– Это правда, сестры… Я чувствую тепло нашего наследника.
– Нашего наследника? Что это значит? – Мария непонимающе взглянула на Гэйнор, но та только пожала плечами:
– Прости… Иначе они убьют вас, – шепотом пролепетала юная вампирша, и, не успела Кристин ничего сказать, как две мускулистые, загорелые женщины бросились к ней, и, заломив руки за спину, принудили опуститься на колени. Англичанка дернулась, пытаясь освободиться, но негодяйки слишком крепко держали свою жертву.
– Отпустите меня! Что вы себе позволяете?! – девушка оттолкнула высокую брюнетку, и, перекинув другую через себя, помчалась к двери, но вдруг перед ней возникла стройная незнакомка с непринужденным, будто каменным, выражением лица. Ярко-алые глаза той самой госпожи вспыхнули яростным блеском, и она медленным, гордым движением приставила к шее непокорной серебряный, искусно сделанный, кинжал с безупречно острым клинком. Понимая, что это оружие ей не страшно, Кристин смело отдернула нож, но повелительница крепко прижала дерзкую девчонку к стене, не позволяя даже пошевелиться. Внезапно взгляд владычицы скользнул по груди Марии, где под шелком платья таился защищающий амулет. Вампир резко сорвал талисман с шеи молодой женщине, оставив там два глубоких шрама.
– Нет! Не прикасайся к нему! Не смей! – закричала Кристин, но в ответ получила лишь жесткую пощечину.
– Это редкое украшение принадлежит нам, – процедила сквозь зубы Хазор Тутам.
– Оно принадлежит тому, кто его нашел! Воровка! – не успокаивалась меджампирша, но вдруг почувствовала, как широко распахнутые очи женщины проникают ей глубоко в мысли, а странное оцепенение скользит по каждому кусочку тела. Кристин с тихим писком сползла на пол, невидящим взглядом уставившись в одну точку перед собой.
– Не поддавайся ей! Она руководит твоими мыслями и чувствами, делает тебя безвольной рабыней! – вскрикнула Гэйнор, поддавшись вперед, но служительница Тьмы, стоявшая сзади, одним движением лишила девушку сознания и утащила прочь из зала.
Хазор опустилась на корточки перед Марией, и, подняв ее подбородок ледяными пальцами, заглянула в затуманенные глаза: – Если прекратишь дерзить, я скажу, чего от тебя требую. Этот малыш тебе не принадлежит, он – великий сын и наследник нашего владыки, в жилах ребенка течет кровь Малягби, и он обязан расти и воспитываться среди нас, в этом дворце, под этим куполом. Ты лишь носительница плода и никакого отношения к нему не имеешь, поэтому и твоего согласия никто не собирается спрашивать.
– Нет…, – слабо простонала англичанка, и, если бы не приворот повелительницы, девушка набросилась бы на нее с криками и воплями: – Я его мать… Мать… Я не отдам вам своего сына… Не смейте… Он мой… Вы не заберете у меня ребенка… Не заберете…, – по щекам девушки скатились две одинокие, ледяные слезинки, отдающие тупой, всепоглощающей болью.
– Если согласишься, мы защитим тебя во время Красного Сражения. Откажешься – и невинное дитя погибнет, даже не родившись, – Хазор величественно поднялась, сделав медленный жест охранникам приблизиться: – Отведите ее в темницу, пусть хорошенько подумает. Завтра на рассвете я жду твоего решения, Кристин-Мария. И помни самое главное: от двух каких-то жалких, ничтожных слов зависит целая жизнь, – девушка молчала, безразлично наблюдая, как сильные вампирши рывком поднимают ее с пола, не проронила англичанка слова и тогда, когда ее потащили по веренице пустынных коридоров и бросили в темное, дурно пахнущее, крохотное помещение.
