В понедельник 23 июля 1973 года все норвежские газеты вышли с огромными заголовками на первых страницах, сообщая об убийстве двумя неизвестными 30-летнего марокканца Ахмеда Бушики, застреленного на глазах своей жены, находившейся на седьмом месяце беременности. Майк Харари пришел в ужас, поняв, что допустил непоправимую катастрофическую ошибку, убив совершенно другого человека — бедного марокканского эмигранта, вся вина которого состояла лишь в том, что он как две капли воды был похож на террориста Али Хасана Саламе.
В 1968 году Ахмед Бушики эмигрировал из Марокко в Норвегию в надежде начать более спокойную и обеспеченную жизнь. Женившись на норвежке Торил Ларсен, он переехал в Лиллехаммер и устроился официантом в горнолыжном пансионате, в мертвый сезон подрабатывая на полставки в городском плавательном бассейне. Как выяснилось позже, встреча Бушики и Камаля на балконе кафе «Кэролайн» была абсолютно случайной. Два выходца из стран Северной Африки не преминули возможностью поговорить на родном языке и обменяться последними новостями.
Лиллехаммер был тихим горнолыжным курортом. Последние 36 лет в городе не происходило ни одного убийства. Жуткое преступление всколыхнуло всё население провинциального городка, где даже пьяная драка становилась важным событием. В полицию Лиллехаммера сразу стали поступать звонки от бдительных горожан, сообщавших о смуглых подозрительных иностранцах, в последнее время появившихся в городе на дорогих машинах с «неместными регистрационными номерами». Проверив все отели города, полиция сразу нашла два номера, в которых жили приезжие туристы, сдавшие ключи от комнат в ночь убийства. На этот момент Майк Харари и двое стрелков «Кейсарии» уже были за пределами Норвегии.
Поначалу убийство Ахмеда Бушики в полиции Лиллехаммера приняли за сорвавшуюся наркосделку. Но спустя сутки ситуация полностью прояснилась. «Кейсария» прокололась на машинах. Бдительная соседка записала номер «чужой машины», в которой сидели подозрительные люди. Полицейский наряд, дежуривший в ночь убийства на выезде из города, также обратил внимание на две машины, несшиеся по трассе Е-6 в сторону Осло. Один из полицейских успел записать регистрационный номер одной из машин и передать его дежурному ночной смены. Эти записи, сделанные молодым норвежским патрульным и соседкой Бушики, стали тоненькой ниточкой, потянув за которую удалось расплести значительную часть европейской сети «Кейсарии» и пролить свет на странные убийства палестинских лидеров.
Воскресным утром 22 июля 1973 года в столичном аэропорту при возврате арендованных машин были задержаны первые двое сотрудников Майка Харари — Мэриан Гладникофф и Дан Эрбэль. По иронии судьбы они были самым слабым звеном в группе Майка Харари. Мэриан Гладникофф была репатрианткой из Швеции, подходящей кандидатурой для работы в Скандинавских странах, но из-за спешки была привлечена к такой сложной операции, не имея достаточного опыта работы. Дан Эрбэль вообще не был кадровым сотрудником «Моссада». Его задействовали в самый последний момент благодаря тому, что он свободно владел норвежским языком. Имея второе датское гражданство, он пользовался своим настоящим датским паспортом, поскольку выполнял вспомогательные функции и практически не подвергал себя риску. Он мог без акцента на норвежском языке выяснять адреса по телефону, читать названия улиц, заказать номер в отеле, снять машину или найти подходящую конспиративную квартиру, не вызвав у хозяев подозрения. Дан Эрбэль и Мэриан Гладникофф при задержании не смогли дать убедительный ответ на вопрос: почему они находились в машинах, фигурирующих в полицейских сводках? У них просто не было заготовлено подходящей легенды для такого случая. Дан Эрбэль первым стал давать показания. У отдела кадров «Моссада» даже не было времени выяснить, что этот человек страдал острой формой клаустрофобии, оказавшись запертым в тесной камере, он сразу раскололся, признавшись, что работает на израильскую внешнюю разведку. Затем следователи дожали Мэриан Гладникофф. От Дана Эрбэля норвежцы узнали, что целью покушения был палестинский террорист Али Хасан Саламе. Сам Эрбэль был искренне убежден в том, что между правительством Норвегии и Израилем существует негласное соглашение, позволявшее «Моссаду» устранить опасного палестинского террориста, чтобы предотвратить угрозу диверсии на Скандинавском полуострове. Он даже передал следователям один из известных ему телефонов штаб-квартиры «Моссада» в Тель-Авиве, чтобы норвежцы смогли удостовериться в правдивости его слов.
Показания Эрбэля и Гладникофф привели к аресту еще двух наиболее опытных сотрудников «Кейсарии» — ветеранов «Моссада» Сильвии Рафаэль и Авраама Гмар. При аресте у них нашли фальшивые паспорта на имя гражданки Канады Патрисии Руксберг и гражданина Великобритании Лесли Орбаума. Норвежская полиция не стала ходить кругами и впустую тратить время, понимая, с кем столкнулась. Следователи сделали запрос в Канаду и Великобританию и к концу дня получили ответ: людей под такими именами не существует.
Канадцы и британцы были взбешены тем, что «Моссад» использует паспорта их стран, и направили Израилю соответствующую ноту.
Авраам Гмар был прижат к стенке, но продолжал придерживаться своей легенды, согласно которой он был 29-летним британским писателем, путешествующим по Норвегии в поисках вдохновения. До провала в Лиллехаммере он участвовал во множестве операций «Моссада», в том числе и на территории арабских стран. Морально и физически он был готов к допросам в подвалах арабских спецслужб, тем более к разговору с норвежскими следователями. Бурно возмущался, не признавал свою вину и отказывался разговаривать без присутствия британского консула и адвоката, всячески затягивая время.
Одновременно в соседней комнате следователи допрашивали самую опытную сотрудницу Майка Харари 36-летнюю Сильвию Рафаэль. Эта умная красивая женщина обладала всеми качествами, необходимыми разведчику-нелегалу. Она умела легко находить контакт с людьми, входить в доверие, была проницательна и в совершенстве владела искусством вербовки. Могла адаптироваться в любой обстановке, была хладнокровна и мгновенно принимала решения в самых критических ситуациях. У руководства «Моссада» Сильвия Рафаэль пользовалась особым доверием. За пару лет, выдавая себя за независимую канадскую журналистку, делающую фоторепортажи в лагерях палестинских беженцев, она смогла внедриться в круги высшего руководства ФАТХ и ООП и стала снабжать Израиль ценнейшей разведывательной информацией. Палестинские лидеры восхищались ею, делали дорогие подарки, не подозревая, кем она на самом деле являлась. После начала операции «Гнев Божий» Майк Харари лично настоял на включении ее в особую группу «Кейсарии». В отличие от сотрудников «Цомета», занимавшихся оперативной работой с агентами и осведомителями на постоянных местах, сотрудникам Управления специальных операций «Кейсария» приходилось всё время адаптироваться к новым условиям. Сильвия Рафаэль как никто другой подходила для работы в «Кейсарии». Она родилась в Южной Африке, в 1963 году репатриировалась в Израиль и через пять лет была приглашена на работу в «Моссад». Сильвия владела шестью иностранными языками, с 1968 по 1972 год, до создания специальной группы Майка Харари, она успела принять участие во множестве специальных операций израильской внешней разведки в странах Европы, Азии, Северной Америки, Африки и Ближнего Востока.
