– Что произошло? Где Эмили, Уоллис? – накинулась с расспросами молодая женщина, но ответом последовало лишь тяжелое молчание и невыносимый, пытливый взгляд мужчины: – Прошу, не томи! Случилось что-то плохое, ведь так?
– Уоллиса… Моего друга, товарища, брата…убили! – Кристин тихо вскликнула, сочувственно похлопав вампира по руке:
– Мои соболезнования…, – Мария хотела узнать, как так получилось, но Делмар, словно ничего не видя и не слыша, почти беззвучно прошептал:
– Нас родили разные матери, но в возрасте четырех лет судьба свела нас, одиноких, брошенных сирот, под крышу дома беспощадного тирана. Он, выкупив нас у родственников, забрал к себе на ферму, заставлял непосильно работать, издевался, бил, оскорблял. Два совершенно непохожих мальчика, даже из разных стран, мы искали утешение друг в друге, мечтали, как когда-то сбежим из этого ада. Едва достигнув тринадцати лет, мы все-таки это сделали, поступили в военную казарму, потом годы безмятежности на службе у леди Джоанны… Все было так хорошо, безмятежно, но вы!.. Вы, словно черная тень, словно дьяволица из самого страшного кошмара, ворвались в эту мирную жизнь, все разрушили, превратили в кровожадных демонов! – отчаянно стоная, Джаред опустился на рыхлую землю, сжав ее в ледяных руках: – Эта тварь, из-за которой погиб мой брат, находится в склепе, уничтожьте ее, или это сделаю я собственными руками, – вампир холодно взглянул на хозяйку, и в следующую минуту завыл, словно волк.
Оставив служителя Тьмы наедине со своим горем, Кристин поспешила в указанное место, и, с трудом открыв железную дверь, сразу же наткнулась взглядом на сидящую в углу, Эмили. Волна ненависти в мгновение ока подкатила к горлу Марии, удлинились клыки, и девушка впервые почувствовала такое желание именно человеческой крови. Едва сдерживая себя от нападения, англичанка медленно подошла к испуганной девчонке, усмехаясь от ее вида: лицо расцарапано, спутанные волосы, покрытые песком, разметаются по плечам, белоснежное платье порвано и забрызгано грязью. Мнимая леди Вудсток, хлопая ресницами, отшатнулась, когда Кристин с животной нежностью провела пальцем по ее щеке, а потом вдруг обвила рукой шею негодяйки: – Я уничтожу тебя! – прошипела меджампирша, в не себя от злости.
Задыхаясь, Эмили с трудом сумела оттолкнуть обидчицу, и, вскочив, рванулась к двери, но Мария уверенно схватила ее за плечи, швырнув на бетонные плиты: – Думаешь, тебе удастся от меня убежать? Глупая… Ты просто ничтожная букашка, одного моего движения хватит, чтобы твое сердечко навсегда остановилось.
– Кто ты?! Чего ты от меня хочешь?! – Госпожа Ночи улыбнулась, радуясь, что перевоплощение в уникальное существо даровало ей совсем другое лицо, и никто больше никогда не узнает ту невзрачную, серую послушницу из Солсбери.
– Кто я? Я та, что возродилась из пепла, чтобы отомстить, я та, что умерла, чтобы воскреснуть, я та, что по – очереди отберет ваши жалкие, никчемные жизни, – Кристин еще раз окрасила лицо девчонки в цвет пощечины, и, подняв ее с земли, прошипела на ухо: – Посмотри на меня, внимательно. Посмотри в глаза, глубоко, туда, где плещется огонь ненависти, – сглатывая струйки крови, льющиеся из носа, Эмили лишь боязливо покачала головой:
– Нет… Нет! Этого не может быть!.. Ты же…ты же умерла… Это неправда, – девушка вжалась в стену, непонимающе уставившись на Кристин: – Ты призрак…ты видение… Ты исчезнешь, растворишься, ты не настоящая… Ты…ты мертва, – продолжала лихорадочно шептать мнимая леди Вудсток. Отстранившись от девчонки, Мария с усмешкой обнажила длинные, белоснежные клыки и взлетела, закружив над головой предательницы. Крик, наполненный ужасом, вырвался из груди Эмили, и девушка медленно сползла на землю, не веря своим глазам.
