В «Моссаде» понимали, что связь между двумя террористами — Мохаммедом Будиа и Али Хасаном Саламе — крепнет с каждым днем, что не могло не вызывать беспокойство в израильских спецслужбах. Мохаммед Будиа, являвшийся одной из ключевых фигур в НФОП, всё более сближался с ФАТХ. Не было никакого сомнения, что сотрудничество Будиа с ФАТХ и «Черным сентябрем» было замешено на особых личных отношениях, установившихся с Али Хасаном Саламе. Несмотря на 10-летнюю разницу в возрасте, они имели довольно много общего. Оба были настоящими плейбоями и любителями ночной жизни, при любой возможности они встречались в Европе и проводили время в ночных клубах, став друзьями по духу и сердцу. Их личная дружба могла послужить основой для новой волны террора в Европе. Саламе, опираясь на структуру «Черного сентября», решал вопросы логистики — переправлял материальные ресурсы и оружие. В свою очередь Будиа непосредственно занимался практической частью террористической деятельности — вербовкой, организацией и исполнением. В Тель-Авив непрерывным потоком шла разведывательная информация, вызывавшая тревогу у израильских спецслужб. Всё указывало, что Али Хасан Саламе и Мохаммед Будиа готовят серию показательных терактов против израильских объектов на территории Западной Европы. В сентябре 1972 года Мохаммед Будиа как один из наиболее активных террористических врагов Израиля был внесен в «черный список» управления «Кейсария».
В конце июня 1973 года люди Майка Харари прибыли во Францию и установили за Будиа круглосуточное наблюдение. На одной из конспиративных квартир в центре Парижа разместился оперативный штаб, из которого Майк Харари лично руководил всеми действиями сотрудников «Кейсарии». Будучи алжирским беженцем, не имевшим французского гражданства, Мохаммед на вполне законных основаниях проживал в центре Парижа, чувствовал себя вполне уверенно и пользовался полной свободой перемещения. Но с того момента, когда бойцы «Кейсарии» пересекли границы Франции, отведенные Мохаммеду Будиа дни пошли на убыль. Однако не всё оказалось так просто. Уже после нескольких дней слежки в «Моссаде» пришли к малоутешительному выводу — для его ликвидации потребуется намного больше времени и сил, чем планировалось. Никто не мог гарантировать, что завтра, послезавтра или через неделю террористы не приведут в исполнение свои грандиозные планы. Как всегда, проще всего было предотвратить теракт, убрав ключевую фигуру. Сотрудники «Кейсарии» были несколько озадачены. Мохаммед Будиа совсем не имел охраны, но при этом был очень осторожен. Он постоянно менял распорядок дня. Никогда не ездил одним и тем же маршрутом. Избегал темных улиц. Никогда не появлялся в одних и тех же ресторанах. Было видно, что человек серьезно кого-то опасался и предпринимал исключительные меры предосторожности. Всё это создавало «временные трудности», но в том-то и была главная проблема — времени у «Моссада» не было.
Мохаммед Будиа знал, что западные спецслужбы, в особенности израильтяне, заинтересованы в его скорейшем устранении. Он чувствовал опасность и уже собирался покинуть Западную Европу, чтобы укрыться в одной из стран Ближнего Востока. Но в самый последний момент, когда вещи уже были собраны, он почему-то отказался уехать.
Как хороший театральный актер, Мохаммед Будиа прекрасно владел искусством перевоплощения. Он проводил ночь у очередной любовницы, утром покидая ее квартиру загримированным под старика или женщину. В первые дни это позволяло Будиа отрываться от группы наружного наблюдения «Кейсарии», но эти и другие ухищрения лишь ненадолго продлевали его жизнь. Основная сложность состояла в том, что Будиа всё время находился в людных местах и его практически нигде невозможно было застать одного. В его квартире всё время находились какие-то люди из актерской среды, молодые женщины, интеллектуалы, бизнесмены и студенты. Иными словами, его квартира была чем-то средним между закрытым клубом парижской богемы и банальным столичным притоном. Его нельзя было подкараулить в подъезде, равно как и взорвать в собственной квартире, без того чтобы не пострадали невинные люди.
Но у каждого человека есть слабое место. У Мохаммеда Будиа таким «слабым местом» была его машина. По необъяснимой причине такой скрытный и подозрительный человек, как Будиа, любил ездить на одной и той же машине — сером Renault 16 с парижскими номерами, зарегистрированными на его собственное имя. Эта привязанность к машине стала его фатальной ошибкой, которой «Моссад» не преминул воспользоваться. Мохаммед Будиа имел обыкновение каждый раз, прежде чем сесть за руль, тщательно проверять машину. Прежде всего он осматривал днище, чтобы убедиться, что снизу не прикреплено взрывное устройство или ручная граната. Всё же было решено собрать взрывное устройство направленного действия, с малым радиусом поражения, но спрятать его в салоне автомобиля, прямо под сиденьем водителя. Один из специалистов Майка Харари по прозвищу Роберт
[116] изготовил небольшую радиоуправляемую мину. В одну из ночей он незаметно вскрыл машину Будиа и закрепил внутри салона изготовленное накануне взрывное устройство. Тем не менее заряд взрывчатки находился в машине Мохаммеда Будиа не один день, прежде чем боец «Кейсарии» решился привести его в действие. «Моссадовцы» постоянно перестраховывались и, желая избежать ненужных жертв, всё время переносили исполнение смертного приговора. То в машине вместе с Будиа кто- то находился, то машина проезжала по загруженным парижским улицам. Взорвать автомобиль возле его дома также не представлялось возможным. Будиа, как правило, просыпался довольно поздно, когда на улице было уже много прохожих.
Вечером 27 июня 1973 года Мохаммед Будиа вышел из театральной студии в сером дорогом костюме в сопровождении очередной французской подруги и направился к своему Renault 16. По привычке осмотрев машину, он галантно распахнул перед дамой дверцу, затем сам сел за руль автомобиля. Машина резко тронулась с места и понеслась в противоположную от дома Будиа сторону. Время уже было позднее, и бойцы «Кейсарии» надеялись, что он высадит женщину и поедет ночевать к себе домой. Но, притормозив у дома по улице Нуану, он закрыл машину и поднялся вместе с женщиной к ней в квартиру. Бойцы «Кейсарии» остались ждать на улице, сидя в арендованном Peugeot. Прошел час-другой, но Будиа и не собирался возвращаться к автомобилю. Поставив на прослушку домашний телефон Будиа, сотрудники «Моссада» были в курсе всех его планов. Майк Харари знал, что у Будиа в первой половине дня запланирована важная встреча в Латинском квартале рядом с факультетом естественных наук. Ничего иного не оставалось, как ждать. Была велика вероятность того, что Будиа всё же отправится спать к себе домой. Более удобного случая и представить было нельзя. Ночные улицы были безлюдны, и ничего не мешало привести в действие взрывное устройство. Однако он так и не вышел тем вечером на улицу, оставшись на всю ночь у своей французской подруги.
На следующее утро, примерно в 9:00, Мохаммед Будиа спустился к машине и, тщательно осмотрев ее, сел за руль. Серый Renault 16 выехал на центральную трассу, направившись к Латинскому кварталу. Группа Майка Харари неотступно следовала за ним на Peugeot, рассчитывая улучить удобный момент, чтобы отправить на взрывное устройство, спрятанное под сиденьем водителя, электронный сигнал с пульта дистанционного управления. Однако из-за большой загруженности парижских дорог такой возможности им так и не представилось. Взрыв и возгорание машины на переполненной улице привел бы к большим человеческим жертвам.
