Поднявшись, новоиспеченные молодожены подошли к некоему подобию алтаря, где покоилась та самая заветная Книга. Легенды о невероятном размере сборника все-таки оказались правдой, и ни один бессмертный, не говоря уже о простом человеке, не успеет ее полностью прочесть до конца своих дней. Сняв с пальца огромный перстень, Маркеллин протянул его Кристин:
– Вот, приложи его к первой открывшейся странице и подумай обо мне, о нашей любви, о нашем ребенке. Великая богиня смилуется и снимет проклятие, – тяжело дыша от возбуждения, меджампирша хотела дотронуться до кольца, но не успела. Внезапно раздался оглушительный треск, выбитые с грохотом двери отлетели в сторону, вампирши, ринувшиеся на помощь господину, остановились, вспомнив о запрете и все вмиг вылетели через террасу. Маркеллин, крепко схватив жену за руку, бросился к окну, но не успел. Статуя, пронзенная горящими стрелами негодяев, в одну секунду стала рушиться и падать. Круг сужался, и мсье д’Азулье с ужасом заметил, как в рядах вампиров Гастингсе мелькают такие знакомые и родные лица… Нет, не может быть… Неужели два клана, два заклятых врага, объединились, чтобы уничтожить их? Служители Тьмы медленно подходили к перепуганным возлюбленным, растягивая это удовольствие и зная, что способности молодожен слишком слабы против сотни сильнейших вампиров.
– Не подходите! – яростно вскричал француз, протянув вперед руку, крепко сжимавшую небольшой серебряный нож: – Вы пожалеете, что пришли сюда!.. Оставьте меня и мою жену в покое, хватит крови, смертей! Чего вы добываетесь?!
– Мести, – внезапно раздался звонкий голос, и вперед вышел Гурии: – Маркеллин, эта дрянь убила нашего главу, из-за нее великий и непоколебимый клан Кораоэ распался, брат обнажил оружие против брата. Ты – один из нас, товарищ, друг… Отдай нам мерзавку, и после ее казни ты вновь сможешь войти в вампирские ряды. Согласен? – убедительно проговорил мужчина.
– Неужели? – наигранно улыбнулся служитель Тьмы, и в следующую секунду раздался пронзительный, хриплый вскрик, а Гурии с перерезанным горлом медленно осел на пол: – Пусть знают все: те, кто хоть раз посмеет оскорбить мою супругу, мою любимую, мать моего ребенка, через минуту перестанут дышать! – воспользовавшись суматохой, вампир, крепко прижав к себе удивленную Марию, вылетел в окно.
Влюбленные пытались лететь как можно быстрее, но уставшие крылья с каждым мгновением слабели: – Они догонят нас! – в панике вскрикнула Кристин, беспокойно оглядываясь назад.
– Догонят, – полушутя, полусерьезно подтвердил Маркеллин: – Давай скроемся в той часовни! – Мария недоверчиво окинула взглядом серую, высокую башню с огромным колоколом в центре, но выхода не было. Ускорившись, беглецы уже в следующее мгновение приземлились на самую верхушку, и тут в ход вновь пошли огненные стрелы.
– Они стреляют!
– Пригнись! – легонько подтолкнув девушку к железной ограде, туда, куда огонь не мог попасть, Маркеллин закрыл ее своим телом, и, крепко держа за плечи, помог спуститься в небольшое углубление, закрытое колоколом.
– Они через секунду тоже будут здесь!
– Не будут, – отмахнулся вампир, успокаивающе поглаживая любимую по волосам.
– Почему? Опять какие-то правила?
– Да, кланам запрещено приближаться к вещам, имеющим хоть какое-то отношение к Богу, – перекрикивая гул завывающего ветра, поведал француз, нервно поглядывая вниз, на кучки столпившихся служителей Тьмы.
– Но мы ведь нарушили этот закон.
– А ты забыла, что мы отныне не входим ни в одну династию, да и у любви нет условностей? – засмеялся Маркеллин, ободряюще поцеловав любимую, хотя в такой критической ситуации радость не помогала. Увы, от следующего залпа уже было не до смеха. Каменные стены содрогнулись, словно листья на осеннем ветру, казалось, еще немного, и вековая, великая постройка рухнет в один миг.