– Ты права, девочка, я мертва, во мне уже давно скончался человек, но, знаешь, почему ты до сих пор видишь меня? Я вернулась, чтобы забрать тебя в мир страданий, боли, крестов и гробов. А теперь скажи мне, почему ты так поступила? Почему предала? Обманула? – Кристин опустилась на высохшую траву рядом с перепуганной жертвой, ожидая ответов, но та лишь пожала плечами:
– Что бы я ни сказала, ты все равно не поверишь.
– Да, я разучилась верить людям, – улыбнулась Кристин: – Но если ты так и будешь молчать, то не уйдешь отсюда живой. Хотя, это и так маловероятно.
Горестно вздохнув, Эмили начала: – Я была простой сиротой, такой же, как и ты, не имела ни пенни за душой, но красота, молодость, уверенность помогали мне всегда быть на шаг впереди замкнутой, отталкивающей, пресной послушницы. Хоть я и являлась наместницей обители, все равно мечтала о чем-то большем, чем вечные мессы, отзвуки молитв в холодных, крошечных кельях. Я проклинала такую жизнь, но другую не видела с самого рождения. Моя душа жаждала страсти, любви, порывов, подвигов, чего-то яркого, невозможного, смеха, веселья, богатства. Но ничего не было, кроме бесплодных мечтаний. Знаешь, у меня имелась такая очень плохая, подводящая все время, черта: думать вслух. Однажды, когда матушка и все сестры уехали в соседний монастырь на несколько дней, а я осталась, как наказанная, светило такое насыщенное, непривычное солнце, весна, цветы… Я вышла в сад и стала мечтать, как надену платья, сшитые из венецианского шелка, как мне будут покланяться, уважать, доблестные рыцари скрестят свои клинки ради одного моя взгляда. Потом появилась она, – голос девушки дрогнул, а Мария вмиг нахмурилась: – Будто дочь самого демона, облаченная во все черное, с алчным, ненавистным блеском в глазах, она подошла ко мне и сказала всего несколько слов, полностью перевернувших мою жизнь: «Я дам тебе все, что пожелаешь, лишь стань служить мне». Голос этой мерзавки завораживал, она, словно заглядывала мне в душу, потом протянула тяжелый мешок золотых: «Это только начало. Будешь послушной, и я осыплю тебя бриллиантами. И первое поручение: подготовься предать сестру» Ты знаешь, мы никогда особо не дружили, я презирала тебя, насмехалась, и, казалось, сделать это проще простого. Я готовилась. Потом вновь эти же очи, этот же ледяной голос: «Укради перстень Кристин-Марии, и станешь кузиной самого короля». Я украла, получила ожидаемые деньги. Но последнего приказа я не смогла исполнить, смелости не хватило: «Убей ее, зарежь этим кинжалом, когда будет спать. Монастырь опустошен, выше тебя в нем никого нет, скажи, что загрыз дикий зверь, на этом все и закончится». Я думала это сделать, Кристин, но в последнюю минуту поняла, что для того, чтобы стать убийцей, недостаточно одной неприязни, – Эмили поднялась, с вызовом взглянув в широко распахнутые очи меджампирши: – Я знаю, ты не поверишь, но я правда хотела, чтобы ты жила! Жак Флоренс влюбился, и я знала, что он спасет тебя от смерти! Тогда я тайно договорилась с ним, что приведу тебя вечером к приемному кварталу. Все шло по плану, но Гертрудис узнала о моей затее. Ее люди следили за каждым моим шагом, они сновали по монастырю, допрашивали сестер, но защиты просить было не у кого. В тот момент я по-настоящему пожалела, что впуталась в эту кровавую игру. Тебя отравили и увезли, а я, после получасовых валяний в ногах этой мерзкой испанки, вернулась в обитель и начала врать приехавшей Джоанне. Маргарет смотрела на меня, низко, презренно, вместо обещанной роскоши я получила звание лгуньи и кандалы на руках. Меня заперли в башне, как настоящую узницу, а что я могла сделать, куда бежать? Ты хотя бы была на свободе, имела возможность отомстить, а я… Я благодарна тебе, что ты хоть на несколько часов вытащила меня из темницы. Если хочешь, убей меня прямо сейчас, закончим этот ад. Я не стану спрашивать, как ты спаслась, мне все равно, что ты пьешь человеческую кровь. Вот мое горло. Полакомься вкусным ужином, – Эмили подняла волосы, обнажила шею и подошла к молчаливой Марии.
