мысль внезапно промелькнула в моей голове.
Он просто пытается по-братски защитить меня.
Заткнись! Я с досадой дернула себя за волосы. Иногда я ненавидела свой изощренный ум.
Голос Декса звучал устало:
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты действительно хочешь это знать?
– Конечно.
