Несчастный случай, сказали ей после. Бетти, должно быть, ошиблась в дозе снотворного. В сочетании с алкоголем этого оказалось многовато.
Чарли подвинула белый стул и села за туалетный столик. Для Бетти это была ее фамильная реликвия, потому что раньше он принадлежал ее маме, бабушке и… Чарли не знала, на сколько поколений назад тянулась его история. Сколько раз она стояла рядом с Бетти, когда та прихорашивалась к вечеринке, с восторгом наблюдала, как та расчесывает свои роскошные темные волосы, душится духами, красит губы красной помадой. Иногда Чарли подходила к ней и делала губы трубочкой, и Бетти красила их светло-розовым оттенком, а потом, склонив голову на бок, говорила, что такой красоты свет не видывал.
В верхнем ящичке лежали кисточка для пудры, старая тушь и засохший лак для ногтей. В другом – маленькая шкатулочка. Чарли не могла вспомнить, чтобы она видела ее раньше. Когда она открыла крышку, из шкатулочки выскочила танцующая балерина в рваной тканевой пачке. Девушка выдвинула маленькие ящички в шкатулке. Там лежали пластмассовые кольца, несколько брошек, нечто похожее на значок плавательной школы, а внизу, подо всем этим, лежало… Чарли достала цепочку с красным камнем. В украшениях она ничего не понимала, но эта штука выглядела роскошно. Цепочка оказалась слишком короткой, чтобы застегнуть ее на шее. Чарли обмотала ее вокруг запястья и посмотрела на красный камень. Уже собираясь положить на место остальные украшения, она заметила фотографию, лежавшую на самом дне шкатулочки. Девочка лет тринадцати с серьезным бледным личиком. Чарли сразу поняла, что не Бетти. Но кто тогда? И почему это лицо кажется ей знакомым?
В тот вечер
Держась за руки, они шли, пошатываясь, вдоль дороги. Ребекка начала распевать. «Вот пришел папаша, пьяненький как кит».
– Как кит! – Аннабель так хохотала, что вынуждена была остановиться. – Ты сказала – как кит?
– Ну да, а что – разве там не так поется?
– Пьяненький он был, – сказала Аннабель.
Ребекка считала, что с китом лучше. У нее в голове возникала забавная картинка – папаша, пьяный, как кит.
Вот пришел папаша, пьяненький как кит,
Бросил он на стол свою котомку.
Аннабель попросила ее перестать. Она хотела, чтобы они спели что-нибудь посерьезнее.
– Типа чего? – спросила Ребекка.
Может быть, ту песню, которую они пели на выпускном.
– На каком гребаном выпускном?
Напрасно Аннабель пыталась напомнить ей, как они вместе пели на выпускном в девятом классе. Ребекка только смеялась и говорила, что забыла. Кажется, это было так давно. Но песню она помнила.
And I never thought I’d feel this way
And as far as I concerned
I’m glad I got a chance to say
That I do believe, I love you
[14] Текст звучал банально, однако от него Аннабель взгрустнулось. Скоро им с Ребеккой придется расстаться. Несколько лет назад они пообещали друг другу никогда, никогда не расставаться. «Сколько девчонок давали друг другу такие обещания? – думала теперь Аннабель. – И сколько из них их сдержали?»
Дойдя до припева, они запели во все горло:
Keep smiling, keep shining,
Knowing you can always count on me, for sure
That’s the friends are for.
In good times and bad times…
[15] Внезапно Ребекка замерла на месте.
– Что такое? – спросила Аннабель. – Ты чего?
– Я слышала странный звук, – пробормотала Ребекка, глядя в сторону леса. – Ты разве не слышала?
Аннабель покачала головой. Как она могла что-то услышать, когда они так громко пели? Но Ребекка была уверена – она слышала звуки из леса. Что это могло быть?
Аннабель ответила, что лес полон зверей. И Ребекка сказала, что будем надеяться, будем очень надеяться, что это зверь.
– А что еще это может быть? – Аннабель ткнула ее кулачком в бок. – Ты как выпьешь, у тебя всегда начинается паранойя.
– Зато ты не паришься. Ладно, плевать, но не говори потом, что я тебя не предупреждала, если на нас нападет сзади какой-нибудь маньяк.
– Бекка, ты бы поменьше ужастиков смотрела!
41
Чарли лежала в своей комнате и смотрела на деревянный потолок. В детстве она могла разглядеть там причудливые фигурки, но сейчас видела только дерево. Сверху с чердака до нее доносилось шуршание мышей. В детстве она представляла себе, что это мужчина, живший до них в Люккебу. Он повесился на чердаке. Однажды вечером Бетти рассказала ей об этом вместо сказки на ночь. Само собой, это очень грустно и все такое, но что одному горе, то другому выгода, потому что если бы этот мужик покончил с собой где-нибудь в другом месте, ей никогда не хватило бы денег купить этот дом. Ясное дело, цена падает, когда все в поселке знают, что тут произошло. Чарли подумала обо всех прочих трагедиях, разыгравшихся позднее в Люккебу. Такой дом чертовски трудно будет продать, теперь она это осознала. Единственная надежда – найти покупателя из Германии или Норвегии. Учитывая близость к озеру, сад и лес, это вполне возможно.
Читать книги, привезенные с собой из Стокгольма, у нее не было никакого желания, она как раз собиралась поискать что-нибудь из книг своей юности на книжной полке, когда ей в голову пришла мысль о библиотечных книгах Аннабель. Ведь она все еще не сдала их. Поднявшись, она достала из своей сумки пакет. Сверху лежала «Джейн Эйр». Чарли читала ее, но это было сто лет назад. Может быть, это составило бы неплохой контраст к тому мрачному насилию, с которым ей пришлось иметь дело в последние годы. Но эта книга не из библиотеки – теперь девушка заметила, что на ней нет штрих-кода, а на форзаце кто-то написал пару строк.
Надеюсь, ты полюбишь ее так же, как я
Рочестер
Чарли схватилась за телефон и позвонила Андерсу.
– Рочестер, – выпалила она, едва он ответил.
– Что ты сказала?
– Она называет его Рочестер. То самое ласковое имя, которое звучит как-то по-английски.
– Извини, я что-то не поспеваю.
Она поспешно объяснила о строках в книге и, когда Андерс по-прежнему ничего не понял, пояснила: «Рочестер – женатый мужчина в „Джейн Эйр“, который заводит роман с няней. Тот, у которого на чердаке сидит сумасшедшая жена. Сидела ли Аннабель у кого-то в няньках? Не пропустили ли мы тот факт, что она сидела в няньках?»