Вздрагивая от каждого удара, Кристин извлекла из-за корсета маленький флакон с черной жидкостью: – Это дала мне матушка Джинет, когда я еще жила в монастыре. Лишь мне она поведала, что ее отравили этим же ядом, и сделал это подлец Севастиан Морэй, поданный Фарфорового Епископа. Как бы я хотела, чтобы вампиры могли умирать от этой жидкости…
– Ты хочешь умереть? – непонимающе пожал плечами француз, пытаясь скрыть от Марии, что одна стрела уже задела его, оставив глубокий, окровавленный след на спине.
– Мы ведь все равно умрем. Эти мерзавцы загнали нас в ловушку, выхода нет, – отчаянно пролепетала девушка, сглатывая слезы и положив ладонь на округлившийся живот: – Знаешь, а я совсем не боюсь собственной смерти. Для меня самое страшное, это видеть, как испускаешь дух ты и наш еще не рожденный ребенок. Тогда, когда я едва не потеряла своего ангелочка, лишь одна мысль была в голове: «Господи, забери мою жизнь, но позволь родить, – призналась англичанка, нежно обняв любимого. Вмиг блаженная улыбка исчезла с лица девушки, руки разомкнулись, а в глазах промелькнул дикий страх: – Ты ранен? – не успел Маркеллин ничего ответить, как внезапно раздался оглушительный треск, все покачнулось, и Кристин-Мария с ужасом заметила, как по башне медленно поднимаются объятия огня, а вампира приковали к стене какие-то серебряные доспехи, не позволяющие даже попытаться улететь.
– Любимый! Нет! Нет, я не позволю тебе умереть! Не бросай меня! Подожди, я помогу, – молодая женщина бросилась к избраннику, пытаясь силой разорвать пластины, но ничего не получалось, а пламя было все выше и выше.
– Лилия, улетай! Прошу, оставь меня! Ради нашего ребенка, улетай! Не уничтожай невинную жизнь! Если я погибну, значит, так нужно! Возможно, это и есть проклятие, и снять его невозможно! Это судьба! Не противься ей! Улетай! Живи, прошу тебя, живи ради нашей бессмертной любви! Я не найду покоя на том свете, если ты сейчас отправишься вместе со мной! Я грешник! Меня ждет ад! Пожалуйста, улетай! – служитель Тьмы пытался оттолкнуть возлюбленную, но та рвалась вперед, заливаясь слезами:
– Нет, я не брошу тебя! Не уходи! Ты же обещал, что мы всегда будем вместе, обещал, что уже ничто не разлучит нас! Маркеллин! Я люблю тебя! – вдруг девушка ощутила какое-то жжение, а в нос ударил противный запах дыма. Крылья… У нее загорелись крылья!.. Не обращая внимания на боль, женщина рвалась к башне, уже не видя избранника, ибо все заволокли яростные языки беспощадного огня. Вдруг чья-то сила сзади схватила вырывающуюся девушку и оттащила как можно дальше от пожара. Сотрясаясь от рыданий, молодая женщина с болью приземлилась на влажную траву и внезапно заметила над собой озабоченное лицо Эмбер.
– Не дергайся, угомонись, – резко вскликнул призрак, продолжая втирать в крылья меджампирши какую-то серебристую, дурно пахнущую жидкость: – Сейчас тебе будет больно, но огонь потухнет, – Кристин рванулась вперед от дикого, невозможного жжения, ей казалось, что пламя самого ада внедряется на дно души. Хватая побелевшими губами горячий, наполненный пылью, воздух, англичанка медленно закрыла глаза, погружаясь в матовую, мягкую, сумеречную бездну.
Глава 21
Устало приложив пальцы к пульсирующим вискам, Кристин несколько минут неподвижно лежала на кровати, хлопая ресницами и не понимая, где и как оказалась. Вдруг болезненные воспоминания, словно удары молнии, стали медленно накатываться на девушку, воскрешая в памяти страшные, будоражащие душу и кровь, воспоминания. Вскочив с кровати, Мария лихорадочно окинула небольшую комнатку искрящимся от страха, взглядом и помчалась к двери, но та оказалась закрытой: – Выпустите меня! – завопила англичанка, тарабаня по прогнившему дереву: – Маркеллин! Маркеллин, где ты?! – молодая женщина обессиленно сползла на пол, обхватив дрожащие колени ледяными руками. Вдруг раздался быстрый топот ног, и к меджампирше подбежала какая-то стройная, уже немолодая, седоволосая женщина с внимательным, пронзительным взглядом. Старуха помогла девушке подняться, и, усадив ее на край лежанки, подала стакан холодной крови.
