Рихольф взмахнул мечом.
13
На рассвете Исаак и Танкмар снова отправились в путь. Когда солнце поднялось выше, они заметили в долине крестьянскую усадьбу.
– Надо посмотреть, есть ли у крестьян немного провианта на продажу. – Исаак взял под уздцы серую в яблоках лошадь Танкмара. – Ожидай здесь и смотри, не появятся ли преследователи из Павии. Спрячься вместе с Абулом Аббасом вон в том лесу.
Прежде чем Танкмар успел возразить, еврей уже исчез. Несмотря на свои раны, он так гнал коня к крестьянским дворам, словно вел за собой целое войско византийских рыцарей, вооруженных копьями.
Усадьба не выглядела бедной, и это вселило в Исаака надежду. Огромный дом, совмещенный с сараем и стойлами, был накрыт осевшей соломенной крышей, поросшей мхом. Перед домом стоял сарай для зерна на четырех сваях, на площадке было много сена, расположенного так высоко над землей, что ни наводнение, ни вредители не могли повредить запасы. Еще одна небольшая крыша была сооружена прямо на земле. Под ней, был уверен Исаак, находился погреб – яма в земле глубиной в человеческий рост, вырытая для продуктов питания. На какой-то момент он задумался, не стоит ли ему просто проехать к погребу, украсть то, что нужно, и снова исчезнуть, пока крестьяне не поймут, что здесь произошло. Однако, в конце концов, он был посланником императора, а не каким-то грабителем с большой дороги.
На топот копыт из дома появилась какая-то фигура. Подъехав ближе, Исаак увидел, что это женщина. Несмотря на то что она казалась моложе его, ее спина уже была согнута от работы в поле. На голове у нее был обруч, волосы были небрежно заплетены в косы, и она воспаленными глазами смотрела на всадника.
Исаак не стал слезать с коня.
– Да осветит Господь ваши дни, женщина! Я посланник императора, и мне нужно пополнить запас провианта. Позовите хозяина!
Женщина схватила коня за уздечку и с силой повернула голову животного к себе. Ее голос превратился в шипение:
– У крестьянина нет времени на людей, подобных тебе. Здесь есть нечего. Убирайся вон!
Она отпустила уздечку и ударила коня ладонью между глазами так, что раздался резкий хлопок. Животное испугалось. Исааку пришлось приложить все усилия, чтобы конь не сбросил его с себя.
– Как я уже сказал, – он силой заставил коня успокоиться, – я посланник императора, вот его печать. Может быть, вы не умеете читать, однако к императорской печати должны проявить должное почтение.
Он поискал в своем плаще свиток пергамента, однако его рука ощутила лишь пустоту. И тут он вспомнил, что охранная грамота императора потерялась в Павии. Его охватил ужас. Как же ему придется проехать через всю страну без этой грамоты?
– Не знаю я никакого императора! И не хочу иметь с ним никакого дела, так же как и с тобой. – Крестьянка уперлась обеими руками в коня, пытаясь оттолкнуть его.
Это было уж слишком. Исаак уже хотел повысить голос, но тут из дома донесся крик ребенка. Женщина побледнела.
– Пошел вон, – крикнула она, затем резко повернулась и исчезла в темноте за дощатой дверью.
Крик повторялся снова и снова. Исаак даже и не думал о том, чтобы исчезнуть из этого странного места. Любопытство заставило его слезть с коня и следом за крестьянкой броситься в дом.
Внутри царил полумрак. С правой стороны обнаружилось еще одно помещение с очагом посредине. Густой слой сажи лежал на всем. Запах дыма и гнилого дерева перекрывал какой-то едкий запах испарений. Исаак закрыл рукой рот и нос и подслеповато осмотрелся вокруг. Крестьянка стояла, наклонившись над подстилкой из соломы, на которой лежал ребенок. Это был мальчик от силы лет десяти. Еще одна женщина, помоложе первой, промокала ему лоб. Он кричал. Несколькими шагами Исаак очутился рядом с ними. Он оттолкнул в сторону жену крестьянина, посмотрел на ребенка и увидел то, что заподозрил уже тогда, когда уловил резкий запах.
И тут крестьянка ударила его по его вывихнутому плечу с такой силой, что он упал на колени.
– Что тебе тут надо? Залезай на свою клячу и исчезни. – В этот раз она говорила негромко, наверное, для того чтобы не испугать больного ребенка.
Исаак с трудом встал на ноги, держась за больную руку:
– Вы должны быть немного дружелюбнее по отношению к чужим людям, иначе им в голову может прийти мысль причинить вам вред. – Он закрыл глаза.
– Ты мне угрожаешь? – спросила она. – Подожди, я уже послала за крестьянином. – Он тебе покажет…
– Да нет у вас ничего… На этом подворье вы живете всего лишь втроем. И никого больше нет… Тем более никакого мужчины. Нет, не возражайте. Это очевидно. Три тарелки стоят на столе. Четыре места для спанья есть в этом помещении, однако всего лишь три выложены соломой. Часть полей там, за домами, плохо обработаны или вообще не обработаны. Не старайтесь изображать маскарад. Нет тут ни единого мужчины, который бы защищал дом, вас, вашего сына или вашу дочь.
Он бросил взгляд на девушку. И лишь теперь ему бросилось в глаза, что она была необыкновенной красоты и уже сейчас в ней проявлялись черты прекрасной женщины. Но в ее глазах Исаак прочел трагедию этой семьи. Глаза были большими, прекрасными и пустыми. Девушка была слабоумной.
Почувствовав взгляд Исаака, она засунула указательный палец левой руки в свой рот и бессмысленным взглядом уставилась на него. Ее пышные губы поставили бы под сомнение самообладание любого мужчины, если бы только с них не стекала слюна, капавшая на ее ноги.
И тут Исаак понял отчаяние, с которым крестьянка встретила его. Без мужчины она была такой же беспомощной и уязвимой, как корова во время отела. Она должна была отпугивать потенциальных врагов и держать их подальше от своих детей.
Словно подтверждая мысли Исаака, крестьянка вытащила из костра деревянное полено и преградила путь Исааку. Обеими руками она держала горящее дерево, направляя в его сторону.
– Пошел вон, или я сожгу тебя!
В ее словах слышалось отчаяние.
Исаак подошел к ней и резко выбил полено из рук:
– Да ладно, женщина. Я не желаю ничего плохого. Пожалуйста, дайте мне осмотреть вашего сына.
Он подошел к постели ребенка. Однако утихомирить крестьянку было нелегко. Она вспрыгнула ему на спину и с визгом вцепилась в волосы. Он потерял несколько кудрей, прежде чем ему удалось повернуться. Слова были бесполезны. Исаак оттолкнул от себя крестьянку, затем одним ударом в живот уложил ее на землю. Она сложилась вдвое и стала ругать его, ворочаясь на глиняном полу. Исаак больше не стал тратить на нее время, а опустился на колени рядом с постелью мальчика.
С первого взгляда он понял, что его худшие опасения оправдались.
Ребенок умирал. У него была воспаленная гангренозная рана на плече, которая отравляла воздух в доме вонью гниющего мяса. Исаак задержал дыхание. Голова мальчика горела от жара, глаза были широко открыты и уже смотрели в царство теней. К его шее была привязана луковица гладиолуса. Каких дьяволов она должна была отпугивать, Исаак не знал. Но хуже всего была рваная рана на стриженой голове.
