– Я не боюсь работы и не отлыниваю. Это случилось единственный раз. Разве не глупо использовать мою компетенцию для маркировки улик? – произносит Харриет с видимым спокойствием.
Если она полдня будет стоять и лепить этикетки, то у неё к тому же не будет доступа к компьютеру, а значит, она не сможет ни искать эту Лию, ни отследить тот мобильный, который был включён, когда она нашла в контейнере Дугласа.
– Ну, будем надеяться, что ты на самом деле не боишься работы, – отвечает Маргарета и выходит из комнаты со следующим за ней по пятам Йораном.
В коридоре пахнет больницей. Смесью запахов дезинфекционных и моющих средств для чистки туалетов. Харриет смотрит на часы. Двадцать минут четвёртого. Её взгляд падает на ноги Эушена, его топ-сайдеры цвета бычьей крови резко выделяются на пестро-оранжевом линолеуме пола. Он сидит в коридоре на стуле рядом с ней, руки сложены на куртке цвета морской волны с клетчатой подкладкой. С того момента, когда они припарковались у больницы, он не произнёс ни слова. Дверь перед ними открывается с негромким щелчком.
– Вы Эушен Вестерберг? – спрашивает маленького роста мужчина в белом халате и очках со стальными дужками, сползающими на нос.
Он жестом приглашает Харриет и Эушена войти в кабинет. Эушен несмело садится на стул напротив врача, а Харриет приносит себе деревянный стул из коридора и садится рядом.
– Итак, что вас привело сюда? – спрашивает врач и сдвигает очки на лоб.
– Это моя дочь, Харриет, она беспокоится по поводу моей памяти, – медленно говорит Эушен.
Это так типично для Эушена, всю вину свалить на неё. Чтобы установить дистанцию, думает Харриет, когда врач поворачивается к ней. Она собирается с духом.
– Я только что переехала к папе и вижу явные изменения. Мой брат тоже их заметил ещё раньше, летом. – Она поворачивается к Эушену. Как-то неловко говорить о нём в третьем лице, когда он сидит тут же, рядом. – Дело не только в том, что ты стал забывчив, речь ещё и о том, что ты не спишь по ночам. Как, например, сегодня ночью. Иногда я просто не узнаю тебя. И витамины, которые выписывает твой домашний врач, не помогают. – Ей физически больно говорить правду. Но она вспоминает его отсутствующий взгляд, когда она нашла его на берегу.
Эушен смотрит в сторону и складывает руки на куртке. Трудно понять, ранит ли его самолюбие то, что она говорит.
– Моя дочь права. Память у меня уже не та, что была когда-то. Пропало понимание суточного ритма. Иногда я не могу вспомнить, какой сегодня день недели, – неожиданно говорит он.
– Вы чувствовали себя не в настроении, подавленно или, может быть, что-то плохое случилось в последнее время? – спрашивает врач.
Эушен выглядит так, будто он размышляет над вопросом.
– Я привык работать. За мной осталась моя профессорская должность на юридическом факультете, и до последнего времени я там работал, правда, не на полную ставку, также я по-прежнему пишу статьи и весной читал спецкурс для студентов. С этим я справляюсь без всяких проблем, а вот с мелкими бытовыми деталями больше так не получается. Время, место, планы и имена – всё это я путаю. Похоже, что страдает именно короткая память, – говорит Эушен со вздохом и добавляет: – Но так, наверное, и должно быть, когда стареешь. Мне всё-таки ближе к восьмидесяти, чем к семидесяти. – Он пытается засмеяться, и морщинки вокруг глаз становятся заметнее.
– А спите вы как, хорошо? – спрашивает врач. – Длительный стресс, подавленное состояние, депрессия и плохой сон тоже могут вызвать нарушения памяти. В этом нет ничего странного. Но если вы неоднократно замечали, что вам трудно что-либо запоминать, то это может быть признаком болезни.
Эушен качает головой.
– Мне кажется, что я никогда не высыпался как следует, – говорит он и смеётся.
– Я бы хотел вас осмотреть и взять некоторые анализы, – продолжает врач.
Уголком глаза Харриет замечает, что Эушен ёрзает на стуле.
– Я пока пойду в кафетерий и куплю кофе, – говорит она, вставая. Может быть, Эушен будет чувствовать себя свободнее, если она не будет тут сидеть.
Кафетерий находится рядом с главным входом в больницу. Харриет идёт по указателям и красной линии на полу к лестничной клетке с лифтами. Останавливается и смотрит на схему у лифтов. Со вздохом отмечает, что кафе находится совсем в другом здании.
Раздаётся мелодичный сигнал, пришёл лифт.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает голос за её спиной.
Харриет оборачивается. Из лифта выходит Элиас. В полицейской форме, с улыбкой в адрес Харриет. Она размышляет, стоит ли рассказать ему, почему она в больнице, но с ним, кажется, трудно подружиться.
– Частное дело. А ты? – спрашивает Харриет.
Элиас показывает на план больницы.
– Девятый этаж, меня поставили сегодня на охрану Дугласа Андерссона. – Он смотрит на Харриет. – Но ведь это закрытое отделение, ничего с ним не случится, а мне нужно удрать пораньше. Тоже по частному делу.
Она подмигивает, чтобы показать, что понимает его. Он смывается со своего поста, не ставя в известность Маргарету. Покрывать коллегу в таких ситуациях – это кодекс чести, кто донесёт начальству, тому пощады не будет.
– Моя девушка немного расстроилась из-за одной вещи. С ней это иногда бывает. Ты же знаешь, какими бывают девушки. – Он смущённо улыбается. – Тут в Лунде есть один магазин, который ей нравится, так что я хотел смотаться и купить ей подарок. Вот так.
– Понимаю. Я ничего не скажу, не выдам тебя, – отвечает Харриет. Какой симпатяга, что заботится о своей девушке, хоть она и не согласна с ним в том, какими капризными они бывают. Но ей знакомо это чувство, когда любая мелочь кажется непреодолимыми трудностями.
– Я сказала, что пойду к врачу, но на самом деле это мой папа болен, – говорит она. – Или вернее, я не знаю, что с ним, он пришёл сюда провериться.
Она замолкает. Боится, что заревёт, если попытается говорить дальше. Это была бы полная катастрофа.
– Ой, как печально. – Элиас смущается. – Маргарета просто идиотка в таких вещах, ты ведь уже поняла, да? Если тебя нужно будет разгрузить от части заданий, чтобы незаметно смыться с работы, это о’кей. В смысле, для меня о’кей. Я могу кое-что из твоих обязанностей взять на себя, и никто ничего не заметит.
– Спасибо за доброту. – Она улыбается, а он быстро отворачивается и смотрит на часы.
– Надо бежать, нельзя отсутствовать слишком долго. – Он торопится в сторону выхода, а она стоит и смотрит ему вслед.
Когда она возвращается в кабинет врача с двумя картонными кружками горячего кофе, доктор как раз заканчивает осмотр, а Эушен сидит на кушетке и застёгивает рубашку.
– Я взял все нужные анализы, но хотел бы ещё предложить сделать компьютерную томографию мозга и пункцию спинного мозга. Я напишу также направление в психиатрию на обследование. Вам пришлют вызов домой насчёт этого, – говорит врач Эушену.
