Книга Слон для Карла Великого, страница 50. Автор книги Дирк Гузманн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Слон для Карла Великого»

Cтраница 50

– Спасибо! Этим мы займемся завтра же утром, на восходе солнца. Берта, сделайте мне одолжение – пошлите гонца к вашему отцу. Он должен немедленно вернуться назад и принять подарки в знак мира. И выделите мне несколько человек для сопровождения, чтобы я безопасно смог доставить слона в Аахен.

– А я должна здесь лежать и рожать, пока не лопну! Вам только этого и надо! Нет, вам придется торчать здесь, возле меня, пока я снова не сяду в седло или пока не вернется император. Я так рада, что хотя бы на время избавилась от него. Когда я наконец освобожусь от ребенка, каждый мужчина в лагере должен с почтением относиться ко мне, не опасаясь того, что император отрежет его мужское достоинство. Мой отец далеко, и так же далеко он должен оставаться!

Исаак собрался было возразить ей, однако Берта еще не закончила:

– Молчите! Вы можете сократить мучительное ожидание. Все, что вам нужно сделать, – это освободить меня от ребенка. Вытащите его из меня, мертвого или живого, и я снова буду сидеть в седле, и мы помчимся галопом, бок о бок, в Аахен.

– Я не цирюльник и не лекарь. Война научила меня нескольким приемам. Если бы у вас болело горло, я бы вдул вам в него зеленую плесень со старого хлеба. Ногу, пораженную гангреной, я могу отпилить меньше чем за тридцать мгновений. Однако вытащить внука императора раньше времени из материнского лона – это превосходит мои возможности и силу моего воображения.

– Тогда разделяйте мою участь и тренируйтесь в терпении, старик. Никто не покинет лагерь без меня. Это также распространяется и на вас. Вы меня поняли?

Исаак промолчал. «Позже, – подумал он, – Господь откроет мне дверь». И он преданно кивнул, стараясь подавить гнев.


Ночь в горах была прекрасна. Завернувшись в лошадиную попону, Танкмар сидел на корточках перед палаткой и смотрел на звезды. Позади него храпели слуги из свиты императора. Гисла лежала сбоку от него, все еще пребывая в беспамятстве. В надежде, что ночной воздух приведет Гислу в чувство, он вытащил ее наружу, укрыв самыми теплыми одеждами и одеялами, которые только ему удалось найти.

– Звезды – это сны? Они блестят и искрятся, и чем выше поднимаешься к ним, тем яснее и четче они видны. Но можно карабкаться и карабкаться вверх, однако так и не приблизиться к ним. Странно, не правда ли? – Он посмотрел на Гислу сверху вниз.

– Или мы сами являемся призраками, родившимися во сне, а с неба смотрит на нас действительность? Если бы можно было быть там, возле звезд, – он указал на пояс Ориона и на голубое мерцание Бетельгейзе, – что тогда можно было бы увидеть здесь, внизу? Хромого раба, который тянется к небу? Неужели я лишь сон какой-то звезды? Какая же из них придумала меня? Какому порыву она следовала? До сих пор мне кажется, что я не особенно нравлюсь ей. Она во сне придумала мне кривую ногу, загнала меня в лагерь для рабов и послала за мной убийц. Моя семья уничтожена, а моя родина недостижимо далека. Там, наверху, должно быть, очень холодно. – Танкмар плотнее запахнулся в одеяло. – Вот той светлой звезде снится Исаак. Она горит, словно маленький брат солнца, и непоколебимо следует однажды избранному пути. А той, наверху, с красноватым сиянием, – ей снится Гисла. Эта звезда входит в туманность Хобот слона. – Кончиком пальца он поставил точки на небе. – А если наши звезды погаснут, что потом будет с нами?

Он снова посмотрел на Гислу и даже не удивился, что та уже смотрит на него и, казалось, внимательно слушает:

– Мы пробуждаемся от сна жизни.

