– Что ты делаешь? Твои слова раскаяния, так называемая дружба, неужели это опять ложь?
– Из-за тебя умер мой любимый, единственный, мужчина, ради одного взгляда которого я отреклась от мира, где провела всю свою жизнь, оставила неизлечимо больных родителей, разорвала связь с человеческой жизнью. Я отреклась от всего, но не жалела, поскольку только в Гурии видела смысл своей бесцветной жизни. В ту сказочную, незабываемую ночь он обратил меня, так нежно, хрупко, и когда я извивалась в конвульсиях, крепко держал в своих объятиях, целовал, обещал всегда быть рядом. Я уснула на его руках, а проснулась уже полноценным вампиром. Нашу любовь ожидала вечная, бессмертная жизнь, но ты, Маркеллин, вы все разрушили. Твой муж убил моего мужа ради тебя, а я, жена покойного, убью тебя ради его памяти. Не из-за того, что так с самого начала задумал клан, не ради глупых амбиций своих братьев, а из-за своей кровоточащей раны в сердце. Так будет справедливо. Тот, кто лишил меня частички души, почувствует то же самое, конечно, если он до сих пор жив, – Кристин недрогнувшим взглядом смотрела на серебряный клинок, а амулет на шее отдавал все большим теплом. Девушка знала, что это оружие ее больше не способно убить, но Агафоклия – очень сильный, недавно обращенный вампир, и, рано или поздно, она закончит начатое, чего бы ей это не стоило. Единственный выход – убить предательницу сейчас, пока она растеряна и уверена в своей силе, но Мария понимала, что не сможет этого сделать собственными руками.
– Прошу тебя, не надо. Мы обе пострадаем, – женщина лишь усмехнулась сквозь нависшую пелену слез:
– Не бойся, будет не больно. Я не стану тебя мучить: лишь одно движение, резкая, жгучая боль, и все, тебя нет в этом мире, – вдруг раздались быстрые шаги, и на Агафоклию навалилась…Эмили, приставив нож к ее горлу:
– Брось кинжал! Брось, я сказала, иначе прямо сейчас перережу горло! – вдова Гурии все же выпустила из руки оружия, но, перекинув появившуюся, словно из ниоткуда, вампиршу через себя, помчалась вглубь леса. Эмили бросилась за ней, но Кристин во время ее остановила, схватив за запястье:
– Нет, не надо! Стой!
– Ты совсем с ума сошла, Мария?! Эта дрянь хотела тебя убить, а ты просишь меня, чтобы я оставила ее в живых?! Да, она сейчас скроется, но пока ее глаза навечно не закрылись, она не оступится, ибо ее желание мести слишком велико!
– Я очень хорошо это понимаю, но мне надоело убивать. Когда-то мы были чистыми, невинными, словно ангелы, начинали день с молитвы, и заканчивали благодарностью Всевышнему. Мы боялись совершить хоть малейшее зло, верили, что там, за чертой жизни, праведников ждет рай, и мечтали в него попасть. А, что сейчас? Ты посмотри на нас: беспощадные, жестокие, лишившиеся даже биения собственного сердца, страшные монстры, самые опасные хищники во всем мире, с руками, покрытыми кровью, грязные, с грешной, ничтожной душой. Мы сильны, красивы, быстры, но все это – обличие дьявола. Я больше никогда не вонжу клинок в чью-то жизнь. Довольно.
– В таком случае, давай побыстрее улетим отсюда. Кланы слишком близко, я чувствую их ненависть, – девушки взлетели, с опаской оглядываясь на узенькую тропинку, тонувшую в зеленых объятиях травы, покрытой серебристой росой.
– Как ты меня нашла?
– Это было не сложно. Просто услышала твой страх и презрение. Знаешь, а я чувствую существ по их внутреннему состоянию, хоть и не могу читать мысли, – улыбнулась Эмили, делая вид, что между ними совершенно ничего не произошло.
– Прости. Я поступила с тобой очень несправедливо и только сейчас начинаю понимать, кто на самом деле на моей стороне.
– Ничего страшного. Я не обижаюсь, – отмахнулась новообращенная, но вдруг заинтригованно взглянула на амулет, едва видневшийся под шелковой тканью платья: – Что это?
