* * *
Я подъехал к бензоколонке на углу Вёрджил и Сансет, заправился и позвонил с таксофона в Ла-Каса-де-лос-Ниньос. Ответила та самая секретарша с оптимистичным голосом. Стараясь говорить с медлительной южной растяжечкой, я попросил ее позвать Крюгера.
– Мистера Крюгера сегодня нет на месте, сэр. Будет завтра.
– Ах да, точно! Он говорил, что у него будет отгул, когда я приеду.
– Ему что-нибудь передать, сэр?
– Черт, нет. Я его старый друг по школе. Мы с Тимом – давние кореша. Меня сюда занесло в командировку – я торговый представитель «Бекер мэшин уоркс», Сан-Антонио, Техас, – и вот решил воспользоваться случаем, повидаться со стариной Тимом. Он дал мне свой домашний номер, но я его, видать, посеял. А у вас, случайно, нету?
– Мне очень жаль, сэр, но нам не полагается давать личную информацию.
– Да врубаюсь… Но, как я уже говорил, мы с Тимом дружки неразлейвода. Может, позвоните ему домой, скажете, что старина Джефф Сэксон на линии, готов пересечься, но застрял без адреса?
На заднем плане слышался треск телефонов.
– Минутку, сэр.
Когда она вернулась на линию, я спросил у нее:
– Еще не позвонили ему, мэм?
– Нет, я… я сейчас довольно занята, мистер…
– Сэксон, Джефф Сэксон. Если вы позвоните старине Тиму и расскажете ему, что старина Джефф Сэксон в городе, чтобы увидеться с ним, я гарантирую, что он будет просто…
– Ладно, почему бы мне просто не дать вам номер?
Она звучно зачитала семь цифр, судя по первым двум – место было где-то на побережье.
– Огромное спасибо. По-моему, Том говорил мне, что живет где-то рядом с пляжем, – это далеко от аэропорта?
– Мистер Крюгер живет в Санта-Монике. Минут двадцать на машине.
– Ого, неплохо – может, я прямо сейчас заскочу к нему, типа как сюрприз, как думаете?
– Сэр, мне надо…
– Вы часом не знаете его адрес? Говорю же вам, денек сегодня просто сбесишься, авиакомпания потеряла мой чемодан с образцами, и у меня завтра две встречи. По-моему, я убирал записную книжку в портфель, но теперь уже точно не знаю, и…
– Вот вам адрес, сэр.
– Огромное спасибо, мэм. Вы очень помогли. И у вас очень приятный голос.
– Спасибо, сэр.
– Вы сегодня вечером свободны?
– Боюсь, сэр, что нет.
– Попытка не пытка, точно?
– Да, сэр. Всего хорошего, сэр.
* * *
Я катил к северу уже добрых пять минут, прежде чем услышал какое-то комариное зудение. Тогда-то и понял, что этот звук сопровождал меня с того самого момента, как я отъехал от заправки. В зеркале заднего вида, в некотором отдалении за мной, возник мотоцикл, подергивающийся, словно муха на горячем лобовом стекле. Водитель крутанул ручку газа, и муха выросла в чудище, как в японском фильме ужасов.
Он был уже в двух машинах позади меня и все настигал. По мере того как мотоциклист приближался, я сумел получше его рассмотреть – джинсы, сапоги, черная кожаная куртка, черный шлем с полностью опущенным тонированным забралом, полностью скрывающим лицо.
Он висел у меня на хвосте несколько кварталов. Я перестроился в правый ряд. Вместо того чтобы проскочить мимо, он по-прежнему держался позади, пропустив вперед «Форд», полный монашек. Через полмили после Лексингтон-авеню монашки свернули на боковую улицу. Я резко прижался к бордюру и внезапно остановился перед закусочной «Пап’н’Тако». Мотоцикл пронесся мимо. Я дождался, пока он скроется из виду, обозвал себя параноиком и вылез из «Севиля». Еще раз огляделся, не увидел его, купил «коку», забрался за руль и вновь вырулил на бульвар.
