Трунгпа Ринпоче использовал фразу «случайное присваивание ярлыков», чтобы помочь нам понять, насколько произвольно мы зачастую говорим и думаем о явлениях и людях. Если вы говорите по-английски, то используете слово chair, чтобы описать объект, на котором сидите. По-румынски это scaun. На зулу – isihlalo. Это просто нейтральный объект, и мы присваиваем ему обозначение. Конечно, язык нам необходим, чтобы сосуществовать, общаться и договариваться. Но потом происходит эта странная ситуация, когда объект, или чувство, или человек, которому мы присваиваем ярлык, на самом деле становится этим ярлыком в нашем уме. Мы начинаем верить в это произвольное обозначение.
Слишком сильно зацикливаясь на ярлыках, мы забываем о том, что природа всего – открытая, подвижная, изменчивая, и она подвержена интерпретациям. Когда я обозначала кухню как «грязную» – a для меня этот ярлык сильно эмоционально окрашен, – такой ее образ закрепился в моем уме и влиял на то, как я ее видела в реальности. Но если мы помним, что обозначения – это просто обозначения, ярлыки, то можем применять их с пользой для себя. Можно использовать подвижную и открытую для интерпретаций природу явлений, чтобы работать с собственными привычками.
Практика тонглен – еще один способ работать с нашей привычкой присваивать всему ярлыки. Обычно, когда мы страдаем от боли или замечаем, что наши определенные склонности выставляют нас в дурном свете, мы делаем все возможное, чтобы избежать этих чувств. Возможно, мы не помечаем их сознательно как «плохие», но именно такими они нам кажутся. Благодаря тонглену мы намеренно опираемся на то, чего хотели бы избежать, и начинаем менять свое отношение к этим ярлыкам. Смысл не в том, что «плохое» вдруг становится «хорошим» и наоборот. Скорее, к нам приходит понимание, что, постепенно открываясь трудностям и боли, мы смягчаем свои сердца по отношению к самим себе и другим.
То, что раньше было «плохим», превращается в бодхичитту. Оно становится стремлением пробудиться с целью перестать причинять себе и другим боль и вместо этого помогать всем существам полностью реализовать свой потенциал радости и изначальной доброты. Эти чувства по-прежнему могут быть не очень удобными, но мы больше не определяем их как однозначно «плохие». Мы все еще можем испытывать сильное желание отвергнуть их, но, пока будем вдыхать и принимать все болезненное, наши сердца будут открываться.
Чем больше мы экспериментируем с ярлыками, тем легче нам видеть, что за ними скрывается, и оборачивать это себе на пользу. Мы и дальше будем использовать ярлыки, чтобы думать и общаться, но уже не относясь к ним с такой серьезностью. Трунгпа Ринпоче рассказывал историю, как однажды он сидел в саду с Дилго Кхьенце Ринпоче, одним из самых важных учителей в его жизни. Они в основном молчали и просто наслаждались присутствием друг друга. Потом Кхьенце Ринпоче указал пальцем на дерево и сказал: «Они называют это деревом», и оба покатились со смеху. Я считаю, это прекрасная иллюстрация свободы и радости, которые ждут нас, как только мы перестанем относиться к ярлыкам с ужасающей серьезностью. Два просветленных учителя посчитали забавной бессмыслицей то, что это сложное, постоянно меняющееся явление, со всеми его листьями, корой и ароматом можно считать просто «деревом». Немного ослабив хватку своих ярлыков, мы станем воспринимать мир более легким и магическим образом.
Глава 11
Практика открытого осознавания
Практика открытого осознавания – это постепенный процесс. Он постоянно возвращает нас к тому, чтобы видеть то, что мы видим, ощущать то, что ощущаем, переживать то, что переживаем.
В «Тридцати семи практиках бодхисаттвы» есть строфа, о которой я люблю поразмышлять время от времени. Это очень полезное упражнение, разрушающее мой привычный взгляд на мир. Вот эта строфа:
Всё, что возникает, – это твой собственный ум.
