– Да, этот зал – наша общая комната, мы едим здесь, смеемся, любим.
– А…спите? – Кристин наконец удалось задать очень щепетильный вопрос. Молодая женщина боялась, что ее возлюбленный отдается сну в ледяном гробу, наедине с изуродованными трупами.
– Мы никогда не спим. Правда, новообращенным очень тяжело с этим справляться, поэтом изредка они выходят на улицу и засыпают глубокой ночью прямо в раскидистых ветвях. Не волнуйся, в этом замке нет могил, склепов, даже крестов не имеется, – Мария виновато улыбнулась, хотя страх от этих слов не уменьшился. Девушка отлично понимала, что сейчас просто обязана предстать перед жителями этого поместья. Да, безусловно, англичанке тяжело, но только ради нее Маркеллин нарушил правила и пожертвовал своей безупречной репутацией. Кристин внезапно усмехнулась: она собралась жить с существами, для которых является просто сытной и вкусной едой, полюбила и доверилась человеку, прошлое которого ей не ведомо. Рыцарь нежен со своей спутницей, оберегает, не отходит даже на шаг, но, может быть, это просто ловушка, маска притворства?…
Отогнав пугающие мысли и натянув на лицо плотную вуаль, Мария положила взмокшую ладонь на дверную ручку и с легкостью повернула ее, вздрогнув от резкого скрипа. Мгновенно все взоры устремились на перепуганную, побледневшую гостью и ее сильного, невозмутимого друга. Вампиры в мгновение ока отложили все свои дела, один даже поперхнулся своим обожаемым питьем. Кристин ожидала, что сейчас они бросятся на нее, словно бешеные звери, но никто даже не пошевелился.
– Мы не привыкли пить человеческую кровь, а особенно, на территории Сент-Кораоэ, – шепнул мсье д’Азулье, и гордо вышел вперед, встречаясь со злобными, сверкающими взглядами товарищей. Молодой человек осмотрелся, но нигде не обнаружил главу. Что ж, так даже лучше. Сначала необходимо убедить братьев, а потом уже непоколебимого владыку: – Члены великой династии, друзья, вампиры, я знаю, как приход этой девушки возмутил и разгневал вас, но для каждого вопроса у меня есть свой ответ! Поверьте,…
– Никакой ответ не объяснит эту вопиющую ошибку и непокорность! – внезапно вскликнул Миттэрнахт, один из самых злобных жителей замка. Кристин рванулась назад, заметив, как негодяй в хищной улыбке обнажил удлиненные, острые клыки и протянул к ней белоснежную ладонь с несколькими непонятыми кусочками в виде драгоценных камней. Вампир поднес руку к губам и резко глотнул бриллианты. Мария, от удивления приоткрыв рот, вздрогнула, когда Маркеллин оттолкнул ее в квадратное помещение, наглухо заперев двери и бросился на мгновенно озверевшего служителя Тьмы. Раздался женский крик, ругань, звук разбитых предметов, и двое сцепившихся вампиром повалились на пол. Девушка дернула щеколду, но тщетно. К счастью, мсье д’Азулье во время запер в комнате свою возлюбленную, иначе потерявший разум Миттэрнахт просто разорвал бы свой сытный обед на мелкие кусочки. Не отводя взгляда от окна, Мария с ужасом и слезами наблюдала, как по залу высокомерно идет высокий, сильный черноволосый мужчина, гордо размахивая алыми полами багрового плаща. Вырывающегося вампира утащили его друзья, а Маркеллин так и продолжал сидеть на коленях, вытирая ладонью ледяную, струящуюся из носа, кровь. Оказалось, что и у служителей Тьмы так же по венам бежит алая жидкость, как и у простого человека.
