На мгновение Танкмар даже засомневался, действительно ли перед ним Абул Аббас. Животное было словно в припадке бешенства: натягивало путы, трубило и в бешенстве бегало вокруг дерева, до тех пор пока цепь полностью не наматывалась на ствол и не заставляла его остановиться. Затем слон застывал на мгновение, разворачивался и начинал снова кружиться вокруг дерева, на этот раз в противоположном направлении, так что цепь опять ослабевала. При этом слон размахивал ушами и смотрел по сторонам широко открытыми глазами. Неужели это то самое ласковое животное, на котором Танкмар ездил верхом и на спине которого спал, словно на коленях у своей матери?
– Клянусь детоубийцей Лилит
[53], – прошептал Исаак и обратил внимание Танкмара на группу мужчин и женщин, которые, сбившись в кучу, стояли на берегу реки. На них были оковы, и ноги у всех были белыми, что выдавало в них рабов. Мертвая женщина в реке, должно быть, была одной из них.
Никого больше не было ни на улице, ни в дверях или в окнах.
Лишь кони паслись в сухой траве и беспокойно поглядывали на бушующего слона: буланый, гнедой и два вороных.
– Господин, это он. Мы его нашли. – Глаза Танкмара были широко раскрыты.
– Воистину счастливый случай, – прошептал Исаак, и лицо старика говорило само за себя.
– Вы хотите оставить Абула Аббаса здесь? – Танкмар в ужасе схватил еврея за рукав. – Почему? Всего лишь пара шагов – и все, и никого поблизости нет. О, вы думаете, что он не будет повиноваться мне? Можете не волноваться, я знаю, что делать. – Он сунул руку к себе под тунику и вынул амулет. В его руке красно-золотым цветом блеснула птица.
– Вот с помощью этого я могу управлять Абулом Аббасом. Он сходит с ума по этой штуке. Вы знаете, в Павии я с помощью этой птицы сумел с ним поговорить. Может быть, это неправильное слово, но он меня понял. При виде этой вещицы он становится кротким словно ягненок. Вы были без сознания, когда все произошло, но должны мне поверить. Здесь, в этих камешках, кроется какое-то колдовство.
Пальцы Исаака схватили руку Танкмара. Под дряблой кожей неожиданно обнаружилась сила.
– Откуда это у тебя?
Танкмар невольно согнулся.
– Ты это украл. Ты ночью ходил вокруг, добрался до меня и забрал это себе. Вшивый вор!
Танкмар хотел отстраниться, однако рука Исаака была твердой как гранит.
– Я не знал… Это валялось на дороге в Павию. Там вы, наверное, потеряли его…
– Это наглая ложь! Однако я благодарен тебе за это откровение. Я уже почти почувствовал симпатию к тебе, но напрасно. А чего я ожидал? Кто сегодня выходит замуж за вора, тот завтра утром будет бегать голым по городу.
Исаак отпустил руку сакса. На какой-то момент рука повисла как мертвая с амулетом в вытянутых пальцах, а затем Исаак осторожно взял птицу, едва касаясь ее пальцами, и повесил кожаный ремешок себе на шею.
Танкмар с трудом разжал губы:
– А Абул Аббас?
– Слон уже не является частью моей миссии.
– Он спас вам жизнь. Вы должны ответить ему благодарностью.
– А почему ты не пытаешься украсть его? Тебе, должно быть, это будет нетрудно.
Исаак поднялся и пошел по склону обратно в болото. Не оборачиваясь, он крикнул:
– Ты свободен. Иди куда хочешь! Для такого, как ты, я больше не найду применения.
Танкмар, словно оглушенный, сидел на корточках на склоне, не в силах подняться.
– Свободен? – прошептал он, а затем крикнул вслед Исааку: – Ваши слова ничего не значат. Я всегда был свободным! И всегда буду таким. Это вы раб. Собака, которая лижет ноги хозяину. А теперь идите и вынюхивайте его след, чтобы он почесал вам живот и бросил кость!
Исаак словно не услышал этих слов и даже не обернулся.
Уйти или остаться? Гордость или верность?
У Танкмара больше не оставалось времени на размышления. В деревне послышались громкие голоса в ответ на его крики. Обернувшись, он увидел четыре фигуры, выходящие из покосившегося дома, возле которого паслись лошади.
Лошади. Теперь до него дошло. Буланый конь и оба черных жеребца – это те самые животные, которых они были вынуждены бросить на горе. И сразу Танкмар понял, кто подстерегал их здесь: Масрук, Халид и Хубаиш, безбожный триумвират, их злой рок. Рядом с ними он увидел еще одну фигуру – всадника четвертого коня.
– Клянусь Хугином и Мунином
[54]! – вырвалось у Танкмара, когда он узнал этого человека.
Тот же камзол, те же мускулистые руки и жадные глаза. Даже на таком расстоянии Танкмару показалось, что от луковой вони, исходящей от этого жирного тела, у него защекотало в носу. Никаких сомнений, в проеме двери стоял Грифо, торговец рабами, почесывая свой лысый череп.
Танкмар хотел убежать, догнать Исаака, но не мог оторвать глаз от этих четверых мужчин. В этот момент, казалось, они о чем-то заспорили. Руки Грифо все время то поднимались, то опускались, словно он злился. Халид и Хубаиш, казалось, уговаривали Масрука аль-Атара, который кричал на своих земляков. Отрывки злобных арабских фраз доносились до Танкмара, и он подвинулся вперед, до вершины земляного вала. Если бы только он мог понять, о чем спорят там, внизу! Мужчины дискутировали все ожесточеннее и не скупились на угрожающие жесты. В конце концов Хубаиш положил конец раздору. Он поднял свое парадное копье, крикнул что-то непонятное и бросился вперед.
На миг Танкмар поверил, что достиг своей цели. Его враги убьют друг друга. Однако он тут же понял, что ошибся. Хубаиш бросился не на Грифо, Халида и Масрука. Его целью был слон.
Сообразив это, Танкмар вскочил на ноги. Широкими прыжками, как мог, он побежал вниз по склону, волоча больную ногу. Быстрее, быстрее. Боль терзала его, но он упорно наступал на ногу. Однако Танкмар бежал недостаточно быстро. Человек с копьем добежит до животного быстрее, чем он.
– Исаак! – закричал Танкмар. – Исаак!
Паника придала силы его голосу.
Хубаиш резко остановился. Его желтозубый лошадиный оскал словно приветствовал сакса. Затем он повернулся к своей новой жертве.
Хубаиш, эта горячая голова, должно быть, приведет их всех к погибели. Ничего не понимая, Халид смотрел вслед своему товарищу, который с поднятым копьем бросился на слона. Хотя Халид тоже считал, что им придется убить Абула Аббаса, однако хотел убедить Масрука и Грифо словами. И вдруг посреди жаркой дискуссии Хубаиш вскочил.
