Он сделал глубокий и быстрый поклон, и прядь черных волос упала ему на лоб.
– Да пребудет с вами Бог, друг Гунольд из Барселоны, – сказала аббатиса, и торговец бодро выпрямился и не торопясь привел свои волосы в порядок. Затем изобразил на лице обаятельную улыбку и поприветствовал сестер бархатным голосом:
– Сестры монастыря Святого Бенедикта, как я рад этой встрече с вами! По воле Господней мой путь надолго удалился от вашей обители. Но вот настал день, когда мы увиделись снова. Пока меня не было с вами, мне удалось собрать множество сокровищ. Если бы я их не спас, они на веки вечные были бы потеряны для святой нашей матери-церкви.
Гунольд сделал паузу и облизнул губы, так что теперь даже его рот выглядел так, словно он его только что отполировал.
«Ну и шарлатан, – подумала Имма. – Воля Господня – не смешите меня! Каких только грехов у тебя нет! Многоженство и мошенничество, несомненно, самые безобидные из них».
Аббатиса поднялась со своего места:
– И мы тоже рады приветствовать вас в нашем кругу. Для нас наступил час испытаний. Конечно, вы во время путешествий слышали о позорных делах сарацин или, может быть, сами видели их. Патер Йоханнис сейчас гостит в Санкт-Альболе. Естественно, он захочет задать вам несколько вопросов, но об этом позже. А теперь поведайте нам, какие сокровища вам удалось спасти из лап безбожников. – Голос аббатисы дрожал от волнения.
Имме стало стыдно за эту пожилую женщину, которая из жадности к святым артефактам утратила достоинство. И ей также показалось, что она заметила подозрительный взгляд Гунольда, когда тот услышал имя главного аббата.
Торговец хлопнул в ладоши, словно хотел отдать приказ целой процессии богато одетых рабов войти торжественным маршем в главный зал монастыря. Затем он открыл крышку сундучка и взял маленькую кожаную папку, демонстрируя при этом чрезвычайную осторожность. Кончиками пальцев Гунольд раскрыл ее и продемонстрировал покупательницам священное содержимое. Имма увидела кусочек дерева длиной с палец.
– То, что вы сейчас видите, глубокоуважаемые сестры, это щепка от Святого Креста Христова. Да, воистину, Господь наш касался этого дерева в час своей смерти. Его пот впитался в древесину и сделал этот материал неразрушимым на вечные времена.
Имма не выдержала:
– Если дерево Святого Креста невозможно сломать, почему же тогда вы держите в своих руках щепку от него?
Гунольд ни на миг не запнулся в своей речи:
– Потому что сам Бог позволил ему расколоться, чтобы распространить среди людей его животворящее вещество.
– А теперь выполните волю Божию и будьте посланником Господа, – одобрительно сказала аббатиса.
Теперь она была уже на стороне Гунольда. Тот одарил Имму быстрым торжествующим взглядом:
– Разумеется, я тут же поспешил сюда, сразу после того, как нашел это сокровище. Нет места на свете более подходящего, чтобы хранить реликвию в безопасности и чести.
– Какую цену вы просите? – включилась в разговор ключница. Сестра Атула заправляла кассой монастыря и хранила деньги словно Цербер.
Сумма, которую назвал Гунольд, была высока – настолько, что в зале стало тихо, а вой урагана стал громче.
Имма наблюдала за тем, как аббатиса ломала руки. Ротруд была одержима сбором сакральных артефактов. Она жаждала крови великомучеников, собранной в украшенных драгоценными камнями маленьких кубках, кусочков костей, обрывков одежд или запятнанных кровью орудий убийства, с помощью которых святые мужчины и женщины были преданы смерти. Имма знала об этой единственной страсти пожилой женщины и в большинстве случаев проявляла понимание и терпение.
Однако в этот раз наглость Гунольда заставила побагроветь ее щеки. Цена была безбожной, а мошенничество – явным. Каждый известный ей монастырь, каждая община, каждая епархия, даже множество бродячих проповедников похвалялись тем, что обладают щепкой Святого Креста. Аббатиса купила три таких экземпляра в течение семи лет. Если бы можно было собрать все курсировавшие в обороте щепки от креста и сложить в его первоначальную форму, то из них вырос бы крест больше семи холмов Рима.
Прежде чем Ротруд согласилась на сделку, в разговор вмешалась Имма:
– Прекрасно. Однако прежде чем мы примем решение, давайте посмотрим, что еще скрывается в вашем волшебном сундуке.
– Да, – с восторгом кивнула Имме Ротруд, – покажите нам еще.
Она беспрерывно мяла пальцы.
Гунольд рассмеялся и похвалил интерес своих клиенток. Он стал неутомимо вылавливать сокровища из недр сундучка. Вскоре он нашел кусочек кости из пальца ноги святого Христофора, а затем целую кость от колена до стопы святого Аполлония. Святой Хрисогон был представлен нижней челюстью, и даже довольно большой кусок черепной коробки апостола Павла случайно приблудился к этому собранию реликвий.
Там были волосы из бороды святого Петра, миска с Тайной вечери, молоко святой Марии и даже кусок оборки ее рубашки. Даже крайняя плоть Иисуса появилась из волшебной шкатулки Гунольда – серый от пыли кусок человеческой кожи, заключенный в стеклянную колбу.
Торговец пустился в рассказы о чудесах, которые совершали его жутковатые артефакты, и не стеснялся требовать за них цену, за которую можно было купить несколько стад коз.
Имма упорно мешала Ротруд пополнить сокровищницу монастыря. Ей стоило больших усилий не называть этот товар барахлом, иначе она тем самым публично поставила бы под вопрос авторитет аббатисы. Она задавала Гунольду трудные вопросы, перебивала его, возражала, комментировала, изображала припадки кашля и каждый раз громко молилась при виде костей великомучеников, сама досказывала истории Гунольда, опровергая их значимость. Она извергала пламя, словно дракон, чьему золотому гнезду угрожал жадный карлик.
Торговец реликвиями сохранял самообладание. Игра с упрямой монахиней, казалось, доставляла ему удовольствие. Время от времени он преувеличенно громко смеялся – звук, редко раздававшийся в этом зале. Он не отстаивал подлинность своих товаров. Если громкоголосая монахиня вмешивалась, он переходил сразу же к следующей вещи и снова и снова упражнялся в искусстве лжи. Имма чувствовала его тайную радость от такого обмена ударами. Причина же всего этого для нее оставалась загадкой, посему она сама себя призвала к бдительности.
– Ну, вы увидели, что я могу предложить, – закончил Гунольд. Он закрыл сундучок и положил руки на крышку. – Остается только одно.
Он будто в нерешительности погладил подбородок и наморщил лоб.
– Что же это? Что вы скрываете от нас? – спросила аббатиса дрожащим голосом. Она заерзала на скамейке взад-вперед.
«Словно кобыла в период течки», – подумала Имма. От стыда она даже опустила глаза.
– Вот эту находку, – Гунольд сунул руку под плащ, – я раздобыл по заказу бенедиктинцев из монастыря Санкт-Трофим. Я должен доставить ее в монастырь как можно быстрее. Насколько мне известно, аббат Майнгерр хочет подарить это архиепископу Арля. Поэтому реликвия не продается. Однако я могу разрешить вам взглянуть на нее.
