– Где он?… – обреченно, тихо пролепетала Мария, до дрожи сжав в руке хрустальный стакан. Лишь секунда, и осколки с треском устелили собой пол, а содержимое вылилось прямо на платье. Также молчаливо убрав следы начавшейся истерики Кристин, женщина поковыляла к двери, намереваясь оставить девушку одну, но не успела.
Подбежав к незнакомке, англичанка схватила ее за плечи, с вызовом взглянув в серые, блеклые глаза: – Где мой муж? Отец моего ребенка? Негодяи! Подлецы! Что вы с ним сделали?! – встряхнув старуху, Мария наблюдала, как та холодно отходит назад, смерив плачущую гостью надменным взглядом:
– Прекратите рыдать, мисс, – неприветливо бросила женщина, с невозмутимым видом опускаясь на ветхий стул: – Ваш супруг жив, более того, с ним все в порядке, – лицо Кристин словно расцвело, а губы расплылись в солнечной, нежной улыбке, но через мгновение девушка вновь нахмурилась:
– А…как же взрыв? Я собственными глазами видела, как пламя поглощает…его, – старуха подошла к Кристин, грубым жестом вытерев ей слезы:
– Довольно, девушка, я же сказала, все хорошо. Если вы перестанете вести себя, будто истеричка, и прислушаетесь к голосу собственного сердца, то много чего поймете. Ложитесь на кровать, расслабьтесь, попытайтесь уснуть, и тогда ответ сам придет, – не желая спорить, Мария все же неохотно поковыляла к лежанке, и, удобно устроившись на подушках, попыталась сбросить с себя весь этот ледяной сгусток беспокойств и страха. Англичанка несколько минут бесцельно всматривалась в потолок, но потом сон сморил тяжелые веки уставшей меджампирши.
Впереди виднелся лишь один крошечный, расплывчатый огонь, но Мария, окруженная сплошной темнотой, уверенно шла на свет, чувствуя, что там, на конце тоннеля, найдет что-то очень важное, ценное. Внезапно дорога резко оборвалась, и Кристин с ужасом ахнула, поняв, что стоит на краю пропасти, а внизу безмерной рекой течет яркая, горячая, насыщенная лава.
– Лилия! – услышав такой знакомый голос, девушка вмиг обернулась и не поверила собственному счастью: на нее с любовью и нежностью взирал Маркеллин. Молодая женщина хотела приблизиться, но не смогла. Все тело словно сковали тяжелые, свинцовые доспехи, даже моргание доставляло огромную боль.
– Все хорошо, моя родная, не волнуйся. Я знаю, ты сейчас не можешь даже говорить, поэтому просто стой и слушай. Со мной все в порядке, я жив, здоров, но, к сожалению, сейчас не могу вернуться и прижать тебя к своей груди. Мое единственное желание – это видеть, что ты счастлива, улыбаешься, не плачешь, и уверенно идешь к своей цели. Мне также известно, что в эти минуты тебе очень тяжело, сомнительное будущее не дает покоя, но ты обязана выстоять. Вампиры не найдут тебя, благодаря миражу Эмбер они думают, что ты сгорела там, на башне. Отправляйся к матери, узнай, какую игру затеял Фарфоровый Епископ, найди Гертрудис, отомсти за свои страдания. Тебе придется на несколько дней забыть о том, что ты имеешь хоть какое-то отношение к служителям Тьмы, выбрось из головы все радостные и несчастные моменты со мной, не думай, не воспоминаний, просто мечтай и надейся, что однажды мы вновь встретимся. Я клянусь тебе, любимая, этот миг настанет, ты – моя жена, я – твой муж, наши жизни соединены на Небесах, и никто не посмеет разорвать эту нить, не сможет. Прошу, ради меня, ради нашего малыша, вернись к человеческой жизни. Около кровати, в шкатулке, ты найдешь флакон с белоснежной жидкостью. Выпей ее, и вновь станешь простым человеком. Я понимаю, это сложно, но ты должна. Вскоре на свет появиться наш малыш, люби его, оберегай, когда-то я возьму его на руки, когда-то, но не сейчас, – Кристин внезапно почувствовала себя просто ничтожным мотыльком, летающим вокруг беспощадного пламени. До боли, до безумия хотелось закричать, что она не согласна, не согласна отречься от всего, что стало таким дорогим, хотелось выбраться из плена собственного тела, и, словно птичка, сесть на плечо возлюбленного.