– Заткнись наконец и ложись спать! – раздался чей-то голос из палатки.

Что-то изменилось в лице Гислы.

Она схватила его за руку и сильно сжала ее. Боль приказывала ему освободиться от нее, но он решил подарить это мгновение Гисле.

– Мы должны уйти отсюда, – сказала она. – Зло поднимается сюда, наверх.

Затем она заплакала, а он был слишком потрясен, чтобы успокаивать ее. Он еще не слышал, чтобы Гисла говорила связными фразами.

Исаак нашел сакса и лангобардку спящими перед входом в палатку. Во сне они прижались друг к другу. Он накрыл их еще одним одеялом, а сам улегся между людьми императора.


Дни на перевале тянулись медленно. Исаак рассказал Танкмару об упрямстве императорской дочери и своих безуспешных попытках найти таинственного торговца реликвиями. Каждый раз, когда Исаак приходил к палатке этого человека, чтобы расспросить его о событиях в Санкт-Альболе, она была пуста. Гунольд, как Фульхер назвал торговца, казалось, растворялся в воздухе каждый раз, как только кто-то собирался приблизиться к нему. Руки иудея снова начали дрожать.

Танкмар проводил все время возле Абула Аббаса в поисках таинственных слов, с помощью которых надеялся научиться управлять огромным животным. Он был убежден, что они существуют. Во время упражнений он следил за тем, чтобы Гисла была на таком расстоянии, чтобы ее можно было позвать, потому что ее пышные формы привлекали внимание мужчин, и у некоторых из них вырывались похабные слова.

На третье утро выпал снег. Горы были словно припудрены белой мукой, и снег белым одеялом накрыл лагерь. В лагере царило раздражение. Запасы продовольствия заканчивались, а холод наступал, так что его уже невозможно было прогнать с помощью теплого супа и места у костра. Там, где лед и снег таяли на солнце, оставалась грязь, которая въедалась в одежду и размягчала кожаные палатки. Визгливый крик Берты раздавался постоянно и особенно тяжело влиял на настроение солдат, потому что они жаждали битвы, а не оказания акушерских услуг беременной дочери императора.

Была ли причиной тому смена погоды или высокогорный воздух, однако Абул Аббас, спину которого защищало от холода полотнище палатки, начал проявлять признаки нервозности. Его голова опухла, и он не хотел сосредоточиться на командах Танкмара. Даже тысячу раз проверенному слову «проклятье» он не хотел повиноваться. Терпение Танкмара заканчивалось, на смену ему приходила злость. Он с проклятьями бросил пригоршню щебня в слона и получил за это такой удар хоботом, что полетел на землю. Лежа на покрытой мхом земле и растирая себе болевшее плечо, он вдруг почувствовал дрожь. Это был низкий звук, который он в первый раз заметил в Павии, звук, который посылал ему по земле Абул Аббас. Слон пытался что-то сообщить ему.

– Удары – это поцелуи дружбы, как говорят у нас. Мы же с тобой тоже друзья, не правда ли? – Голос за его спиной заставил его вскочить на ноги.

Перед ним стояли трое арабов в сопровождении охраны перевала. Масрук аль-Атар в изношенных одеждах, Хубаиш со ссадиной на правой щеке и растрепанными волосами и Халид с посиневшим обмороженным лицом. Потрепанные фигуры с крупинками льда в бородах. Франки погнали их дальше в направлении горного приюта. Проходя мимо, Масрук подмигнул и обозначил нечто похожее на поклон в направлении Танкмара.

Танкмар так быстро, как только мог, поковылял от палатки к палатке в поисках Исаака. Он бесстыдно заглядывал в них, выкрикивая имя Исаака и беспрестанно оглядываясь, как преследуемый охотниками заяц. Наконец он обнаружил еврея возле полевой кухни, занятого разговором с человеком по имени Фульхер. Он отозвал его в сторону:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация