* * *
Все еще тяжело дыша, Кристин со страстной улыбкой взглянула на Маркеллина, проведя рукой по его щеке. Перехватив запястье любимой, вампир нежно поднес ее руку к своим губам, оставив на ней хрупкий, робкий поцелуй. Мария дерзко усмехнулась собственным мыслям: они лежали в крохотной каюте, на деревянном полу, почти обнаженные и прикрытые лишь разорванной тканью, но безмерно счастливые, окрыленные, наконец, нашедшие друг друга. Приподнявшись на локте, девушка взглянула в глубокие очи избранника: – Как ты оказался здесь? Я думала, мы уже никогда не увидимся…
– Посмотри в окно, – придерживая одной рукой покрывало, Кристин поднялась и вмиг замерла, непонимающе уставившись на улыбающегося Маркеллина:
– Как…как это возможно? Корабль направляется в сторону Англии. Я не понимаю, – мсье д’Азулье нежно обхватил талию любимой, успокаивающе заскользив губами по виску:
– Я знаю, что ты не хотела ехать в Италию, Монстро-Меджамп – горше смерти для тебя. Разве я мог позволить, чтобы из-за несправедливых обычаев и глупых желаний братьев ты омывала свое прекрасное личико жгучими слезами? Отправляйся на свою родину, отомсти тем, кто заставил тебя мучиться, кто уже дважды пронзил твое сердце немым кинжалом. Уничтожь врагов, позволь своей душе освободится от оков страшных воспоминаний. Справедливость обязана восторжествовать, и, поверь мне, так и будет. Твоя сила…
– Нет, – мягко перебила Мария, положив палец на уста молодого человека: – Ты прав, я отомщу, заставлю негодяев страдать, корчиться от боли, я уничтожу их, но без использования своих способностей. Я стану воевать их же оружием: подлостью, грязным доверием, ложью, наивностью. Убить Гертрудис – слишком легко, я могла бы за считанные минуты разорвать ее на куски, но она этого не заслуживает. Поверь, я уготовлю им всем такую учесть, что смерть станет единственным спасением. Хотя, возможно, в чем-то я и благодарна леди Осорио, – Кристин взяла любимого за руку: – Из-за этой женщины мы встретились…
– Так пожелала сама судьба. Еще до рождения наши сердца соединились крепкой, вечной нитью, и она никогда не порвется. Обещаю тебе, моя светящаяся Лилия. Также я приготовил небольшой подарок, – француз обернулся к входу, все еще не выпускаю нежную ладонь избранницы: – Входи! – дверь с легкостью распахнулась, пропуская вовнутрь щуплого, высокого парня с копной светлых, редких волос, едва прикрывающих лысину. Окинув новоприбывшего подозрительным взглядом, Мария внезапно заметила у него на шее странную отметину в виде продолговатой алой стрелы. Гость смиренно поклонился, и, вмиг оказавшись около хозяина, оставил на его руке почтительный поцелуй.
– Это Парамон Клавс, молодой, но преданный вампир, обращенный всего шестьдесят лет назад. Сей парень силен, несмотря на внешнюю хрупкость, имеет сверхъестественное зрение, очень чуткий слух и редкую способность: превращать врагов в неподвижные мумии на три часа. Правда, это стоит ему огромной силы, но в критических ситуациях очень помогает. Бывали времена, когда во время ужасных битв наш клан оставался в живых лишь благодаря этому парню. Я доверяю Парамону, как самому себе, Кристин, – Мария лишь непонимающе улыбнулась:
– Но зачем ты это рассказываешь мне? Какое я отношение имею к этому юноше?
– Дело в том, что этот молодой человек – и есть мой подарок для тебя. Парамон единственный, кому я могу поручить защиту любимой. Я понимаю, что ты не хочешь впускать в свою человеческую английскую жизнь ничего, что связано с вампирами, но Клавс обязан стать исключением. Отныне он – твой приближенный, слуга, помощник, первый, кто в беде протянет крепкую и уверенную руку помощи, – мужчина опустился на колени перед своей новоиспеченной госпожой, смиренно припав губами к ее подолу:
– Приказывайте, моя повелительница.