– Я нашла эту вещь в лачуге дикаря, который хотел разорвать меня на части и полакомиться плотью. Возможно, это и есть тот странный человек, крови которого испугались все вампиры. Скорее всего, именно он и убил Рочелл. Если верить странному письму, то талисман способен защитить служителей Тьмы от повреждений серебром. Но не хотелось бы это проверять ножом Агафоклии, – рассмеялась Мария, и спутница последовала ее примеру.
Над городом уже занимался рассвет, когда вампирши прибыли к дому. Быстро зайдя в холл, Кристин плотно закрыла все двери и окна, все же понимая, что это ничтожная преграда не защитит их от кланов.
Сбросив пыльный, разорванный плащ, Эмили устало опустилась в кресло:
– Не бойся, я учую их даже в нескольких милях.
– Надеюсь. По крайней мере, им неизвестно о существовании этого места, а обыскивать всю местность слишком глупо.
– Да, но, может быть, среди них есть сильные мыслевидящие, либо охотники только по одному запаху?
– О Гастингсе не знаю, но Кораоэ такие способности точно не имеют. Господи, это была одна из худших ночей в моей жизни, – меджампир устало потерла переносицу: – Где ты была?
– После нашей ссоры я отправилась в замок Ланге, но ни Конрада, ни Сюзет там не было. Более того, все комнаты и коридоры представляли собой полуразрушенную массу, а везде сквозил запах вампиров.
– Они нашли их! – обреченно ахнула Кристин, вскочив со стула и став мерять покои беспокойными шагами.
– Без сомнения. Остается лишь надеяться, что негодяи не полакомятся сомнительными людишками, а просто безболезненно убьют, – полушутя проговорила Эмили, встретившись с осуждающим взглядом подруги: – Тише! – девушка вскочила с кресла и приложила ледяные пальцы к вискам.
– Что ты видишь? – Мария подбежала к новообращенной, но та сделала резкий жест замолчать, и только спустя несколько минут ответила:
– Боль…ее много, она повсюду… Страх…Отчаяние… Слабый отблеск надежды… Сюзет очень плохо, кровь, реки крови…, – недоговорив, вампирша внезапно бросилась к двери и с силой ее распахнула. На пороге стоял…Конрад, один вид которого вселял панику в сердце. Лицо, покрытое липким потом, казалось, сейчас станет просто ярко-красным, на лоб спадали взъерошенные кудри, глаза лихорадочно блестели, а руки до дрожи сжимали бессознательную девушку. Забежав в дом, мужчина положил леди Рамзи на первую попавшуюся кровать.
– Что с ней? – судорожно сглатывая, мистер Ланге аккуратно опустил бретельку платья, и из грудей девушек вырвались хриплые возгласы. От самой шеи к плечу тянулась кровавая, разорванная рана, а по руке несчастной стекали алые, густые капли. Кристин бросилась к небольшой шкатулке с лекарствами, а Эмили, побледнев до неузнаваемости, хищно облизнула пересохшие губы. Все остальное произошло слишком быстро: словно обезумевшая, новообращенная накинулась на Сюзет, оттолкнув Конрада с такой силой, что тот влетел в стену. Лишь миг, и клыки девушки впились в нежную кожу завопившей жертвы. Слава Богу, Мария успела во время, и, схватив вопившую подругу за руки, затолкана в комнату, крепко придавив двери спиной, чтобы Эмили не смогла вырваться. Когда голодные крики стихли, Кристин отошла и со страхом взглянула на леди Рамзи, извивающуюся в конвульсиях. Конрад, с головой, залитой кровью, молча сидел на полу, хватая губами потяжелевший воздух. И тут сама меджампирша ощутила неприятное жжение в горле, а глаза словно застелила багровая, насыщенная пелена. Пытаясь взять себя в руки, девушка интенсивно задышала, но нахлынувшая жажда не отступала. Конрад тихо застонал, вытирая ладонью кровавые потеки, и с трудом поднялся, но потом вновь с криком осел на пол. Закусив губы, Кристин подошла к мужчине и аккуратно обмотала ему голову белоснежной тканью, после чего принудила выпить сильнодействующее, усыпляющее лекарство.