Глава гордо опустился в кресло и жестом приказал подданному встать, но, казалось, Маркеллин просто не заметил приказа. Вскинув голову, он продолжал снизу вверх поглядывать на великого Луна, жестокого и сурового правителя клана: – Мне очень жаль, милорд, но твои люди, твой любимый друг оскорбил мою избранницу, едва не причинил ей вред, а значит, посадил на колени перед собой. Ты отлично знаешь, государь, что значит эта поза для нас: унижение, раздавленная гордость, а также кричащая, дерзкая непокорность. Я никогда не шел против твоих приказов, всегда, словно тень, следовал за твоим гордым станом, но сейчас я не могу этого сделать. Кристин-Мария – моя любимая и единственная женщина, а значит, она обязана жить со мной, с моими братьями, в моем доме. Если девушка уйдет, то только со мной. Но тогда я вновь нарушу правило: произойдет раскол династии, ты потеряешь могущество, ибо я брошу тень на твою власть. Клан Гастингсе, наши заклятые враги, станут торжествовать и первым делом пойдут в наступление. Ты прекрасно понимаешь, что мой уход станет началом конца. Выбор за тобой, повелитель, либо позволь нам остаться, либо наблюдай за смертью рода, либо…убей, – Лун судорожно сглотнул, недовольно сверкая почерневшими очами. Он, великий вампир, господин этого замка, этих земель, потомок славного Гаспарда, и ничтожный мальчишка посмел выказать неповиновение! Мужчина резко вскочил с возвышения и в считанные секунды оказался возле комнаты, из которой пугливо поглядывала молоденькая, хрупкая девушка с глазами истинного ангела. Щеколда мгновенно треснула, пропуская вовнутрь властелина. Лун оценивающе заскользил взглядом по сгорбившейся Марии и с животной нежностью провел большим пальцем по щеке англичанки, задержавшись на полуоткрытых, влажных губах.
– Не трогай ее! Она моя, только моя! – взревел Маркеллин, бросившись к хозяину, но двое охранников вмиг увели непокорного раба из зала. Кристин хотелось вскрикнуть, вырваться, броситься вслед за любимым, но холодное дыхание вампира не позволяло сделать и шагу, а ледяная и твердая, словно мрамор, кожа приятно завораживала. Впервые молодая женщина ощутила прикосновения живого мертвеца.
– Кристин-Мария… Не зря мой поданный назвал тебя Лилией, нежной, манящей, свежей. Ты так не удивляйся, девочка, я могу прочесть любые мысли, увидеть прошлое совершенно незнакомого человека. Сейчас ты боишься, считаешь меня тираном, мечтаешь убежать из этого места, кровь холодеет в жилах, сердце неистово колотится, все желания скользят только по Маркеллину. Ты хочешь его, но не можешь заполучить из-за взаимного страха. Увы, запретный плод сладок. Верно, красавица?
– А мое прошлое, можешь ли ты его увидеть? – Лун нахмурился, взглянув в широко распахнутые глаза собеседницы, но лишь пожал плечами:
– Оно окутано плотной завесой, щитом, я приближаюсь к этой ограде, но меня отталкивает какая-то сила, и она принадлежит тебе, поскольку ты ничего не помнишь. Твое незнание, будто непробиваемая стена. Но я могу помочь тебе вспомнить, а мои настойки уничтожат все эти шрамы. Ты расцветешь, словно бутон сочного цветка, каждая частичка твоей души оживет и загорится миллионами ярких цветов. Но есть одно простое, незатейливое условие: ты останешься со мной и забудешь о Маркеллине, – сердце девушки мгновенно наполнилось горячим гневом, рука взмахнулась вверх, но Лун ловко схватил ее за запястье: – Не спеши, подумай. Я могу дать тебе все, даже больше. Ты только представь: красота, молодость, здоровье, богатство, роскошь, титул госпожи нашего клана, верные слуги, как собаки, возлягут к твои ногам. Если пожелаешь, я обращу тебя в вампира, и мы вместе станем расширять наши владения. Также никто не посмеет причинить тебе хоть малейший вред, даже служители из другой династии, все они опустятся перед нами на колени. А Маркеллин? Кто он вообще такой? Бедный, имеющий средства лишь из моей казны, ничтожный и слабый. Разве такой достоин столь прекрасной девушки? Ты, наверно, забыла и о проклятии? На протяжении всей жизни вы не сможете даже коснуться друг друга, за этим последует только смерть. Это ты пока юная и невинная, но со временем плоть станет требовать своего, жар страсти каждый раз будет теребить твое сердце. И, знаешь, что ты сделаешь в таком случае? Заведешь любовника. Понимаю, мое предложение принуждает тебя предать любимого, но пойми и ты, что рано или поздно ты это все – равно предашь, женская сущность предаст. Лучше пусть он смирится с этим сейчас, пока окончательно не привык. Чем раньше ты уйдешь от недостойного, тем меньше будет кровоточить его душа. Хотя, если хочешь, из года в год истязай несчастного раба своей беспощадной любовью, а потом просто измени, ведь это так легко для женщин, – в глазах повелителя блеснули настоящие слезы, но молодой человек быстро справился с нахлынувшими чувствами. Кристи же, словно бесчувственная мумия, продолжала неподвижно стоять, сглатывая соленые капли. Как же девушке в эту минуту хотелось просто исчезнуть, и больше никогда не возвращаться в ту пугающую пещеру, а разум твердил лишь об одном: забыть любовь, вырвать эту коварную змею из кричащего сердца.
