– Уже несколько дней подряд я просыпаюсь в холодном поту, с яростным криком, и широко распахнутыми от страха глазами. Этот кошмар просто сводит меня с ума. Ужасная, страшная картина: начинается шторм, свирепый ветер постепенно разрушает наш корабль, а ты протягиваешь мне красную книгу со словами: «Прочти заклинания, и мы спасемся от смерти». Как только я начинаю читать, раздается оглушающий треск и толчок, сбивающий меня с ног. Боли от падения нет, но внезапно появляется рана на виске, кровь не останавливается, она заливает лицо, глаза, все мое тело. Потом вдруг появляется какая-то женщина, облаченная во все белое. Я смотрю на незнакомку и понимаю, что у нее мое лицо, но покрытое страшными ожогами и шрамами. Со странной улыбкой призрак протягивает мне окровавленные руки, где, сгорбившись, лежит крохотный, бездыханный малыш. Голос внутри меня шепчет: «Это твой ребенок и убила его ты»…, – девушка сокрушенно вздохнула, потерев разболевшуюся переносицу: – Парамон, что с тобой? Ты что-то знаешь? – Клавс горестно покачал головой, задумчиво окидывая приближающуюся линию лилового горизонта:
– Как выглядела книга? Имелись на ней какие-то знаки, символы? – Кристин на мгновение задумалась, а потом с уверенностью кивнула:
– Да, если не ошибаюсь, в центре, на обложке, было некое подобие золотистого треугольника, а вокруг – четыре крупных черных капель. Но, что это значит? Не молчи! – так и не сказав ни слова, Клавс с угрюмым выражением лица зашагал к противоположному краю корабля, где, сгорбившись на стуле, дремал тучный, уже немолодой капитан. Увидев слугу, Назарио Рошфор, по кличке Черное Око, недовольно поднялся, зачесав назад вьющиеся, седые волосы:
– Чего тебе, парень? – Парамон так и не привык к резкости и дерзости этого человека и в каждом его взгляде, движении, слове видел лишь опасность и предательство. Вампир не понимал, почему именно этого человека избрал Маркеллин, морские заслуги не важны, но тогда что? Не желая посвящать чужого в свои тайны и мысли, Клавс лишь пренебрежительно бросил:
– Мы плывем на Кипр, меняй направление, – услышав слова подданного, Мария недовольно зашагала к нему с расспросами, но молодой человек, придержав ее за локоть, шепотом произнес: – Тише, не привлекайте внимания. Это очень опасное дело и Назарио незачем об этом знать. Пусть молча стоит за штурвалом. Идемте в каюту, я все объясню там, – недовольно вырвав руку, англичанка спустилась в свои покои, и, оставшись наедине с Парамоном, гневно вскинула голову:
– Теперь мы одни, и, будь добр, объясни, почему мы плывем не в Англию, как планировалось, а на Кипр? Что за самостоятельные решения? Как ты можешь…
– Кристин, – вампир поднял руку, призывая хозяйку к молчанию: – Это не просто моя прихоть, ибо сейчас ваша родина, месть, инквизиция – все это неважно, оно поблекло перед новой проблемой. Прошу, выслушайте меня и не перебивайте. Умоляю. Садитесь, – недовольно сверкнув глазами, молодая женщина опустилась в кресло, внимательно уставившись на помощника, беспокойно мерявшего каюту шагами: – Пятьдесят лет назад, в неспокойные и тяжелые дни, из архива нашего клана исчезла тоненькая, ничем не примечательная книга. Никто, кроме самого повелителя, не смел прикасаться к ней, видеть, не то, чтобы прочесть хоть строчку. После исчезновения глава объявил трехмесячный траур, а сам погрузился в тоску и печаль. Мы не понимали, почему какой-то сборник непонятных символов заставил Маркеллина в считанные минуты так измениться. Проходило время, казалось, все уже и забыли о пропаже, но вот однажды, в туманный и дождливый день, на пороге замка появилась странная, пожелтевшая записка со словами: «Книга найдена, но она уже не в этом мире». Мы ничего не поняли из написанных речей, осыпали владыку вопросами, а он внезапно поднял руку, призывая всех к молчанию, и заявил недрогнувшим голосом: «Врата в Изумруд вновь открыты, братья. Наш сборник отныне находится там», – эти несколько слов окончательно развеяли все непонимание. Изумруд – это небольшой район, скрытый в ущельях Аликеса
