– Сынок, кровотечение слишком сильное, ребенка не удастся спасти.
– Нет, сделай все, чтобы и малыш, и его мать были в порядке! Спаси их! Сотвори невозможное!
– Хорошо, я постараюсь, выйди, – повитуха извлекла из сундука белоснежные куски ткани и несколько флаконов со странной жидкостью.
– Маркеллин… Не уходи, – Кристин слабо вцепилась в руку возлюбленного, но вампир, аккуратно убрав ее пальцы, тихо прошептал:
– Не бойся, все хорошо. Я никуда не ухожу, я рядом. Успокойся и доверься этой женщине, – поцеловав возлюбленную в лоб, француз быстро вышел из комнаты в просторный коридор, наполненный запахом сушеных трав. Служителю Тьмы казалось, что прошел целый век, пока он безрезультатно расхаживал по галерее, вслушиваясь в каждый шорох за дверью. Ничего, лишь пугающая, словно мертвая, тишина… Внезапно Маркеллин вздрогнул от шагов, и, обернувшись, созерцал повитуху, которая на ходу вытирала окровавленные руки такой же тканью. Тяжело вздохнув, Аннис подошла вплотную к молодому человеку, и тихо прошептала ему на ухо: – Они оба очень слабые, но все еще дышат. Кристин потеряла слишком много крови, но, несмотря на это, малыш не умер, пока… Плод омертвляется, каждую секунду его сердце бьется все медленнее и медленнее. Мне удалось остановить кровотечение, но при повторном выкидыше, а он случится очень скоро, и мать, и дитя умрут. Ты можешь лишь попрощаться с ними, – вампир вслушивался в эти слова, но не верил, не желал принять страшную правду, ему казалось, что сердце словно превратилось в огненный камень и медленно разрывает душу, впиваясь в нее самыми острыми углами. Нет, так не может кончиться, нет… Они не умрут… Не должны умереть…
– Я не верю, не верю! – вскликнул Маркеллин, и, обхватив потяжелевшую голову, медленно осел на пол, лишь потом поднял блеклый взгляд на повитуху: – Должен быть выход, единственный, крохотный шанс. Скажи, скажи, что такой есть! Скажи, что можно что-то изменить!
– На самом деле, решение есть, но это очень опасно, – Анис внимательно взглянула на уверенного француза, и, кивнув, решила все же рассказать: – Они будут жить, если Мария незамедлительно выпьет вампирскую, свежую кровь, налитую в серебряный бокал. Единственный человек, который может дать ей эту жидкость – ты, поскольку именно ты – отец ребенка. Но не все так просто. Существует поверье, что если существо выпьет кровь подобного себе, и их связь будет очень крепка, оба они проклянутся Великим Кодексом Алой Книги, и, в конце концов, один из них умрет. Имя его начертается сразу же на ближайшем зеркале, и по истечению неопределенного срока, несчастный умрет. Я провела обряд, и стекло показало мне только одно имя: «Маркеллин»… Пойми, если ты дашь ей свою кровь, то они будут жить, да, это так, но ты…
– Я готов! Готов! – отчаянно заявил мсье д’Азулье, вдруг почувствовав внутри странную тяжесть. Вкус приближающейся смерти, терпкий, отдающий болью, кровью, он проникал в душу вампира, но тот решил, что не отступит. Эта любовь – словно прекрасное проклятие, и мужчина знал, что не сможет без него жить. Да, пускай Маркеллин и покинет этот мир, но его Лилия и маленький ангелочек будут жить, их сердца не остановятся. Эта была крепкая, сводившая с ума, безумная, опьяняющая, не имеющая начала и конца, любовь… Любовь, что восставала из недр сердца, любовь, что лишала возможности трезво думать… Это была любовь, цена за которую – смерть. Но француз даже не догадывался, что умереть из-за той самой любви так легко, и даже…приятно.
Поднявшись, вампир решающе кивнул старухе: – Я готов. Ждать больше нечего. Давай побыстрее начнем. Что для этого нужно? – Аннис лишь пожала плечами:
– Ничего особенного, сынок, разве только твоя жизнь.
– Хватит. Я решил и не отступлюсь.
