Не знаю, о чем думала верховная, когда подключилась к изготовлению различных зелий и мазей для имперцев, но наша благодарность ей была искренней. Я зауважала Кристарис еще больше. Надо ли говорить, что лаборатории в «Радужном хрустале» работали на благо всем, кто оказался в местах боевых действий?
Наши дни были сплошной практикой, сократились часы теории, а на занятиях с лордом Гамоном мы разбирали способы оказания экстренной помощи раненым магам, людям и демонам, отрабатывали полученные навыки и в то же время верили, что Атей сумеет выиграть битву. Мы переживали за простых людей, которых не пощадит никто из лордов, желающих захватить власть.
А еще я знала, что сам Атей не сидит в безопасности во дворце — ставит на города защиту, порталами привозит продовольствие и необходимые лекарства. Правда, выяснилось это случайно.
В торговом городе Туране, самом близком к общине Императорских Цветков, произошли взрыв и жестокая схватка. А у нас была готова первая партия экстракта с корнем миртелла. Кортин не смог ни с кем договориться о поставке зелий в этот город. Маги, которые помогали раньше, набирались сил после предыдущих телепортальных скачков. На помощь пришел Кай, который как раз гостил в «Радужном хрустале» и помогал с приготовлениями к свадьбе, хотя Сицилла и Кортин пару раз пытались отменить торжество: нас всех волновало положение в империи. Но и Кристарис, и леди Милиса, и отец настояли, что их отношения нужно наконец узаконить и дать немного расслабиться остальным. Небольшой праздник, торжество любви — радость для всех. Я прекрасно понимала отца, передышка требовалась.
Мы знали, что Кай пользуется порталами, которые для него сотворил владыка, их конечные точки — императорский дворец, главный из Аррахских островов и дворец в Нижнем Мире. Принц был отличным магом, но создавать порталы, как это делают демоны, не мог. Брат вспомнил об этом обстоятельстве, когда уже отдал все склянки Каю и тот покинул поместье. И Кортин, не на шутку взволнованный, вытряс информацию из отца.
Так нам и стало известно, что Атей лично курирует города, в которых происходят разного рода волнения. И сам же оказывает лекарскую помощь, пользуясь магией крови и знаниями, которые дал ему владыка Нижнего Мира.
Помнится, Ирма тогда предположила, что у действий Атея три глобальные причины: он желает изменить отношение к себе, то есть династии императоров, показав, кто из лордов является врагом Авразара, а кто готов поделиться своей кровью ради жизни народа; ввести демонов как союзников, чьими силами, несомненно, воспользуется, когда удар решат нанести когда-то дружественные государства, и в выгодном свете представить ведьм и их силу.
Не восхищаться Атеем не получалось. Я все чаще мысленно возвращалась к его поступкам. Он удивлял меня, заставлял проникнуться к себе уважением. Сравнивать прошлого Тая и нынешнего я перестала не так давно. Их нельзя было сравнивать. Если раньше я заявляла, что так люди не меняются, то теперь уверенно отвечала: демоны могут все.
Я перестала дергаться от упоминания его имени, начала обсуждать письма Тая и свои ответы ему с Муром. Письма…
Кто бы мне сказал, зачем храню их, бережно складывая в подаренную Ари шкатулку. То, что в нее никто заглянуть не сможет, как бы ни старался, я знала наверняка: мало того, что артефакт, я тайник еще и на свою кровь заговорила. Но перед сном стало уже традицией перечитывать письма — даже сильно уставшая, не могла уснуть, не прочитав строчки, написанные Атеем. Ничего крамольного в них не было, но каждая буковка была пропитана заботой обо мне, что невероятно грело душу. Так обо мне никто не заботился. Мама — женщина, давшая мне жизнь, — отказалась от меня сразу же, как узнала, что дочь заберет отец. Просто не смогла дарить мне свою любовь, понимая, что нас разлучат. Я была обижена на нее, но все равно порадовалась, когда папа объявил о свадьбе матери и ее отъезде из общины. Правда, мне не сообщил, куда она уехала и кто стал ее избранником. Сказал что-то про взаимные чувства и возможность создать крепкую семью, отринув все, что было в прошлом. Произнесено не было, но я поняла, что сохранить все в тайне просила его мать. Желала забыть, что у нее вообще были дети. Кем бы я ни стала в будущем, для матери меня уже не существует. А Ликар мертв. Несмотря на то что отец обещал помочь, он не успел отменить приказ императора, и брата сделали евнухом. Смириться он не смог и наложил на себя руки. Осуждать его не получалось. Наоборот, мне было бесконечно жаль и его, и других мальчиков, которые оказались не нужны отцам-лордам. Вот еще за что нужно благодарить Атея — в будущем таких детей не будет, поскольку не будет эмани. А устройством бывших любовниц занимается отец. Многих уже перевезли, девушек, которых только планировали сделать эмани, распределили по учебным заведениям империи, где они получат образование и смогут построить жизнь так, как захотят и с кем захотят. Каждая из них будет иметь приданое. Слово императора.
Бабушка, которая кроме вечных придирок и упреков тоже ничего не могла предложить маленькому ребенку, обо мне не вспоминала. Она решила остаться на территории бывшей общины, как и многие из старшего поколения, не захотевшие покидать родину.
С папой и братьями я лишь недавно начала нормально общаться. И если с Кортином у нас установились близкие доверительные отношения, то с Лукасом мы еще только знакомимся. Что касается леди Элис… Тут нечего сказать. Женщина не смогла принять ни решение отца взять эмани, ни то, что он не пожелал отказаться от своих детей. Пока же она проходила лечение у императорского лекаря Адвила: на почве выкидыша леди серьезно повредила здоровье, и папа сильно беспокоился о ней. Честно говоря, не понимаю, за что леди Элис выпало счастье — любовь такого мужчины, как лорд Сайрион Миал.
Вот и выходит, что письма Атея для меня — глоток свежего воздуха и нечто новое, чего я была лишена долгое время.
В невинных вопросах, которые он задавал, крылось гораздо больше, чем просто интерес. Он спрашивал, не пропускаю ли я приемы пищи, не забываю ли накидывать теплую шаль, когда с моря дует холодный ветер, не перестала ли ругаться с гримуаром и все ли у меня складывается с сущностями в котелке, как бы того хотелось. Он не навязывался, ни разу в письмах не спросил, когда я смогу уделить достаточно времени его персоне. Радовался, если я сообщала о своих успехах с зельями и магией крови, напоминал, чтобы была осторожна и высыпалась, просил проводить больше времени на свежем воздухе и не подниматься на метелке слишком высоко.
Иногда Атей шутил, подтрунивал надо мной и моей жаждой знаний, а однажды спросил, познакомлю ли я его с Муром. На что я ответила, что только по желанию гримуара. Последний, кстати, был подозрительно очень даже «за».
Сегодня прибыли гости на свадьбу Сициллы и Кортина. Среди них оказался и владыка с женой. Самое интересное, что он со мной поговорить не пытался, а вот леди Талане явно было что мне сказать. Беда в том, что и Кристарис было что ей сказать, и наше общение не состоялось. Потом я помогала Сицилле с последними приготовлениями, и нам негде было пересечься со столь влиятельной особой. Периодически отбивалась от шебутных сестер Лины и Тины, приехавших на сутки раньше остальных. Семью тетушки Мири Сицилла звала лично, отправившись к ним на своей розовой метелке. Я ей по-доброму завидовала. Вот уж у кого проблем нет с полетами и налаживанием контакта с метлой. Впрочем, я ведь и так знала, что Сицилла настоящая ведьма!
