– Видишь, а ты наговаривала на него.
***
– Мисс, мисс! – окликает меня незнакомый голос. – Мы на месте, с вас сорок пять долларов.
– Да?
Спросонья не могу разобрать, что от меня хотят. Единственное, что поняла – я должна деньги. Достаю из сумки купюры, поражаясь своему наряду: на мне осенний плащ поверх пижамы, а на ногах – розовые домашние тапочки.
– Всего хорошего, – говорит водитель и такси скрывается за поворотом.
Я стою одна на безлюдной улице. Как меня сюда занесло? Начинаю вспоминать, что же было накануне. Помню, как рассталась с Аароном (при мысли о нём внутри всё прямо перевернулось), потом мы болтали с Астрит, и я легла спать. Спать! Неужели я опять хожу во сне?
Осматриваюсь по сторонам, пытаясь сообразить, где нахожусь. Эти места мне кажутся знакомыми. Достаю телефон из сумки и включаю GPS-навигатор. На экране появляется надпись: «Нью-Йорк, кладбище Марбл». По телу пробегает легкая дрожь при воспоминании о первой встречи с Кером. Нужно поймать такси, но почему-то, у меня возникает сильное желание ещё раз посетить это кладбище. Мешкаю всего минуту и делаю шаг в сторону чёрного железного забора.
Ворота со скрипом открылись, прохожу вперед. Шаг за шагом иду в неизвестность и, уже пройдя вглубь территории кладбища, узнаю знакомый силуэт. Тереза сидит на лавке, сложив руки на коленях. При виде меня она встала:
– Ты пришла?! – говорит бестелесный дух.
– Пришла, – говорю, оглядываясь по сторонам, пугаясь каждого шороха.
– Можешь не бояться, Кер больше не тронет тебя.
– Откуда ты знаешь?
– Я много чего знаю: я нахожусь повсюду и нигде; вижу тысячами глаз, но я давно уже слепа; чувствую прикосновения рук, хотя своих не имею… Пожалуйста, помоги мне, Теар. Молю!..
– Я не знаю, как тебе помочь. Я вообще ничего не знаю и не могу понять! Почему Кер охотится за мной? Как я здесь оказалась? И уж тем более не знаю можно ли тебе доверять? Почему ты выбрала меня, Тереза?
Тереза снова села на лавку, я присела рядом. Её глаза переполняла боль.
– После того, как сын Астерии наградил тебя фамильяром, любой наш разговор может быть опасным для меня. У меня не было других возможностей, кроме, как вселяться в твое тело, пока птица спит. Прости, мне нужно было предупредить тебя раньше. Даже сейчас, общаясь с тобой напрямую, я сильно рискую. Леам не должен знать, что я с тобой встречалась.
– Я запуталась. Тогда почему ты позвала меня сюда, раз для тебя это риск?
– Всему виной время. Времени осталось очень мало. Я знаю, что Леам согласился отменяться с Аароном. Остались считанные дни, а может – часы, до того, как мою душу навсегда закуют в цепи.
– Мне очень жаль, Тереза. Но я никак не смогу помешать этому обмену. Боги не слушают меня.
– Я знаю об этом… у меня остался один шанс. Теар, – она взяла мои руки и посмотрела в глаза, – ты должна провести меня в подземное царство Аида. Смерть не хочет меня забирать, но и попасть туда без проводника я не смогу.
Высвобождаю свои руки, отстраняясь от Терезы. Её предложение – сумасшествие. Оттуда никто просто так не возвращался…
– Извини, но я не могу этого сделать. Это слишком большой риск… Я могу сделать что угодно, кроме этого.
Тереза притихла, она опустила голову, отчего волосы упали ей на лицо. Моё сердце сжалось, но я была бессильна перед её горем.
– Мы с тобой так похожи, Теар. Ты даже не представляешь насколько! Когда-то меня полюбил бог. И наши чувства были взаимны. Любовь нас захватила, она опьяняла нас. Но он бог… А боги бессмертны… А вот нимфы – нет. И я умирала. Долго и мучительно, болезнь забирала у меня жизнь по крупинки. Мой бог за меня боролся, но Мойры
32 беспощадны. Только они решают, когда рождаться, а когда умирать. Мой час пробил, и я умерла, но он меня не пустил. Он не дал Танатасу
33 забрать меня, нарушив порядок вселенной. За что нас и наказали.
– Мне очень жаль, Тереза, что так произошло…
– А ты? Ты уверенна, что твой бог даст тебе уйти. Даст твоей душе упокоиться? Ведь твой час пробьет уже скоро…
От её слов мороз по коже.
– Думаю… Леам меня отпустит…
– Наивная… Я говорю не про сына Астерии.
Осознание услышанного повергает в ужас! Аарон? Он может меня не отпустить так же, как и своих слуг на вилле… Тем временем Тереза продолжает:
– Я ведь была с тобой, когда ты пошла в комнату к Аарону. Это была ты… Я всего лишь дала силы тебе ходить во сне, а направление ты выбрала сама.
– Ты лжешь! Не может этого быть!
Вскакиваю с лавки и несусь прочь с кладбища, оставляю за спиной лживый дух. Уже у выхода меня окликает Тереза:
– Теар! Я буду ждать тебя.
Пробудившиеся солнечные лучи, растворили силуэт Терезы в воздухе. Кутаясь в плащ, я ступаю розовыми домашними тапочками по Седьмой авеню в поисках такси. Мне нужно убраться отсюда, а ещё мне нужен кофе. И покрепче.
***
Плитка черного шоколада никак не хотела поднять моё настроение. Размешиваю сахар в чашке, хотя не люблю сладкое. Но сегодня особый случай – душа требует. Зефир потерся о мои ноги, но, получив угощенье, переминаясь с лапы на лапу, ушел спать на мою подушку. Или сделать очередную пакость Лили. В последнем он стал уже профессионалом.
В прошлый раз кот нагло справил нужду в ридикюль Лили, приговорив к смерти её телефон, ежедневник и часть косметики. Нимфа негодовала. Ох, чего я от неё наслушалась. Зефир же сидел с невозмутимым видом, будто скандал произошел не из-за него. Только раз он жалобно мяукнул, когда Лили запустила в проказника тапкам.
– Я ухожу в супермаркет, тебе что-нибудь купить? – спрашивает Роуз, заглянувшая на кухню.
– Нет, у меня всё есть, – показываю ей начатую плитку шоколада.
– Как скажешь.
Шуршание в коридоре, и, наконец, в квартире наступает полная тишина. Сестры разбрелись кто куда, но это даже к лучшему. Я рада, что у меня появляется несколько минут одиночества, чтобы разобраться с происходящим в моей жизни. И с теми мужчинами, которые стремительно ворвались в мой мир, перевернув его с ног на голову.
Аарон – хитрый, самодовольный бог, не брезгующий ничем ради достижения своих целей. А ещё мы целовались…
В груди словно пронесся вихрь смущения, стыда и чувства вины. И чего-то ещё… Но пока я не могу понять, что это… Да это и неважно, ведь если Аарон согласился на сделку, то, скорее всего, я больше никогда не встречусь с сыном Аида… Странно, от этой мысли появилась какая-то тоска.
