– Ах! – воскликнул Дурачок. – Не надо душить парня. Не надо душить несчастного Пика. Если бы вы знали то, что знает Пик…
– Что именно?
Глаза Пика вспыхнули хитрым блеском.
– Я видел его… Номер девятый… Видел, как он разговаривал в церкви с Уильямом. Видел его с веревкой. Он схватил его. Схватит и вас. Пик знает. Пик не просто так ходил все эти годы в церковь.
– Кто разговаривал с Уильямом в церкви?
– Он! – Дурачок Пик кивком указал на могилу Торпа. – Его нашли тут. Человека с черной бородой. Восемь на колокольне, а один в могиле. Всего получается девять. Вы думаете, Пик не умеет считать? Как бы не так. Но вы его не поймаете, не поймаете, нет!
– Послушай, Пик, – обратился к нему Уимзи, – ты же умный парень. Когда ты видел, как Уильям разговаривает с бородатым человеком? Посмотрим, умеешь ли ты считать на самом деле.
Дурачок Пик улыбнулся:
– Пик отлично считает. – Он начал загибать пальцы. – Ага! Это было в понедельник вечером. Пик ел на ужин холодную свинину и бобы. Бобы и свинина – это вкусно. Святой отец благодарил Господа и мне велел. На Рождество была жареная птица, а в воскресенье – вареная свинина и зеленый горошек. И святой отец сказал мне, что я должен быть благодарен за это Господу. Пик встал ночью и пошел воздавать благодарность. Чтобы воздать благодарность, нужно обязательно пойти в церковь. Правильно, сэр? Дверь в церкви была открыта, и Пик осторожно прокрался внутрь. В ризнице горел свет. Пик ужасно испугался. Там ведь висят разные вещи. Пик спрятался за Бетти Томасом. А потом в церковь зашел Уильям Тодей, и Пик услышал в ризнице разговор. «Деньги», – произнес Уильям. Деньги – это настоящий грех. А затем Уильям Тодей как закричит, как выхватит веревку из сундука и… А! Пику страшно. Он думает про повешение. Пик не хочет видеть, как кого-то повесят. Пик бежит прочь. Он заглядывает в окно ризницы. Там на полу бородатый человек, а Уильям стоит над ним с веревкой. Ох ты господи! Пик не любит веревки. Пику они видятся везде. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… И этот девятый. Пик видел, как его повесили.
– По-моему, тебе просто приснился сон, – усмехнулся старший инспектор. – Я точно знаю, что в церкви никого не вешали.
– Я видел, как он висит, – упорствовал дурачок. – Ужасно. Но вы не обращайте внимания. Это лишь сон несчастного Пика. – Выражение его лица внезапно изменилось. – Отпустите меня, мистер, мне нужно кормить свиней.
– О господи! – вздохнул Бланделл. – Ну и что нам делать с этой информацией?
Уимзи покачал головой:
– Похоже, Пик что-то заметил. Иначе откуда он узнал, что веревку взяли из сундука? Но что касается повешения… Это его больное место. Своего рода фобия. Ведь нашего убитого никто не вешал. Кстати, какой понедельник имел в виду Пик?
– Это ведь не может быть шестое января, верно? Тело зарыли четвертого, насколько нам удалось выяснить. Но это и не тридцатое декабря, поскольку Легро приехал сюда лишь первого января. Если вы видели именно его. К тому же я не понял, говорил Пик о воскресенье или о понедельнике. Он совсем меня запутал с этой своей свининой!
– Вареную свинину и зеленый горошек он ел в воскресенье, и священник велел ему поблагодарить Господа, что Пик и сделал. А в понедельник он ел холодную свинину и бобы. Наверное, консервы, если я правильно разобрался в сельских блюдах. После трапезы он вновь решил, что должен поблагодарить Господа. И для этого отправился в церковь. Если в ризнице зажгли свет, значит, дело было вечером.
– Пик проживает с престарелой теткой. Славная пожилая дама, но, к сожалению туговата на ухо. Пик всегда сбегает из дома по ночам. Эти сумасшедшие такие хитрецы. Только вот вечером какого дня это было?