– Хорошо, если это твое окончательное решения, тогда пойдем, – горестно вздохнув, лекарка зашагала в сторону комнаты, где лежала бесчувственная Кристин. Бросив взгляд на эту хрупкую, бледную девушку с клеймом смерти на лице, Маркеллин внезапно понял, что даже мечтает подарить ей свою жизнь. Повитуха извлекла из старого, потертого сундука серебряную чашу, небольшой крест и листок бумаги с роковым заклинанием, лишь после этого, приложив распятие ко лбу мсье д’Азулье, монотонно проговорила: – Клянешься ли ты, что отдаешь этой женщине свою кровь, а она в ответ заберет твою жизнь? Клянешься ли ты, что готов воскресить ее? – Маркеллин, сглотнув, кивнул и приступил к следующему этапу обряда. Аннис, взяв острый, жесткий нож, провела им по запястью молодого человека, наблюдая, как в серебряную чашу медленно стекают тяжелые капли крови: – Еще есть время остановиться, – шепнула повитуха, но решающий вампир только покачал головой. Когда бокал до краев наполнился густой, пенистой жидкостью, Анис, попросив прощение у Господа, распахнула портьеры и поднесла стакан как можно ближе к окну, чтобы лунный свет заскользил по каждой капле. Старуха наблюдала, как луна медленно скрывается за тучей, и когда от ее сияния не осталось и следа, лекарка резко убрала руку. Внезапно комната наполнилась матовой, тяжелой темнотой, все свечи вмиг потухли, оставляя противный, горелый запах, перемешанный с отчетливым ароматом свежей крови. Мсье д’Азулье, неподвижно сидевший на краю кровати Марии и, словно оторванный от всего мира, вздрогнул, когда ему на плечи опустились несколько летучих мышей, и, закружив над его головой, исчезли так же внезапно, как и появились.
– Вот, дай ей выпить это и тогда обряд будет завершен, – лекарка протянула Маркеллину серебряную чашу, в которую мужчина вцепился, будто утопающий, увидевший единственную соломинку. Приподняв Кристин, француз аккуратно приоткрыл ее сухие, посиневшие губы и влил алую жидкость, после чего девушка дернулась и обессиленно опустилась на подушки, все еще не открывая глаз. И тут вампир резко ощутил какую-то тяжелую слабость во всем теле, голова словно превратилась в неподвижный камень, а на месте пореза образовалась яркая красная полоска: – Это – след от всего пережитого, отныне он всегда будет с тобой. С этой минуты для тебя начался обратный отчет. При любых обстоятельствах ты можешь погибнуть, поскольку просто обречен на это. Но всегда в любой ситуации есть выход. Снять проклятие возможно, но лишь найдя Алую Книгу и попросив прощения у нее за содеянный грех на территории Подземного Кладбища, что находится в Изумруде, куда вход посторонним строго запрещен. Если хочешь остаться в живых, уничтожь стража-чудовища, и, проникнув в мир Малягби, укради книгу, – Маркеллин горестно усмехнулся:
– Это ведь невозможно. Все, кто переступал черту того люка, не выходили живыми. Но…, – француз резко замолчал, привлеченный тихими стонами девушки. Открыв глаза, Мария, тяжело дыша, протянула к любимому дрожащую руку:
– Ребенок, мой малыш… Что с ним? Где мы?
– Все хорошо, любовь моя, тише, успокойся, – обхватив озябшие плечи возлюбленной теплыми ладонями, вампир аккуратно притянул ее к себе, заскользив губами по спутанным волосам: – Наш сынок жив, с ним все в порядке. Слышишь, как его сердце бьется? Тихо, сладко, вечно…
Улыбнувшись, Кристин заскользила рукой по еще плоскому животу, невинно взглянув в глаза любимому: – Теперь все будет хорошо, да? Мы вместе? Навсегда? – Маркеллин запнулся, увидев в очах избранницы такие чистые, светлые искры. Господи, она была настоящим ангелом, несмотря на все ужасающие события, смерти, кровь и страх. Мсье д’Азулье хотел ответить, но не мог. Что он скажет? Прости, дорогая, но, увы, я вскоре оставлю тебя одну с младенцем на руках на растерзание вампирам и Инквизиции, поскольку спас тебя и ребенка ценой собственной жизни? Извини, но вскоре ты увидишь мою смерть? Не грусти, это судьба? Француз обреченно вздохнул, взяв Марию за руку:
