В дверях Чарли встретила гавкающая жесткошерстная такса. Сюзанна отодвинула ее ногой и обняла Чарли.
– Добро пожаловать в наш цирк. Надеюсь, по дороге домой ты не позвонишь в социалку.
Теперь Сюзанна жила в родительском доме, однако внутри все изменилось. Полы и стены были выкрашены белой краской, кухня и гостиная были объединены.
– Открытое пространство, это сейчас модно, – вздохнула Сюзанна, когда Чарли отметила эти изменения. – С точки зрения звукоизоляции – не очень удачно, мягко говоря.
В кухне высилась гора немытой посуды, пол усыпан игрушками. Откуда-то появились два мальчика лет пяти, на полной скорости обогнули кухонный островок, чуть не поскользнувшись на коврике, и исчезли из вида прежде, чем Чарли успела с ними поздороваться.
– Прекрасно воспитаны, правда? – сказала Сюзанна и улыбнулась.
– Близнецы?
Сюзанна кивнула. Двойная радость, двойная нагрузка.
– Как их зовут?
– Энцефалопатия и Гиперактивность.
– Вовсе нет, мамочка, – возразил один из мальчиков, возвращаясь в кухню. – Нас зовут Тим и Том.
– Знаю, что ты хочешь сказать, – проговорила Сюзанна, заметив выражение лица Чарли. – Я предоставила выбор имен их отцу. Видимо, в голове еще туман не рассеялся после родов. Двое других в школе, – продолжала она. – Когда они вернутся, станет еще более шумно. А скоро начнутся эти проклятые летние каникулы. Иногда я не знаю, как мне это выдержать.
– Я бы точно не выдержала, – сказала Чарли и улыбнулась.
– Еще как выдержала бы!
– Это твои картины? – спросила Чарли, указывая на стены гостиной.
Сюзанна кивнула. Да, все, что на стенах, нарисовано ею, и это повешено не для того, чтобы хвастаться, а просто на другие произведения искусства у них нет денег.
– С такими картинами никакое другое искусство не нужно, – сказала Чарли.
– Да ладно…
– Да нет, я серьезно. Разве ты не помнишь – я говорила тебе с самого начала, что однажды ты станешь художницей.
– И вовсе я не художница, – вздохнула Сюзанна. – Я трачу на рисование кучу времени, но доходов это не приносит.
Остановившись напротив картины, изображающей поле и девушку, собирающую цветы, Чарли заявила, что это всего лишь вопрос времени – кто-нибудь обязательно откроет ее талант.
Сюзанна рассмеялась. Пожалуй, нет хуже места, если мечтаешь, чтобы тебя открыли. Кто найдет ее в Гюльспонге?
– Создается впечатление, что ты живешь в девятнадцатом веке, – сказала Чарли. – А про социальные сети не слышала? Тебе надо завести блог, аккаунт в Instagram, где ты выкладываешь свои работы и рассказываешь, когда очередной вернисаж.
– Заметно, что ты давно живешь в Стокгольме. Здесь это не работает.
– Ты не узнаешь, пока не попробуешь. Просто очень грустно, что мало кто знает о твоих картинах.
– Случаются вещи и погрустнее, – ответила Сюзанна и пошла делать кофе. – К сожалению, заварного нет, – крикнула она из кухни. – Растворимый сгодится?
– Без проблем, – ответила Чарли и села на диван. – Я ненадолго.
Один из мальчишек – Тим? – нашел деревянный меч и теперь размахивал им перед носом у брата.
– Бросай оружие! – сказала Чарли притворно строгим голосом, и мальчик, который, видимо, еще не дорос до понимания иронии, выпустил из рук меч и принялся звать маму.
– Ну что такое, Тим? – спросила Сюзанна. Она принесла поднос с двумя большими чашками кофе и блюдо с булочками.
– Тетенька на меня накричала, – проговорил, всхлипывая, мальчик. – Она сказала, что мне нельзя мой меч.
– А тебе и вправду нельзя, – подтвердила Сюзанна. – Он им только дерется. Сказала она, обращаясь к Чарли. – Так что все правильно.
– Она не имеет права за меня решать! – сказал Тим.
– А знаешь что? – Сюзанна присела на корточки перед сыном. – Она как раз имеет право. Она как раз и следит за этим – чтобы людей не били и не обижали. Потому что она полицейский.
Мальчик широко раскрыл глаза и перевел взгляд с мамы на Чарли и обратно.
– Ты не похожа на полицейского, – заявил он наконец. – У полицейских голубая форма.
– Не у всех, – улыбнулась Чарли.
Но Тим не слышал ее. Он продолжал спрашивать – а есть ли у нее оружие, а бросает ли она детей в тюрьму, а…
– Только слишком любопытных детей, – прервала его Сюзанна. – Маленьких любопытных детей она хватает и бросает в тюрьму.
Она расхохоталась, увидев, как Тим схватил брата за руку и унесся прочь.
Чарли не знала, стоит ли говорить подруге общие слова о том, что нельзя пугать детей полицией, однако поняла, что это ее единственный шанс пообщаться с Сюзанной.
– Как идут дела? – спросила Сюзанна. – Вы найдете ее?
– Рано или поздно всех находят, – ответила Чарли. – Во всяком случае, большинство, – поправилась она.
– Живыми? – спросила Сюзанна. И тут же добавила: – Можешь не отвечать. Я понимаю, что тебе нельзя рассказывать о следствии.
– Пока что мне известно не намного больше, чем тебе.
– Аннабель Роос, – проговорила Сюзанна. – Эта девушка частенько заглядывала в паб.
– В паб? Но ведь ей всего семнадцать!
Сюзанна рассмеялась. Семнадцать, шестнадцать, пятнадцать – в Гюльспонге человек отправляется в паб, когда у него возникнет желание, кому как не Чарли это знать. Рыжий полосатый кот запрыгнул к ней на колени и начал крутиться.
– Ну так ляг уже, Поки, улягся, тогда я тебя поглажу.
Кот улегся у нее на коленях и замурлыкал.
Протянув руку, Чарли почесала кота за ушком.
– Помнишь ваших бесконечных кошек в Люккебу? – спросила Сюзанна. – Сколько их у вас было?
– Много. Бетти не очень разбиралась в таких вещах, как стерилизация и все такое, так что они все были дети инцеста.
Сюзанна снова засмеялась, потому что так оно и было, тот странный альбинос, который всегда ходил за ними по пятам, точно страдал каким-то врожденным дефектом.
– Наверняка, – кивнула Чарли. Она посмотрела на часы. Ей пора возвращаться в участок. – Послушай, у меня к тебе вопрос.
– О чем?
– Видишь ли, у меня проблемы со сном, таблетки я забыла дома, а аптека закрыта, так что… короче, нет ли у тебя чего-нибудь… для сна?
Сюзанна поднялась. Само собой, у нее все есть. Таблеток у нее такая куча, что она могла бы спать вечно, если бы ей дали такую возможность.
– Пошли, – сказала она.
Следом за ней Чарли поднялась на второй этаж. Сюзанна отодвинула с дороги корзину с грязным бельем, они пробирались среди куч одежды и игрушек.
