– Я сразу узнала его акцент. Как мог человек, являющийся доверенным лицом моего отца, привести в наш лагерь сакса?
Исаак твердо ответил:
– Он не воин. Не враг. Всего лишь раб. Посмотрите, он ведь даже не может прямо стоять. Он не причинит вам вреда.
– Почему же тогда вы разрешаете ему носить с собой меч? Это против закона. Или вы в своих путешествиях забыли, что такое право?
Еврей удержался от ответа и лишь молча поклонился. Битва была проиграна.
– Наша беседа не даст плодов. Прошу позволения удалиться.
– Я не позволяю, я это приказываю! Раба немедленно заковать в цепи! Если я еще хоть раз увижу, что он свободно гуляет по лагерю, он получит свой меч. Но острием вперед.
Исаак наложил железные оковы вокруг щиколоток Танкмара. Сакс ожидал извинений Исаака, однако еврей просто закрыл замок и исчез, не сказав ему ни слова. Правда, старик довольно щедро отмерил длину цепи, но ширина шага Танкмара была ограничена всего лишь половиной аршина. Его хромота и звон металлических звеньев цепи не позволяли ему сделать больше десяти шагов, не теряя равновесия.
Он искал сочувствия у Гислы, но не находил. Она, прислонясь к дереву возле Абула Аббаса, наблюдала за слоном и что-то напевала себе под нос. Увидев кандалы на ногах Танкмара и услышав звон металла, она засмеялась. Он опустился в снег рядом с ней, чувствуя, как его мужественность, поднявшаяся в нем тогда, в горном приюте, как на волне прилива, теперь исчезла, словно смытая отливом. Исаак был тем, кто получает приказы, – он был верноподданным. При этом Танкмар хвалил его как друга. А Гисла была пустой оболочкой, в которой хотя и была жизнь, но не было разума. Его короткий сон о доверии к ней был всего лишь обманчивым светом, бледным мерцанием звезды на рассвете.
И даже Абул Аббас, казалось, тоже отвернулся от него. Слон поворачивался к нему задом и игнорировал все его призывы. Он раскачивался из стороны в сторону и размахивал хоботом, а этих движений Танкмар раньше у животного не замечал. Он так топал по снегу, что дрожала земля. И однажды Танкмару показалось, что из углов рта слона на землю стекает какая-то жидкость.
Он коротал время до ужина, сидя рядом с Гислой в снегу и предаваясь размышлениям. И тут он в суете лагерной жизни увидел служанок дочери императора. Они шныряли между палатками, с кем-то разговаривали, шептались, собирали какие-то вещи в свои широкие рукава и в конце концов снова исчезли в горном приюте.
Любопытство заставило Танкмара встать на ноги и поковылять вперед, чтобы получить разъяснение о странном поведении служанок. Цепи на его ногах вызывали у франков неприятное удивление, зато он узнал, что хотел. Служанки раздобыли уксус и мочалки. У кузнеца он узнал, что женщины от имени Берты заказали остро заточенные клинки. Какие чудовищные вещи здесь происходили? Недобрые предчувствия охватили Танкмара.
Он поковылял к приюту для путников, однако остановился на некотором расстоянии у входа и сделал вид, что спит, прислонившись к опоре одной из палаток. Так он ждал долгое время.
Солнце уже бросало длинные тени на лагерь, а его ноги стали подобны глыбам льда, когда он услышал крик. Он, несомненно, раздавался из приюта. Затем последовал второй крик, третий, протяжный, в котором слышалась боль. Люди в пределах слышимости беспомощно смотрели друг на друга. Потом раздался еще один крик, даже вой, который поднялся в небо и исчез между облаками, а затем воцарилась тишина. Когда в течение некоторого времени ничего больше не произошло, все люди вернулись к повседневным занятиям, перековывая мечи, плетя корзины или выпекая хлеб с медом. Танкмар терпеливо ждал.
Темнота накрыла перевал, и все звуки в лагере стихли. В приюте для путников зажглись свечи. Танкмар видел их бледный свет через затянутые коровьими шкурами окна. Как давно он сидит здесь? Его ноги онемели, и он решил размять их, сделав несколько шагов. Звеня цепями, он проковылял в конец лагеря, стараясь не спускать глаз с двери приюта. В конце концов он добрался до кромки глубокого ущелья, которое днем служило солдатам в качестве уборной, а ночью не использовалось из-за опасности упасть вниз.
И тут из-под свода двери появилась какая-то фигура. Он узнал одну из служанок, худощавую девушку. Она держала в руках сверток и поспешно удалялась от постройки. Не заметив его, она шла прямо к нему. Так тихо, как только позволяли ему цепи, Танкмар спрятался в выемке, прижался к рыхлой земле и стал смотреть через край.
Светлое льняное платье служанки появилось из темноты ночи. Не останавливаясь, она прошла мимо того места, где прятался он. Танкмар услышал, как она всхлипывает, и вскарабкался повыше, чтобы лучше видеть. Стоя на краю пропасти, она держала над ней тряпки, словно желая бросить материю вниз. Однако она все же не решилась, убрала руки и осторожно положила сверток в сугроб. Затем она опустилась на колени, сложила руки и закрыла глаза, готовясь к молитве.
Танкмар полз по снегу и льду, словно гусеница. Его целью был этот сверток. Он подозревал, что может получить для себя и Исаака преимущество, если увидит, что это за тряпки. Цепь зацепилась за камень и предательски зазвенела. От ужаса он поспешно закрыл глаза. Снова открыв их, он увидел, что служанка все еще занята молитвой. Цепи на его ногах не должны были издавать ни звука. Он сорвал лишайник с камня и замотал его усиками места крепления цепи. Он сплел целый узел, так что теперь между его ногами болталась только зеленоватая веревка. Он подвигал ногами – металл не звенел.
Служанка с закрытыми глазами все еще стояла над тряпками. Танкмар подошел достаточно близко, чтобы увидеть в темноте, как шевелятся губы молящейся девушки. Осторожно пригнувшись, он подвинулся ближе и протянул руки к добыче. Он задержал дыхание до тех пор, пока у него не заболело в груди. Шаг за шагом он подкрадывался к куче тряпок, не издавая ни звука. Затем он протянул руку и схватил сверток.
Внезапно тряпки зашевелились. Танкмар вздрогнул. Служанка была так близко, что он в лунном свете увидел поры на ее щеках и уловил ее запах – запах спелых яблок. Из ее рта доносилось бормотание какой-то страстной молитвы и поднимался пар. Он остался незамеченным. Его добыча пошевелилась в его руках.
16
Факел мигал под нависшей скалой. Танкмар скользил по льду, превратившему землю на склоне в смертельную ловушку. Один неверный шаг в темноте – и он мог скатиться в пропасть. Исаак со светильником в руке шел в трех шагах позади него.
Наконец раб остановился между двумя гранитными глыбами выше приюта для путников на перевале. Он осмотрел камни и вынул оттуда целый сверток одеял, который спрятал здесь перед тем, как разбудить Исаака. Затем он взял из рук еврея факел, и свет от горящей смолы упал на находку.
Исаак дрожащими руками развернул шерсть. Материя замерзла и была пропитана кровью. Открыв ее, он застыл от ужаса.
Перед ними лежал младенец, весь в застывшей крови, хватая ртом воздух, словно рыба на суше. Исаак сорвал с плеч плащ, завернул в него ребенка и прижал к груди.