[35], и населенный…вампирами, третьем и самым опасным кланом Малягби. Они совершенно другие и в тысячи раз злее Гастингсе. Эти существа не знают, что такое любовь, дружба, милость, протянутая рука помощи. Но, что самое ужасное? Эти негодяи – женщины, в их династии нет ни одного мужчины… В потерянной книге содержатся все тайны нашего рода, заклинания, способные уничтожить врагов, и если вампирши прочитают хоть строчку…мы в считанные часы прекратим свою существование. Но, к счастью, до сегодняшнего дня им были недоступны бумаги, ибо книга открывалась лишь после прикосновения таинственного перстня, бесследно исчезнувшего сорок восемь лет назад. Малягби охотятся за великим кольцом, но последние десять лет эти поиски немного утихли. Мы надеялись, что вампирши забудут о своей затее, но, видимо, они так и не отступились. Странно, почему этот сон приснился именно вам, но понятно одно: и вы, и ваша сущность меджампира имеет к этому прямое значение. Кораоэ никогда не посещали Малягби по собственной воле, но в этот раз нам двоим придется это сделать. Мы – заклятые враги, желающие при любом удобном случае уничтожить друг друга, и в этой битве участвуете вы. Не ради клана, не ради кровной вражды, а только ради Маркеллина. Мерзавки в первую очередь убивают влюбленных…, – Кристин горестно вздохнула. Как бы она не хотела избавиться от мыслей о вампирах, не мечтала начать новую, человеческую жизнь, ничего не получалось. Мария знала, что ради любви готова на все, и эта поездка – лишь крошечное испытание перед страшными муками.
Глава 19
Кипрское королевство, Алекес.
Жмурясь от пронзительных, противных лучей жаркого солнца, Кристин, подняв юбки, неохотно сошла с корабля на едкий песок, что, поднимаясь, волнами засыпал глаза. Путники печальным взглядом окинули отнюдь не радостный пейзаж: серая, неприветливая местность отлично гармонировала с полуразрушенными, старыми зданиями, прижатыми друг к другу. Где-то виднелась верхушка главного замка, расположенного на юге от города, слышался звон мечей из ближней казармы, заглушаемый звуком огромных колоколов, являющихся украшением недавно построенной часовни – единственного здания, где не ощущался тяжелый, душный колорит Алекеса. Еще больше натянув на лоб капюшон, чтобы защитить лицо от пронзительных жарких лучей, англичанка неохотно обернулась к молчаливому Парамону: – Ну, вот мы и прибыли. Что дальше?
– Солнце только взошло, у нас целый день впереди, поэтому тратить время на отдых не следует. Давай наймем берлину и сразу же отправимся в Изумруд, – Мария с опаской заметила, как глаза помощника подозрительно блестят, а сам он напряжен и очень взволнован. Все же понимая, что для ссор сейчас неподходящее время, девушка покорно кивнула, в следующее мгновение, уже оказавшись на твердой, деревянной лавке повозки. Кучер, взяв две золотые монеты, непонимающе уставился на Клавса, когда тот приказал ехать в ущелье Зеленого Рога. Ходили легенды, что это место проклято, и там, средь зеленой, непроглядной листвы, ходят заблудшие души грешников и самоубийц. Зная, почему такие слухи покрывают вход в запретный район, вампир не стал слушать причитаний, и, скинув старика, сам вскочил на сиденье, помчавшись в нужное место. Кристин зашлась смехом, вцепившись руками в подлокотники, пытаясь не вылететь из мчавшейся кареты. Девушка теперь смотрела на этот город, мелькающий перед глазами, немного по-другому. Здесь, как и в Англии, царила тишина, покой, умиротворение, сдержанность и строгость. Венценосные дамы в сопровождении охранников гордо расхаживали по узким улочкам, наведывались в огромные, роскошные лавки, совсем неподалеку бродячие актеры давали представление прямо на главной площади, слышался смех веселых детишек и ругань родителей. Но все же это был какой-то холодный, неприветливый город, чьи горожане с опаской оглядывали незнакомцев, ссорились и рыдали прямо на улицах, словно зная, что неподалеку живут беспощадные, ужасающие существа. Задернув занавески, девушка прикрыла глаза, ощущая, как странное беспокойство бушует в душе. Мария попыталась сосредоточиться, но вновь ничего не получилось. В последнее время Кристин едва удавалось мысленно общаться с окружающим миром, особенно днем, и сейчас англичанка лишь молилась, чтобы ничего плохого не произошло.