Мария с тихим возгласом открыла глаза, вновь обнаружив себя на твердом ложе. Поднявшись, девушка ринулась к шкатулке, и, открыв одним движением железную крышку, зажала губы рукой, пытаясь не разрыдаться. Выходит, этот сон – чистая, хоть и страшная правда. Кристин извлекла небольшой, хрупкий флакон и с криком швырнула его об стену, понимая, что никогда больше не сможет отречься от своей меджампирской сущности. Лишь спустя несколько минут девушка поняла, что не одна в комнате, и на нее с отвращением и злостью смотрит все та же старуха.
– Благодарите Небеса, мисс, ибо только по Их приказу Эмбер спасла вас и, бессознательную, принесла ко мне. Господи, сколько времени прошло… Моя сестренка умерла очень давно, но ее душа все равно продолжает рваться к добрым делам, – не желая слушать бесполезные причитания женщины, Мария направилась к двери, но резко остановилась: – Госпожа, вот, возьмите это. Маркеллин пожелал, чтобы в этом доме вы поселились, когда станете человеком. Я понимаю, что этого никогда не произойдет, но жить вам ведь где-то надо, – внезапно улыбнулась старуха, протягивая Кристин тяжелый ключ. Спрятав его в корсете, девушка лишь кивком поблагодарила женщину, имени которой даже не знала, и быстро вышла на улицу.
Марии не хотелось жалеть себя, рыдать, сетовать на судьбу, бесцельно бродить по городу, ибо девушка знала, что обязана выполнить просьбу любимого, хоть уже и проигнорировала одну. Несмотря на то, что сердце сжималось в комок, а разум не покидали удручающие мысли, Кристин сразу же нашла две отличные добычи, и, полакомившись сытным обедом, полетела к дому, адрес которого был выцарапан на ключе.
Этим зданием оказалась отнюдь не скромная лачуга, а вполне приличный дом, состоящий из семи просторных комнат, двух террас и одного зала внушительных размеров. Не став рассматривать каждую спальню и огромную вереницу коридоров, Кристин зашла в первую попавшуюся опочивальню, и, быстро переодевшись в пышное платье, чтобы хоть как-то скрыть заметную беременность, полетела к замку Вудсток.
При виде этого места Мария вновь отчетливо вспомнила события последних дней, лежавшие на самом дне памяти, но, сжав кулаки, все же приземлилась неподалеку и гордо вошла вовнутрь. Только переступив порог, девушка поняла, как сильно изменилось поместье, хотя прошло очень мало времени после ее кратковременного визита: все роскошные, дорогие картины, украшающие стены, исчезли, в воздухе витал какой-то тяжелый, противный аромат, крошечные окна, завешанные черной тканью, не пропускали ни единого солнечного луча, а безликие слуги, облаченные в темные одеяния, грустно поглядывали на новоприбывшую. Осознав, что, возможно, случилось непоправимое, Кристин, будто сумасшедшая, помчалась на второй этаж, даже не зная, где покои баронессы, но внезапно остановилась на лестнице, встретившись с какой-то неприятной, пожилой женщиной. Незнакомка окинула гостью оценивающим взглядом, и только потом соизволила заговорить:
– Вы – сеньора Пэкуита? – Господи, еще и это притворство… Кристин совершенно забыла, что пришла в замок, как испанка Дельгадо.
– Да…, – запнувшись, неуверенно кивнула меджампирша: – Я бы хотела увидеть мадам Маргарет.
– Миссис Вудсток без сознания. Вряд ли она сможет вам помочь, – недружелюбно буркнула экономка, давая понять, что леди лучше уйти.