Ум как таковой изначально свободен от любых концептуальных ограничений.
Знай это и не вовлекайся в цепляние за субъект и объект.
Такова практика бодхисаттвы.
Эта строфа может звучать слишком заумно, но она непосредственно связана с темой выхода за пределы ярлыков и обозначений. Если вы не совсем понимаете, что Тогме Зангпо имеет в виду, это хорошо. Это лучше, чем если бы вы думали, что знаете. Тогме Зангпо пытается вывести нас за пределы обычного процесса мышления. Он указывает на то, что невозможно по-настоящему описать или выразить. Так что лучше подходить к этим строкам с открытым умом, а не заранее сформированными представлениями. Как говорил известный учитель дзен Судзуки-роси: «Ум новичка дарит много возможностей, ум знатока – лишь малое их число».
Первая строка строфы обозначает нашу склонность путать ярлыки, которые мы присваиваем всему, с истинной природой явлений. Сем, тибетское слово, которое переводится как «ум», обозначает концептуальный ум – тот, что навешивает ярлыки, оценивает, сравнивает и конкретизирует. Другими словами, эта строка утверждает, что мы не переживаем ничего непосредственно, напрямую. Что и говорить, это довольно провокационное заявление. За исключением редких моментов, что-то всегда окрашивает наш опыт – будь то наши взгляды, мнение, умственные и эмоциональные колебания и метания. Например, мы просыпаемся утром и слышим, как по крыше стучит дождь. Этот звук может казаться нам «успокаивающим, расслабляющим, приятным». Нам он нравится, и мы хотим, чтобы он продолжался. Но если мы планировали устроить пикник, тогда этот звук для нас «плохие новости, угроза, препятствие», и нам хочется, чтобы он прекратился. Однако звук дождя остается просто звуком дождя, свободным от всех этих наслоений.
Сем – это ум, который все воспринимает очень серьезно и основательно. Он зацикливается на противопоставлении «я» и «ты», «мы» и «они», «это» и «то». Все наши эмоциональные реакции, привычки, карма обусловлены этим умом. Можно сказать, что сем создает целый мир. В реальности любой наш опыт – ни плохой, ни хороший, ни правильный, ни неправильный. Но все же мы тратим столько энергии и так сильно страдаем, потому что верим во все эти концепции.
Следующая строка – «ум как таковой изначально свободен от любых концептуальных ограничений». Под «умом как таковым» Тогме Зангпо говорит о чем-то более глубоком, чем наш обозначающий и конкретизирующий ум. Это ум открытого осознавания, свободный от зацикленности. Соединяясь с ним, мы переживаем свободную от ярлыков природу явлений. Ради возможности общения и взаимодействия мы по-прежнему можем использовать такие обозначения, как «дерево», но не путая при этом ярлык с подвижной, сложной реальностью, которая за ним стоит.
Тогме Зангпо продолжает: «Знай это и не вовлекайся в цепляние за субъект и объект». Что такое цепляние за «субъект и объект»? Если вы пробуете шоколадное мороженое, то у вас есть чувство «я», которое пробует. Субъект (я) и объект (мороженое) – отдельны друг от друга. Но такого разделения не существует в прямом переживании чувствования вкуса мороженого. В нем нет «меня» или «его». Есть просто вкус. Разделение на субъект и объект – это тонкая форма присваивания ярлыков, еще одно проявление работы сем.
Финальная часть стиха такова: «Это и есть практика бодхисаттвы». Выйти за пределы зациклившегося ума и соединиться с нашей истинной природой – или же выйти за пределы сем и соединиться с «умом как таковым» – вот что нужно практиковать. Знакомиться с этим открытым состоянием осознавания – одна из самых важных практик на пути бодхисаттвы, поскольку именно наши концепции и навязчивое мышление приводят к разделению и противопоставлению и не дают нам эффективно помогать другим. Расслабляясь и позволяя уму пребывать в состоянии открытого осознавания, мы становимся едины с нашей изначальной добротой.
