Бытует распространенный слух об участии Али Хасана Саламе в планировании захвата израильских спортсменов на ХХ летних Олимпийских играх. Однако Саламе не принимал участия в подготовке мюнхенской бойни. На его счету было не более десятка серьезных терактов на территории Западной Европы, Азии и Ближнего Востока, большинство из которых не коснулись Израиля или его граждан.
Краткая справка
15 марта 1971 года Али Хасан Саламе совместно с алжирским террористом Мохаммедом Будиа организовал диверсию в голландском порту Роттердам. Взрыв прогремел на бензохранилище «Гольф Ойл» вместимостью 16 тысяч тонн.
15 декабря 1971 года по его приказу террорист-одиночка обстрелял из засады машину иорданского посла в Лондоне Зиада аль-Рифаи, получившего легкое ранение в руку.
6 февраля 1972 года людьми Али Хасана в Кельне были расстреляны пятеро молодых иорданцев палестинского происхождения, заподозренные в связах с «Моссадом».
8 мая 1972 года он принял участие в планировании угона бельгийского авиалайнера Sabena, захваченного четырьмя боевиками «Черного сентября» и посаженного в израильском международном аэропорту Лод.
4 августа 1972 года Саламе вместе с Мохаммедом Будиа организовал теракт в итальянском Триесте. В результате взрыва на бензохранилище полностью выгорели 880 тысяч литров бензина.
11 сентября 1972 года двойной агент ФАТХ по приказу Али Хасана Саламе совершил покушение на резидента «Моссада» в Брюсселе Офира Цадока.
28 декабря 1972 года боевики «Черного сентября» захватили израильское посольство в Бангкоке, но после выдвинутого им ультиматума сдались властям взамен гарантий беспрепятственного вылета в Египет.
Желая преувеличить собственную значимость и примерить на свою голову лавры Абу Ияда, он намеренно пустил слух, заявив: «Мои руки в крови израильских спортсменов». Сами палестинские источники, в частности Абу Ияд, Абу Дауд и другие первые руководители «Черного сентября» и ФАТХ, как один опровергли какую-либо связь Саламе с терактом на мюнхенской Олимпиаде 1972 года. По их словам, Саламе был обычным лживым хвастуном. В ФАТХ его многие недолюбливали и при первой же возможности напоминали ему о провале захвата израильского посольства в Бангкоке, который стал личным позором Али Хасана Саламе.
В израильских спецслужбах знали о его непричастности к бойне в Мюнхене, но как один из руководителей ФАТХ и «Черного сентября» он входил в число террористов, которых в первую очередь следовало уничтожить любой ценой. К тому же близость к Арафату делала его заложником противостояния израильских спецслужб с председателем ООП. По многим причинам покушение на Ясира Арафата раз за разом переносилось или отменялось в самый последний момент. Поэтому убийство Али Хасана Саламе было ударом по самому Арафату, которого израильское руководство, исходя из своих стратегических соображений, не решалось трогать.
После высадки израильского спецназа в Бейруте в рамках операции «Весна молодости» Али Хасан Саламе стал крайне осторожным, сосредоточив еще больше внимания на собственной безопасности. Он окружил себя еще большим числом охранников и везде появлялся в сопровождении свиты из двух-трех джипов. Такую охрану в ФАТХ имел разве что сам Арафат. Спустя некоторое время после израильской спецоперации «Весна молодости» Али Хасан Саламе дал короткое интервью, в котором отметил:
«Огромная победа врага — убийство трех наших лидеров в Бейруте в апреле 1973 года — стала следствием беспечности, свойственной восточному менталитету, полагающемуся на судьбу. Мой дом был в 50 метрах от дома покойного Абу Юсуфа. Израильские убийцы не смогли проникнуть в мое жилище по простой причине — оно хорошо охранялось моими четырнадцатью людьми…»
Саламе был очень высокого мнения о «Моссаде» и был уверен, что израильская разведка точно знала, где находилась его квартира. Но он ошибался. Если бы бейрутская резидентура «Моссада» знала, где он жил, он наверняка был бы ликвидирован вместе с остальными главарями террористов.
Вместе с тем Али Хасан прекрасно понимал, что израильские спецслужбы, если поставят перед собой такую цель, рано или поздно проникнут куда угодно и достанут любого палестинца в любой точке мира, вытащат из самого глубокого бункера и, если это будет необходимо, подкрадутся ночью прямо к его постели. Для «Моссада» это лишь вопрос времени. Не случайно Саламе постоянно держал в каждой комнате по заряженному автомату АК-47, опасаясь внезапного покушения.
Но в интересе к нему израильской разведки Саламе не ошибался. После того как он по своей глупости намеренно распустил слух о своей причастности к убийству израильских спортсменов, он стал главной целью «Кейсарии». Управление «Цомет» израильской внешней разведки раскинуло свою сеть осведомителей по всей Европе. Каждый агент, завербованный «Моссадом», должен был «носом рыть землю», чтобы добыть хоть какую информацию, которая могла бы помочь выйти на Али Хасана Саламе. Но, несмотря на его высокое положение и широкую известность в палестинских кругах, поступавшая о нем информация носила обрывочный характер и сводилась к банальным слухам, потому и не внушала доверия. Как правило, она приходила из «вторых рук», от информаторов очень низкого ранга, в большинстве случаев с опозданием. Часто сотрудникам «Моссада» приходилось слышать: «Саламе видели там-то» или «Саламе был здесь». Несмотря на огромную мотивацию и тысячи часов тяжелейшего труда, управление «Цомет», чьей главной задачей была работа с агентами и информаторами, по-прежнему действовало на ощупь, словно в густом тумане, пытаясь выйти на Саламе и другие ключевые фигуры, повинные в гибели израильских спортсменов.
После долгих поисков, длившихся более 10 месяцев, «Кейсария» наконец-то нашла след Али Хасана Саламе. Летом 1973 года прошла информация, что Саламе находился в западногерманском городе Ульм. Затем пришло сообщение, что его видели недалеко от бельгийской границы, на территории Франции в городе Лилль, откуда он вновь вернулся в Западную Германию. В Гамбурге его след опять оборвался.
Эта информация проходила на фоне поступавших в Тель- Авив донесений от европейской резидентуры, сообщавшей о намерении «Черного сентября» совершить теракты на территории Скандинавского полуострова. Всё сходилось на том, что потенциальной целью террористов может стать израильское посольство в Стокгольме.
14 июля 1973 года в Тель-Авив на бульвар Шауль а-Мелех пришло срочное донесение. Некий 28-летний алжирец по имени Камаль, проживавший последние годы в Женеве и находившийся под контролем местных сотрудников «Моссада», поднялся на борт пассажирского авиалайнера, следовавшего в Копенгаген, взяв билет на самолет перед самым вылетом. Тревогу швейцарской резидентуры вызвало то, что Камаль был связным «Черного сентября» и вылетел в Данию, когда все сводки предупреждали о готовящемся теракте на Скандинавском полуострове. В руководстве «Моссада» пришли к выводу, что Камаль вылетел в Данию для встречи с Али Хасаном Саламе, чтобы обсудить вопросы, связанные с нападением на израильское посольство. В аэропорту Копенгагена его встретил сотрудник «Моссада», который сообщил в Тель-Авив, что Камаль пересел на рейс, следовавший в Осло. Но в аэропорту норвежской столицы следы Камаля затерялись.
