– Где стоял сейф? – Харриет не помнит, чтобы она видела сейф дома у супругов Андерссон.
– В гостиной, накрыт бархатной занавеской. Круто, да? Такую тяжесть я волочил, а Дуглас ни капельки даже не помог.
Харриет вспоминает следы на полу гостиной, которые показал Леннарт на месте преступления. Выглядело так, будто что-то тяжёлое тащили по полу.
– В гостиной не было никакого сейфа, – говорит Маргарета и смотрит на Харриет.
– Ну сам он не мог его перетащить, потому что я чуть копыта не откинул, пока припёр его в дом. А почему вы про это спрашиваете?
– А кто знал, что ты продал ему сейф? – спрашивает Харриет и в тот же момент понимает, что знали абсолютно все, потому что ей самой об этом рассказала Ивонн.
Тони долго смотрит на неё.
– Вы думаете, что сейф имеет какое-то отношение к убийству? Вы думаете, что это причина того, что… – Он начинает кусать ноготь большого пальца. – Да, я продал ему сейф, но я, чёрт подери, не убивал Лауру, – говорит он под конец.
– Тогда почему нож лежал в твоей машине? – спрашивает Маргарета.
– Ты видела мою машину? Я её даже не запираю, потому что никакому идиоту не придёт в голову её украсть. Вкуриваешь? Кто угодно мог положить в эту машину что угодно. Что вы там ни найдёте, это не моё.
Харриет слегка улыбается. Держатели сим-карт, наркотики и ворованные инструменты уж точно принадлежат Тони.
– Тогда почему тебя взяли, когда ты уже был на пути в Данию, если ты не имеешь никакого отношения к убийству? – продолжает спокойно Маргарета.
– Потому что я видел, что вы идёте, и знал, что всё свалят на меня, раз вы пошли ко мне домой. – Тони явно теряет настроение. Глаза бегают туда-сюда по всей комнате.
Харриет раздумывает. Может быть, кто-то подбросил одежду Тони домой, а нож ему в машину? Этого во всяком случае нельзя исключать. Нюманы говорили, что у Тони дома постоянно толчётся народ. Ивонн тоже сказала, что вокруг него всё время кучкуются люди. Может быть, кто-то хочет, чтобы они считали Тони убийцей?
– Мы, как я уже сказала, нашли в твоей машине нож, и я думаю, что когда мне позвонят эксперты из Линчепинга, то скажут, что именно он был орудием убийства Лауры, – говорит Маргарета.
Тони смотрит прямо на неё.
– Может быть, но это не мой нож. Ты чё, не слышишь, чё я тебе толкую? Ведьма.
Не сказав ни слова, Маргарета встаёт, наклоняется вперёд и достаёт что-то из сумки.
– Открой рот, – говорит она Тони, который смотрит на неё, ничего не понимая.
Он держит рот закрытым, тогда Маргарета обходит стол и становится за его спиной. Крепко берёт его за лоб и наклоняет его голову назад. Рот раскрывается, и она быстро всовывает туда длинную палочку с ваткой на конце. Щека выпячивается, когда она соскабливает ваткой слизистую на внутренней поверхности рта, а когда она достигает глотки и засовывает палочку ещё глубже, Тони кашляет из-за рвотного рефлекса.
Они взяли у него анализ крови во время задержания, и у них есть его ДНК. Даже Тони должен сообразить, что то, чем занимается Маргарета, это не игра, и к тому же его задерживают не впервые. Когда Маргарета заканчивает, она отпускает без единого слова его голову, держит перед ним конверт и кладёт туда взятый анализ.
– Как ты думаешь, совпадёт твой ДНК с теми следами, которые мы нашли дома у четы Андерссон? – спрашивает Маргарета.
– Да, конечно. Я же был у них дома много раз. Это ничего не доказывает. Я не убивал Лауру.
Маргарета никак не реагирует. Она хорошо играет свою роль, отмечает Харриет.
– Мне нужно будет посмотреть твою историю болезни. Я буду знать о тебе всё. – Маргарета достаёт бланк и протягивает Тони вместе с ручкой. – Если ты дашь своё согласие на допуск полиции к твоей истории болезни, будет быстрее. Если нет, я подожду решения прокурора, а ты пока будешь здесь сидеть. Что ты предпочитаешь?
Тони не отвечает, но берёт бланк и ручку и медленно подписывает внизу страницы. Почерк как у восьмилетнего.
– Я хочу того, которого по телевизору показывают, – неожиданно говорит Тони.
– Ты говоришь о том адвокате, который будет представлять твои интересы? – спрашивает Маргарета.
Он кивает.
– У нас есть список юристов, которые могли бы тебя защищать, но если ты хочешь кого-то другого, то мне нужно его имя, – добавляет она.
– Я ничего не буду говорить, пока у меня не будет адвоката, – говорит Тони и складывает руки.
– О’кей, хорошо, – Маргарета заканчивает разговор и поворачивается к Харриет. – Попроси Лену посмотреть, какие бюро адвокатов были подключены раньше, в том, что касается Тони, и чтоб она не обращалась ни к одному из них, скажи ей, чтоб взяла кого-нибудь из крупных в Мальмё. На этом мы заканчиваем допрос, – продолжает она, подходит к двери и стучит. Дверь немедленно открывает один из полицейских.
– Можете отвести его обратно в камеру, – говорит она.
Харриет рассматривает узкую спину Маргареты, которая выходит из комнаты. Потом спешит в свой кабинет. Успевает только включить компьютер и внести записи допроса, как слышит отвлекающие её от работы голоса. Похоже, они доносятся из комнаты, где обедают. Харриет быстро дописывает, встаёт и идёт в сторону мини-кухни. Надо воспользоваться случаем, пообщаться с коллегами, раз они там собрались, а заодно и пополнить запас кофе. Вонь арестантского коридора застряла в её ноздрях и отбила аппетит. Стрелки часов только миновали одиннадцать, но, судя по звону посуды, настало время ланча, что и подтверждается, когда она входит в комнату. Ракель, Элиас и Йоран обедают, а Патрик стоит у раковины и открывает принесённый из дома контейнер с едой.
– Допрос что-нибудь дал? – спрашивает Патрик, поворачиваясь к Харриет. Уголком глаза она видит, что Элиас оторвался от тарелки и смотрит на неё.
– Нет, не так чтоб уж сильно, – отвечает Харриет. – А у тебя как?
– Я был в Лервикене. Говорил с пожилой парой. Рут и Густав Нюман. У них веранда с видом на гавань и виден дом, который арендует Тони Хессельгрен. Они говорят, что начали повнимательнее смотреть, когда Тони вернулся в деревню. Похоже, что все знают, кто он такой. У него дома был свет в ночь пятницы, и Рут Нюман считает, что слышала, как там ругались, – говорит Патрик.
– Ночь пятницы? – переспрашивает Харриет. Смерть Лауры наступила где-то примерно между часом и пятью утра. В её размышления вторгается резкий запах, заставляющий её наморщить нос.
– Знаю-знаю, отвратительный запах, – извиняющимся тоном говорит Патрик, заметив её гримасу.
– Кровавый пудинг? – спрашивает Харриет.
– Вчерашние остатки. Вкусно, но пахнет дерьмом, когда разогреваешь в микроволновке. Если живёшь один, то отвыкаешь заботиться о том, как еда может вонять, – шутит Патрик.