Все еще находясь под действием чар Хазор, Мария, уронив голову на груди, задремала и вместо снов видела какие-то странные, размытые узоры и кровь, покрывающую каждый кусочек… Меджампирша с криком открыла глаза, обнаружив себя на грязном, пыльном полу рядом с беспросветными сетками паутины. Виски нестерпимо болели, казалось, еще немного и голова просто расколется напополам. Прижавшись затылком к холодной стене, Кристин тихо, почти беззвучно, взвыла, отлично помня слова этой подлой, низкой, мерзкой женщины. У несчастной матери есть всего несколько часов, чтобы решить судьбу собственного ребенка. Одно Мария точно знала одно: она не позволит остановиться сердечку малыша, хоть ей и придется каждый день тонуть в океане вечных слез и страданий. И вдруг перед мысленным взором девушки появились глаза Маргарет… Она, много лет назад, одинокая, брошенная, потерявшая мужа, возлюбленного, отца своих детей, защитника, так же сидела в кромешной тьме, зная, что ради жизни и счастья младенца обязана оторвать его от груди. Суровая история матери повторялась в судьбе дочери, как бы далеко вихрь доли не унес ее от родного порога. Но девушка отчаянно верила, что любимый вернется, а с сыночком не придется расставаться. Расстаться… Порой это сложнее, чем убить, обворовать, искалечить… Порой расстаться, значит умереть, но даже после смерти не обрести покоя.
Раздумья Кристин прервал пронзительный треск открывающегося замка́, а в очи ударил разъедающий, противный свет, льющийся из крохотной щели, в которую проскользнула Гэйнор, сжимая в руке свечу. Девушка опустилась рядом с Марией, но та только молча повернулась к стене, сглатывая нахлынувшие слезы.
– Я знаю, во всем этом ты винишь меня, но, поверь, я хотела спасти тебя и чистого ангелочка, чья жизнь теплится под твоим сердцем, – меджампирша с нескрываемой, ледяной ненавистью взглянула на Глорин:
– Не смей даже думать о моем ребенке! Мне была не нужна твоя помощь, но она, словно коварная змея, нанесла свой решающий укус. Ты рада? Вот, посмотри, к чему привела твоя забота. Убирайся прочь, я не хочу ни слышать твой голос, ни видеть это мерзкое лицо, – прошипела сквозь зубы Кристин, но леди Кимберли не сдвинулась с места:
– У тебя есть право так считать, но посмей заглянуть правде в глаза. Если бы Малягби не узнали о твоей беременности, то отказались бы помогать в битве. Пойми, наконец: несколько вампиров не способны победить два огромных клана. Хочешь испустить дух на поле боя, не позволить своему ребенку увидеть теплый лучик света? Одумайся. Из-за твоих амбиций умрет малыш Маркеллина, плод вашей вечной любви. Ты готова расстаться с жизнью, готова оставить мужа вдовцом и отцом мертвого дитя? Только повелитель имеет права вернуть тебе кроху, и, поверь, рано или поздно, но это случится. Надейся, Кристин, мечтай, верь, люби, борись за свое счастье. В этой жизни мы обязаны годами мокнуть под проливным дождем, чтобы хоть один день наблюдать за солнцем, – Глорин поднялась и подошла к двери, затушив пламя свечи: – Скоро утро. Прими верное решение. Твоя жизнь ничего не стоит, но не лишай ангела крыльев.
Когда шаги стихли на лестничной площадке, Кристин дала волю чувствам. Благоговейно взглянув на серп луны, мелькающий в крохотном окошке, Мария нежно коснулась живота: – Не бойся, мой дорогой. Все будет хорошо. Я не знаю, как сложится судьба, но будь уверен в одном: мама рядом, ее глаза всегда осветят твой путь, – Кристин, утомленная переживаниями, вновь уснула, а проснулась уже от грубых прикосновений чьих-то рук.
Девушке связали запястья и вывели из темницы, держа у горла острые клинки. Зажмурившись от ярких солнечных бликов, Кристин больше не сопротивлялась и покорно шла за своими обидчиками, но внезапно остановилась и почувствовала непонятный, резкий приступ голода. Клыки удлинились, а тело вдруг наполнилось невероятной силой. Разглядев неподалеку аппетитного оленя, источавшего такой приятный запах, меджампирша не удержалась и вырвалась, помчавшись за добычей. Впившись в шею жертвы, Мария с удовольствием высосала всю кровь и неожиданно поняла, что сидит на коленях перед живым кольцом вампиров, глотая пенистые алые струйки. Хазор, радостно улыбаясь, вышла вперед, протягивая пленнице руку: – Вкусно?