Я уже повернул к востоку на Уэст-Темпл-стрит, направляясь к Голливуд-фривей, когда услышал его снова. Пока удостоверялся в его присутствии через зеркало, проскочил нужный выезд и остался на Темпл, нырнув под мост, образованный развязкой. Мотоцикл оставался за мной. Я поддал газу и проскочил на красный. Он сохранил свою позицию, треща и постреливая. Следующий перекресток был заполнен пешеходами, и мне пришлось остановиться.
Я постоянно следил за ним в боковом зеркале. Он катился ко мне – три фута, уже два, – подъезжая к водительской дверце. Одна рука нырнула за пазуху кожаной куртки. Прямо перед моим бампером молодая мамаша катила через дорогу детскую коляску. Ребенок завывал, мамаша жевала резинку, двигаясь слишком медленно, нога за ногу. В поле зрения зеркала что-то металлически блеснуло. Мотоцикл был уже практически сбоку, почти полностью заполнив собой водительское окно. Теперь я увидел револьвер, уродливую тупорылую штуку, легко скрывающуюся в крупной ладони. Я резко газанул. На жующую резинку мамашу это не произвело никакого впечатления. Она двигалась, как в замедленной съемке, вяло работая челюстями; дитя теперь вопило во всю мощь своих легких. На светофоре продолжал гореть красный, но на поперечной улице его родственник сменился желтым. Самый тормозной светофор в истории дорожного строительства… сколько еще может гореть желтый?!
Рыло револьвера уткнулось в стекло, нацелившись прямо мне в левый висок – черная дыра в бесконечные мили глубиной, обрамленная концентрическим серебристым гало. Мамаша все еще лениво тащила свою грузную тушу через перекресток, прямо перед моим правым передним колесом, пребывая в неведении, что человеку в зеленом «Кадиллаке» в любую секунду вышибут мозги. Палец на спусковом крючке напрягся. Толстухе оставался какой-то дюйм, чтобы убраться с дороги. Я резко выкрутил руль влево, втопил педаль газа в пол и вылетел по диагонали на перекресток, прямо на встречку. Раскрутил мотор до упора, оставляя длинные полосы резины и слыша дельфийский хор ругани, криков, рявканья автомобильных гудков и визжащих тормозов, и метнулся в первую же боковую улицу, едва избежав лобового столкновения с фургоном канализационной службы, выскочившим мне навстречу.
Узкая улочка жутко петляла и была вся в выбоинах. «Севиль» – не спортивный автомобиль, и мне пришлось бороться с его довольно неотзывчивой рулевой системой, чтобы сохранять скорость и управляемость в поворотах. Я взлетел на вершину подъема, сильно шмякнулся брюхом и устремился вниз по крутому спуску. За знаком «Стоп» на перекрестке с бульваром все было чисто, и я проскочил его без остановки. Еще три квартала гонки по горизонтальному покрытию на семидесяти милях в час. Назойливое зудение вернулось, стало громче. Мотоцикл, гораздо более маневренный, быстро настигал.
Дорога уперлась в потрескавшуюся каменную кладку. Влево или вправо? Решение, решение! В каждой частичке моего тела просто бушевал адреналин, зудение теперь превратилось в рев, руки вспотели, соскальзывая с рулевого колеса. Бросив взгляд в зеркало, я увидел, как одна рука мотоциклиста отпустила рог руля и целится из револьвера мне в шины. В последний момент я крутанул руль влево и вдавил педаль газа всем своим весом. Дорога поднималась, пронзая пустые улицы, спиралью ввинчивалась в серые облака смога – просто русские горки, а не улица, распланированная архитектором-берсерком! Мотоциклист, не отставая, мчался позади, при первой же возможности опять сдергивая руку с револьвером с руля, стремясь обрести непоколебимый прицел…
