Като поднимает голову.
– Като я с собой не беру, – добавляет она поспешно.
Като разочарованно скулит, пока Харриет напяливает на себя куртку и берёт сигареты, лежащие в сумке. Из гостиной доносятся знакомые звуки начала вечерних теленовостей.
С моря дует, и волосы разлетаются вокруг лица. Она запахивает куртку. Ещё не поздно, но гавань совершенно пуста, а звук бьющихся о мачты шкотов звучит глухо. Она проходит тропинку, которая ведёт наверх к Хенрикехиллу, и продолжает идти вдоль берега.
Она не видит машины, которая стояла бы у конца дороги, но Элиас ответил буквально через несколько секунд после того, как она вышла из дома.
На месте через сорок пять. Моя девушка думает, что я ей изменяю, так что тебе придётся туго, если эта вылазка ничего не даст.
Если бы он не прислал подмигивающего смайлика сразу после сообщения, то Харриет бы передумала. Но теперь она чувствует себя на подъёме. Песок, который сыпется ей на щиколотки, влажный, а фонари судёнышек светят через пролив. Пахнет морем.
Миновав форт, означающий конец деревни, и выйдя на луга, она закуривает. Отсюда песчаная тропинка ведёт к котловану. Она шла здесь всего сутки назад. Сейчас, как и тогда, светит луна, и ей хорошо видно, куда она идёт. Зелень по бокам, кажется, прижимает её с обеих сторон, камыш бьёт по ногам. Через несколько метров уже видна поляна и дерево-скелет. На поляне ещё светлее. Харриет хлюпает носом на ветру.
– Ш-ш-ш, – шепчет кто-то. – Чёрт, ты что, куришь? – Элиас выходит из-за деревьев.
– Да-да, я знаю, что это вредно, – говорит Харриет и смотрит на сигарету. – Идиотизм. Я брошу, когда закончу эту пачку.
– Да ладно, успокойся. Я пошутил, – продолжает он. – Я только что пришёл. Машину поставил наверху у дороги, а сюда тащился через поле. Навигатор показывает неправильно. Котлован на карте есть, но там ничего не сказано про грязь. – Он показывает на свои брюки, потемневшие внизу от налипшей глины.
– Непруха-невезуха, – шепчет Харриет и откашливается. Лучше быть честной с Элиасом. – Я должна сказать тебе одну вещь, о которой я раньше умолчала. Эта женщина сказала, что она знает, кто это сделал. Она знала, что у Лауры лицо было заклеено скотчем. Она позвонила мне, и я встретилась с ней вчера вечером. Похоже, она здесь бывает. Не спрашивай меня, что она здесь делает.
Элиас улыбается ей своими ясными карими глазами.
– Я знаю, что она здесь делает, – говорит он. – Она кого-то ждёт. Видишь? – Он показывает на землю, и Харриет наклоняется. Почва неровная, взрыхлённая, и везде валяются окурки.
– Смотри, следы в песке – вот тут… – шепчет Элиас.
На песке следы такие, будто кого-то тащили к краю котлована.
Элиас делает шаг к обрыву.
– Осторожно. Там глубина в несколько сот метров, а стены будто сделаны из песка-плывуна. Если ты туда свалишься, ты умрёшь, – говорит Харриет.
Он хмыкает и смотрит на неё весёлым взглядом.
– Когда я была маленькая, нам не разрешали сюда ходить. Так нам тогда и говорили, что умрём, – продолжает она.
– О’кей, а там, где я вырос, было вообще опасно выходить на улицу, – отвечает он, и Харриет замолкает. Чувствует себя дурой.
Элиас делает ещё один шаг и наклоняется вперёд. Харриет хватает его за куртку. Он резко поворачивается, и она отпускает его куртку.
– Ну, извини, – говорит она, но он прерывает её, отпихивая её назад. Она чуть не теряет равновесие.
– Что ты делаешь? Что за дурацкие шуточки, – шипит она, покачнувшись. Своим движением она приводит в движение песок, который устремляется вниз, в пропасть. Песчинки звучат, как капли дождя, когда они достигают поверхности воды, а расходящиеся круги поблёскивают в холодном свете луны.
– Нам надо позвонить и вызвать подкрепление, – отвечает Элиас.
Четверг 31 августа 2017 года
Свет полицейских фонарей слепит Харриет, когда они светят на дно котлована, но она уже и так знает, что там. Элиас показал на что-то, что плыло на искрящейся поверхности. Она окаменела, когда поняла, что это тело человека, и её способность к действиям не вернулась до тех пор, пока она не услышала звук полицейских сирен. Машины экстренной помощи не смогли подойти вплотную к котловану, и прошло немало времени, прежде чем полицейские прибыли на место.
Как такое могло случиться в Лервикене? Деревня, которая воплощала покой и защищённость в её жизни, изменилась. Ничто уже не будет здесь таким, каким было раньше.
Она больше не видит Элиаса, он исчез среди пожарных и другого персонала экстренных служб. Полицейский в форме перед ней говорит таким голосом, который больше подошёл бы для чтения сказок на ночь. Харриет поплотнее закутывается в светло-оранжевое одеяло, которое ей дали люди в «Скорой помощи». Не потому, что она мёрзнет, а потому, что так безопаснее. Она чувствует свою бездеятельность, которая ещё усугубляется тем, что полицейский говорит с ней, как с ребёнком.
– Я сама работаю в качестве следователя, я знаю порядок, – отвечает она спокойно.
– Мне нужно взять ещё один блокнот, – говорит он и показывает свой полностью исписанный блокнот одному из других полицейских, когда слышится шум мотора.
Харриет смотрит на свои обсыпанные песком кеды. Когда её ноги шевелятся, то песок шуршит, падая на гравий. Звук мотора усиливается, и, когда он становится почти оглушающим, сильный белый свет освещает поляну. Всего в пятнадцати метрах над ними вертит лопастями вертолёт. Травинки сгибаются под потоком воздуха, а люди у обрыва выглядят так, будто они с трудом удерживаются на краю. Одеяло, которое было у неё на плечах, уносит потоком воздуха. Люди приближаются к краю котлована и заслоняют обзор, так что Харриет не видит, что там происходит.
– Можно я пройду, – говорит она и протискивается вперёд. Мужчина в зелёной одежде задерживает её и кому-то машет. И тогда она видит носилки. Натянутый трос, прикреплённый к нижней части вертолёта, движется, и пакет с пристёгнутым телом поднимается над собравшимися. Голоса звучат громче, капли воды с носилок разносятся ветром. Она убирает волосы с глаз. Человек лежит на боку, мокрая и блестящая чёрным одежда обвивает худое длинное тело. Когда его освещает свет прожекторов, по её телу пробегают мурашки.
На носилках лежит Кеннет Йонссон.
Когда уезжает «Скорая» и их встречают Леннарт и остальные техники, они могут покинуть это место.
– Пойдём вместе до моей машины? Я могу потом подбросить тебя домой, – говорит Элиас. Его тон спокойный и дружелюбный, и ей приятно будет с ним поговорить, прежде чем они расстанутся.
– Я знаю, что он мёртв, – говорит Харриет, когда они выходят на вспаханное поле. Под ногами неровно, да ещё и налипшая на кеды глина мешает идти.
