Чем она вообще занимается? Она пьяна и ужинает с мужчиной, которого не знает. Голова кружится, когда она достаёт телефон. Несколько раз пишет неверно, пока наконец, отправляет сообщение Лизе.
О, господи, тот мужчина, я с ним ужинаю. Кажется, он мной интересуется. Стильный. У него прекрасные манеры и…
Она нечаянно нажимает, отправляя незаконченную фразу. Бросает на себя в зеркало последний взгляд. Нужно идти к нему. Иначе это странно.
– Ты что душ принимала? Поэтому это заняло столько времени? – говорит Рикард, когда она возвращается.
Харриет заправляет мокрые локоны за ухо. Вода капнула и на её топ.
Она едва успевает сесть, как приходит бармен и забирает их тарелки.
– Запишите на мою комнату, – говорит Рикард и улыбается ей.
Она осторожно качает головой. Не так их воспитывал Эушен, её и Пола. Никогда не позволяй себя угощать, говорил он. И Харриет всегда жила по этому принципу: всегда справляться самой. Ей, в отличие от Лизы, никогда не нравилось, когда парни в ресторане угощали их коктейлями. И всё же она согласилась не моргнув глазом принять всё, что Рикард заказывал, а теперь он ещё и хочет заплатить за ужин.
– Нет, ты не будешь платить за еду, – поспешно говорит Харриет, тянется за сумкой и роется в ней в поисках банковской карты.
– Это же я предложил гамбургеры. Я и заплачу, – смеётся он.
Неловко начинать спорить о деньгах, но если он оплатит счёт, то может потом подумать, что только потому она и осталась. А на самом деле ей нравится с ним разговаривать. Если подумать, то это был её самый лучший ужин за очень долгое время. И закончился он слишком быстро. Она должна что-нибудь придумать.
– Но тогда я заплачу за десерт, – говорит она.
Рикард берёт меню, которое бармен оставил на столе. Он листает его, не глядя, и кладёт обратно.
– Я уже решил, что хочу на десерт.
– Отлично, я зову его сюда, – говорит Харриет и смотрит в сторону бара.
Рикард прикрывает своей ладонью её руку.
– Нет, он нам не нужен. Я подумал, что мы можем пойти в мой номер.
«Я сейчас умру», – думает Харриет. Она никогда не встречала человека, который действовал бы так напрямик. Её спасает мобильный, который лежит рядом на столе и мигает, и она забирает у него свою руку. Таясь, читает ответ от Лизы: Go girl! Вперёд, девочка! Я на тебя рассержусь, если ты не воспользуешься этим случаем. Харриет поворачивается к Рикарду.
– Я закажу с собой бутылку шампанского из бара, – говорит она и отвечает на его улыбку. Ей совсем не следует сегодня больше пить, но она собирается наплевать на всё и поступить совершенно безответственно. Когда они выходят из бара, она чувствует руку Рикарда, скользящую вдоль её спины, а сама она идёт впереди него по коридору отеля с ведёрком для шампанского в руках.
Суббота 2 сентября 2017 года
У Харриет в жизни ещё не было такой чудовищной головной боли. Ощущение такое, что мозг пытается вылезти из черепа. Она осторожно открывает глаза и натыкается на острый солнечный луч, просочившийся между шторами. Она и не думала, что солнце в сентябре может быть таким ярким, но ведь дворец находится на холме и солнце светит прямо в окно. Кровать мягкая, а большое белое пуховое одеяло шуршит, когда она отгибает его край. Часы на ночном столике показывают полседьмого. Она садится на краю кровати. Пол покрыт ковролином цвета старой розы от стены до стены, и босым ногам немного щекотно. Она осматривается. На спинке стула у кровати висит её топ. Харриет быстренько натягивает его на себя.
– Доброе утро, – слышится голос за её спиной.
Она резко оборачивается.
– Ты собиралась удрать и не сказать до свиданья? – Рикард улыбается ей.
Харриет протирает глаза. Лиза бы немедленно удрала, она уверена.
– Я просто уснула, иначе я бы не осталась, – говорит она.
– Мне тоже пора вставать, – говорит Рикард и садится в постели. Он опирается на локоть. В светлой комнате его глаза кажутся ярко-голубыми. И хотя его густые тёмные волосы торчат во все стороны, он всё равно выглядит стильно. Харриет отыскивает свои джинсы за ночным столиком. Когда она их на себя натягивает, то в заднем кармане чувствует мобильник и достаёт его. На экране море уведомлений о пропущенных звонках от Эушена.
– О, господи, я забыла сообщить, что не приду домой, – восклицает она. Она должна была явиться домой. Она должна была хотя бы позвонить.
– А мне нужно на работу, и, хотя сегодня суббота, у меня впереди ужасный рабочий день, – говорит Рикард. Ему трудно поверить, потому что выглядит он радостно.
– Я даже не знаю, кем ты работаешь. – Харриет смущённо улыбается.
– Вчера говорить об этом не казалось важным.
Харриет закрывает глаза. Если бы она пересказывала это Лизе, то реплики Рикарда звучали бы настоящими клише, но в его устах это звучит честно, и ей это нравится.
– У меня тоже впереди тяжёлый день, – говорит Харриет.
– Вот именно, психованная начальница, это я, во всяком случае, помню. Но послушай, наплюй на неё, я думаю, что ты молодчина, – говорит он.
«Ты меня, конечно, совсем не знаешь», – думает Харриет. Однако ей приятно, что он хотя бы притворяется, что верит в неё.
– Харриет, я тут задержусь наверняка на пару дней. Я хочу опять с тобой поужинать, – продолжает Рикард, встаёт, подходит к окну и раздвигает шторы. Дневной свет хлынул в комнату.
Харриет краснеет в сотый раз. Он совершенно голый.
– А что у тебя за работа? – говорит она.
– А ты не можешь вместо этого ответить на вопрос, хочешь ли ты снова со мной поужинать?
– А ты не можешь ответить на мои вопросы? – говорит Харриет и тянет к себе сумку, которая лежит под стулом. Там, может быть, есть жвачка.
– О’кей, на самом деле я не должен об этом говорить. Но раз ты здесь живёшь, то не могла ведь не слышать о том, что здесь произошло убийство? – Рикард посерьёзнел. – Одного человека задержали и, скорее всего, он будет заключён под стражу. Я его адвокат.
Харриет леденеет. Того, что Рикард только что сказал, просто не может быть. Из всего, что никогда нельзя делать, это самое ужасное, что она только может себе представить, и в миллион раз хуже всего, что когда-либо совершала Лиза. Она только что проснулась в одной постели с адвокатом подозреваемого.
– Чем ты так потрясена? Тем, что я буду защищать потенциального убийцу? Я привык к такой реакции, – Рикард идет к гардеробу и начинает перебирать висящие там костюмы. Темно-серые и черные.
– Я на это смотрю так: все имеют право на справедливый суд, это одна из основ демократии. Я горжусь своей работой. Я высоко ценю этику и мораль. Общественные юристы и адвокаты получают определенную сумму в час, это миф, что мы, якобы, зарабатываем огромные деньги на защите убийц, – говорит он, вынимает темно-серый костюм и вешает его на дверцу гардероба.
