Саваоф (№ 2, вес ок. 360 кг, нота си). Подарок священника.
Надписи
На плече – SANCTUS SANCTUS SANCTUS DOMINUS DEUS SABAOTH
[43].
По краю – ОТЛИТ ЗАНОВО ДЖОНОМ ТЕЙЛОРОМ ИЗ ЛАФБОРО 1887.
Димити (№ 6, вес ок.700 кг, нота ми) в память о сэре Ричарде Торпе, скончавшемся в 1883 году.
Надписи
На плече – ОТЛИТ ЗАНОВО ДЖОНОМ ТЕЙЛОРОМ ИЗ ЛАФБОРО. 1887.
По краю – IN PIAM MEMORIAM RICARDI THORPE ARMIGERI NUNC DIMITTIS DOMINE SERVUM TUUM IN PACE
[44].
Джубили (№ 5, вес ок. 500 кг, нота фа). Этот колокол отлили на пожертвования в ознаменование юбилея королевы.
Надписи
На плече – JUBILATE DEO OMNIS TERRA
[45].
На тулове – ОТЛИТ В ГОД ПРАЗДНОВАНИЯ ЮБИЛЕЯ КОРОЛЕВЫ ДЖОНОМ ТЕЙЛОРОМ В СОТРУДНИЧЕСТВЕ С Э. ХИНКИНСОМ И Б. ДОННИНГТОНОМ СЛУЖИТЕЛЯМИ ЦЕРКВИ».
Уимзи долго размышлял над полученной информацией, но без особого результата. Даты, вес, надписи… Служило ли что-то указанием на место, где спрятано сокровище? Драйвер упоминал Бетти Томаса и Тейлора Пола, но оба этих колокола, к сожалению, не могли ничего подсказать. Вскоре Уимзи оставил попытки прийти к какому-либо умозаключению. Вероятно, имелись какие-то детали, связанные с колоколами, о которых мистер Вулкот не упомянул в своей работе. Может, что-нибудь написано на удерживающих их балках? Необходимо подняться на колокольню и все тщательно осмотреть.
Было утро воскресенья. Уимзи услышал, как колокола звонят к заутрене. Его светлость поспешил в коридор, где встретил хозяина дома, заводившего часы.
– Я завожу эти часы каждое воскресенье, когда колокола начинают звонить, – пояснил мистер Венаблз, – иначе забуду это сделать. Надеюсь, вы не чувствуете себя обязанным посещать церковь лишь потому, что вы наш гость? Я всегда говорю гостям, что они вольны поступать по собственному усмотрению. Который час? Десять тридцать семь. Поставлю стрелки на десять сорок пять. Видите ли, за неделю эти часы отстают на пятнадцать минут. Поэтому я каждый раз перевожу стрелки на несколько минут вперед, и тогда мы получаем золотую середину. Я уже заметил, что часы спешат по воскресеньям, понедельникам и вторникам, точно показывают время по средам и отстают по четвергам, пятницам и субботам. В общем, в целом на них вполне можно положиться.
Уимзи внимательно выслушал священника, а потом обернулся и обнаружил стоящего рядом с ним Бантера. В одной руке камердинер держал шляпу его светлости, а в другой – небольшой серебряный поднос с двумя молитвенниками в кожаных переплетах.
– Как видите, святой отец, мы настроены отправиться в церковь и заранее к этому подготовились. Надеюсь, это те книги, которые нужны?
– Я взял на себя смелость узнать, какие именно молитвы будут прочитаны сегодня, милорд.
– Конечно, Бантер. Как я мог усомниться? Вы всегда выясняете все заранее. Святой отец, вы что-нибудь потеряли?
– Странно… Готов поклясться, что я положил их именно сюда. Агнес, дорогая! Ты не видела моих записок?
– Что такое, Теодор?
– Я говорю о записках. С данными молодого Флейвела. Я же помню, что брал их с собой. Я делаю записи на листочке бумаги, лорд Питер. Не очень удобно постоянно носить с собой церковную книгу. Куда же, скажите на милость…
– Может, ты положил их на часы, Теодор?
– Ты, как всегда, права, дорогая! И как это получилось? Наверное, положил их туда машинально, когда заводил часы. И все же очень странно. Но теперь маленькая оплошность исправлена благодаря моей жене. Она всегда помнит, куда я кладу свои вещи. Порой мне кажется, что она даже лучше знает, как устроен мой мозг. А теперь мне нужно в церковь. Хочу прийти пораньше, чтобы расставить хористов.
Скамья священника располагалась очень удобно – почти в самом конце северного прохода. Отсюда миссис Венаблз могла обозревать южную дверь, через которую входили прихожане, а также присматривать за школьниками, рассаживающимися в северном проходе, и грозить пальцем всякий раз, когда кому-то из них приходило в голову строить рожи. Лорд Питер, ловивший на себе вопросительные и любопытные взгляды, тоже имел возможность наблюдать за входом. И вот наконец в дверях появился человек, которого ему хотелось увидеть более всего. В церковь вошел Уильям Тодей, сопровождаемый худой, невзрачно одетой женщиной и двумя девочками. Уимзи догадался, что женщине примерно сорок лет, но, как и большинство сельских жительниц, она уже потеряла половину передних зубов и выглядела гораздо старше своих лет. Впрочем, ее внешность сохранила черты сообразительной и симпатичной горничной, коей она была лет шестнадцать назад. Женщина обладала открытым честным лицом, но сегодня явно нервничала и даже испытывала тревогу. Со стороны могло показаться, будто она ждет и опасается очередного удара судьбы. Вероятно, подумал Уимзи, ее беспокойство связано со здоровьем мужа. Уильям Тодей словно готовился отразить нападение. Его исполненный тревоги взгляд скользнул по присутствующим, а затем остановился на жене. Тревога сменилась настороженностью, смешанной с теплотой. Супруги заняли свои места напротив кафедры священника, и Уимзи получил возможность незаметно наблюдать за ними. И все же у его светлости сложилось впечатление, что Тодей заметил слежку и сильно негодует. Уимзи отвел взгляд и принялся рассматривать расписанный ангелами купол, который сегодня казался еще более красивым в лучах весеннего солнца, проникающих в церковь сквозь красные и синие стеклышки витражных окон.
Скамья семьи Торп пустовала, если не считать джентльмена средних лет с прямой спиной, который, как сообщила миссис Венаблз, был дядей Хилари Торп, приехавшим из Лондона. Экономка миссис Гейтс и остальные слуги Красного дома сидели в южном проходе. Место на скамье прямо перед Уимзи занимал крепкий мужчина в опрятном черном костюме, и миссис Венаблз шепотом пояснила, что это сотрудник похоронного бюро мистер Рассел, приходящийся кузеном Мэри Тодей. Миссис Уэст, начальница почтового отделения, пришла в церковь с дочерью. Узнав Уимзи, она поприветствовала его улыбкой и кивнула. Вскоре колокола затихли, кроме одного, которому предстояло звонить еще пять минут, и звонари заняли свои места на скамьях. Школьная учительница мисс Снут заиграла на органе, и хористы с шумом высыпали из ризницы. Следом за ними свое место занял священник.
Служба прошла без происшествий, если не считать того, что мистер Венаблз опять куда-то сунул свои записи и одному из хористов, тенору, пришлось сходить за ними в ризницу. В своей речи святой отец упомянул о несчастном незнакомце, похороны которого должны были состояться на следующий день, вызвав одобрительный кивок преисполненного важности мистера Рассела. Проповедь на мгновение прервал громкий хруст, и миссис Венаблз, вымученно вздохнув, прошептала:
