Всегда чуткие к настроениям «палестинской улицы» лидеры большинства организаций, вошедших в состав ООП, стали выдвигать не только национальные, но и социальные лозунги, взяв на вооружение «марксистскую идеологию». Находясь в «изгнании», беженцы становились свидетелями растущего социального взрыва внутри палестинской диаспоры. Недовольство было вызвано как равнодушием арабских режимов, так и привилегированным положением некоторой, весьма немногочисленной части диаспоры — элиты, традиционно пользовавшейся всеми благами, в то время как другие палестинцы, составлявшие абсолютное большинство, влачили жалкое существование, ежедневно выживая в переполненных лагерях беженцев или батрача за гроши на местное коренное арабское население. Даже на оккупированных территориях Западного берега реки Иордан и сектора Газа палестинцы жили намного лучше, чем в соседних арабских странах, а в самом Израиле их соплеменники имели все гражданские права, не испытывая никакой дискриминации по национальному или религиозному признаку, пользуясь всеми благами израильского общества. Заветной мечтой большинства палестинцев-беженцев был брак с израильской арабкой, позволявший на законных основаниях переехать жить в Израиль. Популярные во все времена социальные лозунги, принятые на вооружение палестинскими лидерами, нашли благодатную почву в неимущем большинстве. Не удивительно, что 70-е годы прошлого века стали временем расцвета палестинских группировок «марксистского толка». «Рентабельность предприятия» и высокая степень отдачи очень скоро проявили себя. К палестинцам на Ближний Восток стало поступать легкое стрелковое оружие, боеприпасы и специальные технические средства для проведения диверсий. Но наиболее привлекательной частью помощи были огромные финансовые потоки, большая часть которых оседала на личных счетах крупных палестинских функционеров. Национальное движение сопротивления стало приносить ощутимый доход, борьба за права палестинских беженцев стала очень прибыльным бизнесом.
В те годы в Москве в «палестинских товарищах» советские коммунисты-интернационалисты видели не столько «верных борцов» и идеологических союзников, сколько военно-политическое движение, открывшее «второй фронт» с мировым империализмом на Ближнем Востоке. Даже Яков (так именовали Ясира Арафата на Лубянской площади), убежденный буржуазный националист, никогда не включавший в свой политический лексикон марксистскую терминологию, нередко приезжал в Москву с протянутой рукой. Для московских товарищей любой враг сионистов автоматически становился другом, даже если он и не разделял их идейных убеждений. Хотя на Лубянке Арафата и относили к разряду «неблагонадежных» (что впоследствии полностью подтвердилось), его принимали на самом высоком уровне как дорогого и уважаемого гостя, как признанного лидера палестинского национально-освободительного движения
[161]. Кремлевских старцев не смущали террористические методы борьбы, которые были бы невозможны в таких масштабах без финансовой помощи и военных поставок из Советского Союза и арабских стран, ставших на путь построения «социализма». Сотни палестинцев обучались в СССР ведению «партизанской войны». Растущий палестинский терроризм в странах Варшавского договора тоже особенно никого не смущал. Его стали рассматривать как неизбежные издержки, оправданные необходимостью достижения «великой цели». А чтобы поддержка неприкрытого террора не бросила тень и окончательно не скомпрометировала «правое дело» коммунистов-интернационалистов, «большие умы» на Старой площади (ЦК КПСС) запустили «дымовую завесу» в форме атаки на сионизм, который выставлялся еще большим мировым злом, чем империализм. На этом фоне стиралось само определение терроризма, сглаживалась его чудовищная природа. Исходя из кремлевской логики, «нестандартные методы борьбы» палестинских товарищей были острой необходимостью, а потому «вполне легитимной формой борьбы угнетенного народа против сионистских оккупантов». Таким образом, «палестинские товарищи» не ошиблись, сделав ставку на марксистские лозунги, обеспечив себе не только поставки оружия и финансовую поддержку, но и политическое прикрытие на международной арене.
Палестинцы удачно использовали в своих интересах противостояние двух мировых держав на Ближнем Востоке. Однако прибыльному для них региональному соперничеству сверхдержав стала угрожать горбачевская перестройка, взявшая курс на нормализацию отношений между Москвой и Вашингтоном. А развал СССР и вовсе вверг палестинцев в отчаяние, в особенности Ясира Арафата. Настоящим ударом стало установление дипломатических отношений между Российской Федерацией и Государством Израиль. На некоторое время Арафат, как и другие палестинские лидеры, стал совершенно никому не нужен. Но это продолжалось совсем не долго. «Помощь» неожиданно пришла, откуда совсем не ждали.
Норвегия, далекое от ближневосточного региона королевство, не вовлеченное в сложные геополитические процессы, а потому абсолютно непредвзятое, в начале 90-х предложило палестинцам и израильтянам посредничество в налаживании мирного диалога. Ситуация выглядела обнадеживающей. Вашингтон и Москва настойчиво призывали палестинцев и израильтян сесть за стол переговоров. Руководство ООП еще в 80-х годах начало всё более склоняться к политическому разрешению конфликта, убедившись на своем 20-летнем опыте, что террором и угрозами от Израиля невозможно ничего добиться, а «спонсорам» уже начало надоедать сорить деньгами, вкладывая их в безнадежный и бесполезный проект. Да и в самом Израиле политическое и военное руководство страны стало приходить к пониманию неизбежности начала диалога с ООП. Держать такую большую территорию с враждебно настроенным населением было с каждым годом всё сложнее, к тому же совершенно нецелесообразно. Огромную часть государственного бюджета каждый год поглощали «территории», не приносящие ровным счетом никакой пользы ни с экономической, ни с политической, ни со стратегической точек зрения. Но что важнее всего для Израиля, удерживание палестинских территорий, захваченных после Шестидневной войны (1967), никак не влияло на улучшение внутренней и внешней безопасности, но нанося имиджу страны серьезный вред на международной политической арене. Предложение предоставить палестинцам автономию взамен гарантий прекращения террора было привлекательно для всех сторон.
В начале сентября 1993 года тайные переговоры, которые проводились на регулярной основе в течении предшествующих двух лет между Израилем и ООП при посредничестве Норвегии, а также при участии Соединенных Штатов Америки, Российской Федерации и Иордании, стали достоянием общественности. 13 сентября 1993 года в торжественной обстановке на лужайке перед Белым домом председатель ООП Ясир Арафат обменялся рукопожатием с премьер-министром Израиля Ицхаком Рабиным в присутствии спонсоров мирного процесса — президента США Билла Клинтона и главы российского МИД Андрея Козырева. Был подписан документ, вошедший в историю как «Норвежские соглашения», или «Договор Осло». Между Израилем и ООП было достигнуто принципиальное соглашение по созданию Палестинской национальной автономии, прекращению палестинцами террористических операций против Израиля, а также активная борьба руководства автономии с исламскими террористическими организациями на Западном берегу реки Иордан и секторе Газа. Менее определенно выглядел последний пункт соглашения: продолжение переговоров для достижения окончательного решения палестинской проблемы по принципу, общему для всех соседних с Израилем стран: «мир в обмен на территории и безопасность». Но это был вопрос будущего, в то время как настоящее требовало долгожданного мира. Израильтяне официально признали ООП, а палестинцы право Государства Израиль на существование. Ясир Арафат, Ицхак Рабин и Шимон Перес получили Нобелевскую премию мира, но мир на Ближнем Востоке так и не наступил.