– Оставь меня наедине с мсье д’Азулье, – не совсем приветливо буркнула молодая женщина, и, когда за рабом закрылись двери, подошла вплотную к любимому, оставив на его щеке нежный поцелуй. Маркеллин почувствовал, как одна слеза Кристин коснулась его губ: – А ты…, неужели ты вновь оставишь меня? Мы только обрели друг друга, но вновь в наше счастье вмешивается расставание, – вампир разомкнул на своей шее руки возлюбленной, понимая, что сейчас обязан уйти, иначе никогда не сможет больше этого сделать.
– Ты права, наши дороги опять расходятся, но сердца – никогда. Они сплетены в огромный, алый узел, и, поверь, любовь моя, никто его никогда не распутает. Мой путь лежит на Кипр, где объявлена нашим кланом война подлым Гастингсе, но душа всегда будет с тобой, на твоих ладонях. Мой взгляд каждую секунду рядом, скользит по твоим вискам, щекам, губам… Я вернусь, Лилия, обещаю, – Кристин прикрыла от наслаждения глаза, а когда открыла, Маркеллин уже беззвучно ушел.
* * *
Тяжелые, непокорные волны поднимались ввысь, казалось, еще немного, и их беспощадный поток захлестнет колыхающееся, слабое судно. Молния, словно стрелы самого дьявола, ужасно разрезала небо, бросая на землю адский рев. Кристин, прижав к дрожащей груди багровую книгу со странными знаками, неустанно шептала речи, которые, как сказал Парамон, способны отогнать беду от их полуразрушенного корабля, едва державшегося в объятиях моря. От очередного толчка Мария пошатнулась, и, выпустив из рук бумагу с заклинаниями, повалилась на деревянные, прогнившие доски. Слава Богу, способности меджампира удержали ее от сильного падения, но молодая женщина внезапно заметила, как по виску у нее густо струится кровь. Как обычно, девушка думала, что такие раны не способны нанести ей вред и поэтому быстро вытерла алые потеки, но тихо вскрикнула от боли и резко заморгала, слыша, как жидкость с новой силой льется по лицу, проникая под сомкнутые веки. Не видя ничего, кроме красной пелены, англичанка вдруг заметила около себя незнакомку, скрытую под белым плащом. Неожиданной гостье принадлежало изуродованное лицо Кристин, а залитые кровью руки до дрожи сжимала крохотного малыша… Мария видела себя, но то был словно призрак, державший труп собственного ребенка, убитого ею же…
Девушка с визгом открыла глаза, и, вскочив с постели, лихорадочно огляделась по сторонам. Везде царила глубокая, давящая на уши, тишина, нарушаемая лишь шелестом волн. Вытерев со лба ледяные капли пота, Кристин подошла к небольшому окну, и, распахнув портьеры, со страхом вгляделась в бархатную темноту. Корабль еще вечером бросил якорь и сейчас спокойно скользил по казавшейся ночью просто черной, воде. Мария с облегчением вздохнула, пригубив стакан с прохладной кровью, понимая, что это был только страшный сон. Увы, такие кошмары посещали молодую женщину уже много раз после той жаркой, неистовой ночи в объятиях Маркеллина. Ладно, алая жидкость – понятно, для меджампира это обыкновенная вещь, но ребенок? Почему именно убитый собственной матерью, крохотный малыш? Слишком много тайн, загадок, боли, слез… Подойдя к зеркалу, англичанка кое-как расправила складки смятой юбки, и, причесав волосы дрожащей рукой, вышла на палубу, наполненную свежим, приятным ночным воздухом. Вцепившись в поручни, Кристин отчаянно смотрела на отражение луны, но внезапно вздрогнула и отстранилась, услышав тихие шаги за спиной. Парамон, как всегда облаченный в черную тунику и такие же кожаные панталоны, учтиво поклонился: – Госпожа, доброй ночи. Вы не спите? Что-то случилось?