– На следующий день после того, как священник прочитал проповедь о благодарности, – сказал Уимзи. – Благодарность за Рождество. Получается тридцатое декабря. А почему бы и нет? Вы же не знаете точно, когда в деревню прибыл Легро. Полагаю, тогда же, когда и Крэнтон.
– Но я думал, что мы исключили Крэнтона, – возразил Бланделл, – и заменили его Уильямом Тодеем.
– Тогда кого я встретил на дороге?
– Вероятно, Легро.
– По-моему, это был Крэнтон или его брат-близнец. Но если первого января я встретил Жана Легро, он никак не мог быть повешенным Уильямом Тодеем тридцатого декабря. Его вообще никто не вешал. К тому же, – добавил Уимзи, – мы до сих пор не выяснили, отчего он умер!
Бланделл тяжело вздохнул:
– В любом случае нам нужно отыскать Крэнтона. Но как вы можете быть уверены насчет тридцатого декабря?
– Я спрошу у святого отца, когда он читал вышеозначенную проповедь. Или у миссис Венаблз. Уж она-то точно вспомнит.
– А мне надо еще раз навестить Уильяма Тодея. Хотя я не верю ни единому слову Пика. И как поступить с Джимом Тодеем? Какова его роль в этом деле?
– Не знаю. Но в одном я уверен: узлы на веревке завязывал не моряк. Готов поклясться чем угодно.
– Что ж, ладно! – кивнул старший инспектор.
Уимзи вернулся домой и нашел священника в своем кабинете. Тот увлеченно записывал последовательность ударов звона в три приема.
– Одну минуту, – произнес он, подвигая гостю табакерку. – Одну минуту. Записываю коротенький перезвон, чтобы показать Уолли Пратту, как это делается. Он, по его словам, запутался. Так… Посмотрим… 51732468, 15734286… третьи и четвертые цифры на месте. 51372468, 15374286… Тут тоже все верно… 13547826… Ага! Вот где закралась ошибка. Восьмая цифра должна быть вначале. Что случилось? О, ну что за дурья башка! Он опять забыл поменять порядок. – Святой отец провел под столбиками цифр красную линию и вновь начал энергично писать. – Вот! 51372468, 15374268 и вот только теперь 13572468. Вот так-то лучше. Теперь все правильно. Только проверю еще раз. Вторую цифру вместо пятой, третью – вместо второй, да, да, получается 15263748. Я быстренько запишу для него. Вторую вместо третьей, третью вместо пятой, четвертую вместо второй, пятую вместо седьмой, шестую вместо четвертой, седьмую вместо восьмой, восьмую вместо шестой… Не понимаю, почему красные чернила так сильно пачкают. Вот видите? Какое огромное пятно на манжете. Два умеренных удара, вперед, в сторону и назад. Повторять дважды. Чудесно. – Святой отец отодвинул в сторону исписанные колонками цифр листы бумаги и тут же испачкал чернилами штанину. – Как у вас дела? Могу вам чем-нибудь помочь?
– Да, святой отец. Вы можете сказать мне, в какое из воскресений читали проповедь о благодарности.
– Проповедь о благодарности? Это моя любимая тема. Знаете, люди любят жаловаться, но от этого не становятся счастливее. На последнем празднике урожая я так и сказал… Вы же спросили о проповеди. Я читаю проповедь о пользе благодарности почти на каждом празднике урожая. Вас интересуют последние несколько месяцев? Боюсь, на мою память уже нельзя положиться… – Священник шагнул к двери. – Агнес, дорогая! Не могла бы ты подойти на минуту? Моя жена наверняка помнит. Извини, что отвлекаю тебя от дел, но не могла бы ты припомнить, когда в последний раз я читал проповедь о благодарности? Я затронул эту тему, когда беседовал с прихожанами о церковной десятине. Нет, в приходе с этим не возникает проблем. Наши фермеры очень благоразумны. Ко мне тут приходил человек из прихода церкви Святого Петра, чтобы обсудить данную тему, но я ответил, что поправка тысяча девятьсот восемнадцатого года была внесена в интересах фермеров. И если у них появились причины для жалоб, то пусть что-то делают. Закон есть закон. В том, что касается церковной десятины, я непреклонен.
