– Вот, докатилась, – показывает дымящуюся в руке сигарету. – Томсон проходу не даёт. Палома выносит мозг, подталкивая к нему. А ещё жертвоприношение во всех деталях. И я снова начала курить, хотя не вспоминала о сигаретах очень давно. Ещё немного – и я сломаюсь.
– Астрит, не отчаивайся, – подбадриваю я подругу. – Этот день пройдет, начнется новый. Просто сегодня всем особенно тяжело. Но это только сегодня.
Усталый взгляд и вынужденная улыбка появились на лице нимфы.
– Я нашла сигареты в твоей сумке. Прости, что без спроса полезла, но она лежала раскрытая, а из неё торчала пачка. Я взяла всего одну.
Земля под ногами покачнулась. Пошатнувшись, присаживаюсь на лавку рядом с Астрит.
– Что с тобой, Теар? Тебе плохо?
– Нет, просто голова закружилась.
Пульсирующей болью в памяти вспыхивают слова из пророчества Яньлинь. Осталась всего одна сигарета. Одна! И я умру. Мой взгляд блуждает в недрах моего сознания.
– Теар, Теар, – Астрит трясет меня за плечо. – С тобой все в порядке?
– Да, да. Я уже пришла в норму.
Нельзя раскисать. Нужно собраться, одна сигарета – это ещё не пустая пачка.
– Полдвенадцатого, Теар. Тебе пора сматываться, а мне закрыться в комнате. Надеюсь, Томсон подцепит какую-нибудь другую нимфу и оставит меня в покое.
– Пойдем. Откроешь дверь, мне нужно забрать свою сумку.
На ватных ногах возвращаемся в главный зал. В воздухе до сих пор витает запах свежей пролитой крови. Стараясь быть незаметными, мы обходим разгоряченную толпу, минуя эпицентр событий. Время утекает как песок, я нервно поглядываю на часы – до полуночи осталось совсем немного.
Астрит достает ключ, но сильный зов, мешает ей совершить задуманное. Она замирает с ним в руке.
– Это Палома. Она хочет, чтобы я немедленно пришла в главный зал. Говорит, чтобы позвала и тебя, – говорит Астрит.
– Как она узнала, что мы вместе?
– Не знаю.
– Пойдем. Может, успеем вернуться до двенадцати.
Быстро возвращаемся в зал. За время нашего отсутствия много изменилось. На залитом кровью полу в центре стоит золотой ритуальный алтарь. Полуобнажённые девушки, поддавшись эротичным танцам, выплясывают вокруг алтаря. Менады плавно двигают руками, кажется, будто воздух стал плотным. Их лица скрыты масками, а верхнюю часть тела прикрывают лишь драгоценные ожерелья. Они зазывно танцуют в преддверии кульминации сегодняшнего вечера. Их танцы будоражат воображение. Плавное покачивание бедер, наклон и медленный прогиб к своим ногам – танцы, завлекают гостей, обещая жаркое продолжение. Лира
29, кифара
30, кимвалы
31 – первые музыкальные инструменты, созданные богами, добавляют ритуалу магической атмосферы.
Палома стоит напротив, и я вижу её самодовольную улыбку. Она, не отрываясь, следит за мной. Под тяжестью взгляда мне стало не по себе.
Затем появилась она. Женщина, одетая в красное платье, напоминающее тогу. На её лице нет маски, оно скрыто под плотной ажурной красной фатой. Женщина в красном не гостья. Гостей не ведут под руки, их не кладут на ритуальный алтарь и к ним не подходит распорядительница в маске с перьями.
Верховные Боги! Что сейчас произойдёт!
Громко бормоча на непонятном языке, распорядительница из большой золотой чаши льет на женщину жидкость, похожую на кровь быка. Внутренне меня выворачивает. Но женщина с красном молчаливо сносит обряд, словно находится под гипнозом.
– Я бы не советовал вам на это смотреть, – слышу голос Аарона за своей спиной.
– Я и не собиралась, уже хотела уходить, – говорю потерянным голосом, не в силах оторваться от происходящего.
– Планы немного поменялись, мисс Эмерсен. Вы должны остаться.
Оборачиваюсь к Аарону, отрываясь от происходящего, и смотрю на наглое лицо, скрытое под черной маской.
– А как же слова Хейзел, о том, что я должна уйти до полуночи? Иначе здесь начнется…
– Что здесь начнется? – издевательски спрашивает глава дома Аида.
Но моё внимание снова переключилось на ритуал. Распорядительница подняла красную фату, давая окружающим рассмотреть лик жертвы. Её лицо мне знакомо. Верховные Боги! Это же Молли Стоун – ведьма, по чьей вине не бьется мое сердце. Потрясение встряхивает весь мой организм. Женщина в маске с перьями запрокидывает кинжал над Молли Стоун, шепча заклинание.
Я должна остановить это! Делаю шаг к центру зала, но крепкие мужские руки, обхватив со спины, тащат меня в обратном направлении. Я упираюсь, но ничего не могу сказать.
«Тише, тише. Ты же не хочешь всех распугать», – голос Аарона заставляет меня замолкнуть. Он тянет меня в другой конец зала, туда, где меньше всего гостей. Окружающие так заворожены убийством, что не замечают нашей потасовки.
– Вы же не думали, мисс Эмерсен, что я так легко дам вам от меня отделаться? – чувство превосходства слышно в каждом его слове. – Я сразу понял, что вы затеяли, когда увидел вас на кладбище Марбл. Осталось только найти нужную ведьму. А она почти сама пришла ко мне.
Его слова, словно пустой звон, на который я не обращаю внимание. Резкий всплеск эмоций среди гостей – Молли Стоун уже нет среди живых. А значит, последняя крупинка надежды навсегда потеряна. Аарон тоже замечает, что обряд завершен. Он ослабляет хватку, я вырываюсь и несусь от него сломя голову, несусь прочь от этого ужасного места, ритуала, бога.
Пробираюсь сквозь толпу, натыкаясь на гостей, выбегаю на улицу. Стремительно спускаясь по ступенькам, на одной из последних поскальзываюсь и падаю на сырую землю. Грязь въелась в мои ладони. Приподымаюсь на локтях, но ощущаю, что на самой высокой ступеньке стоит Аарон Дарк:
– Извини, Золушка, но ты не успела сбежать до двенадцати. Твоя карета превратилась в тыкву, лошади – в мышей, платье снова испачкано золой. А принц увлекся рыжеволосой полубогиней.
Он медленно спускается ко мне, присаживается на корточки и протягивая белоснежный платок.
Злость переполняет моё проклятое сердце. Этот бог разрушил всю мою жизнь! Сломал всё, что осталось после проклятья Паломы!
– Я вас ненавижу, – произношу со всей горечью в голосе.
– Это уже не имеет значение. После полуночи всё не имеет значение, – он смотрит на наручные часы. – А полночь уже настала.
Словно теплый поток ветра обволакивает меня, даруя неимоверную легкость. Я смотрю в голубые глаза Аарона – они полны света. Света, к которому хочется прикоснуться. Он словно стал другим. Во мне уже нет злость, боли и разочарования. Во мне только любовь, и я соткана из неё, как из волшебных нитей соткано полотно мироздания.
