– Проклятый негодяй! – вскричал Гоуэн. – Он не ограничился бородой. Отрезал мне волосы, брови – все. Если честно, об этом я до недавнего времени не подозревал. Последний удар лишил меня сознания.
Гоуэн осторожно ощупал челюсть и продолжил:
– Придя в себя, я обнаружил, что нахожусь в собственной машине в каком-то заросшим травой тупике. Сначала я никак не мог сообразить, что это за место, но вскоре догадался, что Кэмпбелл отогнал мою машину на проселочную дорогу. Там еще был железный шлагбаум. Полагаю, вам известно это место.
– Да.
– Я пребывал в ужасном состоянии. Все тело болело. И к тому же как я мог показаться в Керкубри в таком виде? Я не знал, что делать, но было просто необходимо что-нибудь предпринять. Я поглубже надвинул шляпу, замотал нижнюю часть лица шарфом и поспешил домой. Мне повезло, что дорога была пустой, поскольку я с трудом вел автомобиль. И все же мне удалось добраться до дома. Произошло это около четверти одиннадцатого. Элкок молодец. Конечно, мне пришлось все ему рассказать, и он придумал, как поступить. Чтобы не видели жена и дочь, Элкок тайком отвел меня на второй этаж, приготовил горячую ванну и принес снадобье, чтобы обработать синяки и порезы, а после этого предложил мне инсценировать поездку в Карлайл. Сначала мы хотели сказать всем, что я болен, но это означало суету и ненужных посетителей. Пришлось бы вызвать доктора и попросить его не распространяться об увиденном. Поэтому в ту ночь мы решили оповестить всех о том, что я уехал в Карлайл поездом, отправлявшимся из Дамфриса. Мы и предположить не могли, что начнется какое-то расследование. Экономку мы посвятили в наши дела, а вот служанке решили не доверять. Она непременно распустила бы язык. Так уж случилось, что в ту ночь у нее был выходной и она не знала, во сколько я вернулся домой. Все знал только Кэмпбелл. Он мог заговорить. Но тут уж ничего не поделаешь. Однако, придя в себя, Кэмпбелл мог осознать, что, если не будет держать рот на замке, его обвинят в нападении на человека. Тогда я готов был на что угодно, лишь бы не расхаживать по Керкубри под сочувствующими взглядами горожан.
– Вы совершенно правы, – успокаивающе произнес Паркер и провел большим пальцем по подбородку. Овал его лица не отличался совершенством форм, но вот подбородок был обнадеживающе рельефным. Сегодня он был чисто выбрит и казался вполне конкурентоспособным.
– На следующий день, – продолжил Гоуэн, – мы узнали о смерти Кэмпбелла. Мы были уверены, что это несчастный случай, однако прекрасно понимали, что кто-то захочет поговорить со мной и выяснить, видел ли я покойного накануне вечером. Вот тогда-то Элкоку и пришла в голову замечательная идея. Накануне вечером Хаммонд ездил в Дамфрис с поручением, и Элкок предложил сообщить всем интересующимся, что я уехал в Карлайл в восемь сорок пять. Хаммонд, конечно же, согласился подыграть нам. Тем более что кто-нибудь наверняка видел его машину, так что наш рассказ звучал вполне достоверно. Естественно, нельзя было исключать, что кто-то заметил, как я возвращался домой гораздо позднее этого времени, но мы решили всем говорить, что случайный свидетель просто обознался. Надеюсь, у вас нет ко мне никаких вопросов?
– Это может показаться странным, но нет, – ответил Макферсон. – Во всяком случае, пока.
– Нет, Элкок был поистине великолепен. Во вторник днем он предложил мне отправить письмо другу в Лондон. Это майор Эйлвин, инспектор, с его помощью вы напали на мой след. В конверте лежало письмо, адресованное Элкоку, и просьба отправить послание немедленно. Получалось, что письмо написано из клуба. В нем говорилось, что мой дворецкий и водитель могут взять выходной и воспользоваться автомобилем, поскольку я задержусь в городе на несколько дней. План состоял в том, чтобы провезти меня с собой в машине и высадить за пределами Касл-Дугласа, где я мог бы сесть в поезд до Лондона. Я знал, что без бороды меня никто не узнает, в то время как Хаммонда и автомобиль опознают. Письмо для Элкока, как и ожидалось, пришло в четверг днем. А ночью мы осуществили задуманное. Наш план сработал?
– Не совсем, – сухо промолвил Макферсон. – Со всем этим мы разобрались достаточно быстро.
– Конечно, все это время я не подозревал о том, что Кэмпбелла убили. Элкок наверняка слышал, и было бы гораздо лучше, если бы он сообщил мне об этом. Но дворецкий знал, что я не имею к убийству никакого отношения, и ему наверняка не пришло в голову, что на меня могут пасть подозрения. Я ведь оставил Кэмпбелла в полном здравии. – Гоуэн поморщился. – Больше мне нечего добавить. Весь вторник и среду меня мучила слабость, а лицо было исцарапано гравием. Негодяй возил меня лицом по дороге, черт бы его побрал! Из Элкока получилась замечательная сиделка. Он тщательно промыл раны и положил на них лечебный состав. Действовал весьма профессионально. Приступал к обработке ран лишь после того, как вымоет руки в лизоле, трижды в день измерял мне температуру, и все такое. По-моему, этот вид деятельности доставлял ему удовольствие. К вечеру четверга я чувствовал себя гораздо лучше и был готов отправиться в путь. Я без проблем добрался до Лондона и все это время жил у майора Эйлвина, очень порядочного человека. Мне остается лишь надеяться, что вы не потребуете от меня немедленно вернуться в Керкубри. Когда сегодня утром к нам пришел мистер Паркер… Кстати, мистер Паркер, как вы напали на мой след?
– Легко. Мы связались с вашей школой и получили фотографию без бороды. Потом разыскали носильщика, помогавшего вам с багажом в Юстоне, таксиста, подвозившего вас до квартиры майора, и швейцара. Все вас опознали. После этого нам оставалось лишь позвонить в дверь и войти.
– Господи! – воскликнул Гоуэн. – Никогда бы не подумал о тех старых фотографиях.
– Сначала люди испытывали определенные сомнения, – добавил Паркер, – но мы догадались красочно описать ваши брови. Ведь они делают вашу внешность, простите, весьма специфической. В общем, после этого все сразу узнали вас.
– Что ж, – вздохнул Гоуэн, – это все мои показания. А теперь могу я пойти домой?
Макферсон, посмотрев на Паркера, пояснил:
– Мы запишем все, что вы сказали, и вам придется поставить свою подпись. А после этого не вижу причин, по которым вы не могли бы вернуться в квартиру майора. Но мы просим вас оставаться на связи и не менять адрес без предупреждения.
Гоуэн кивнул. Секретарша напечатала его показания, он поставил под ними свою подпись и удалился все с тем же озадаченным выражением на безбровом лице.
Фаррен. Фергюсон. Стрэчен
Прокурор созвал совещание, на которое сэр Максвелл Джеймисон привез лорда Питера Уимзи. По долгу службы здесь также находились инспектор Макферсон и сержант Дэлзиел. Доктор Кэмерон тоже присутствовал, чтобы ни одно утверждение не шло вразрез с медицинским заключением. Пригласили констебля Росса и молодого констебля Дункана. Весьма великодушный жест, учитывая, что последний доставил начальству немало проблем. Однако складывалось впечатление, что в этом запутанном и сложном деле может быть полезным даже мнение подчиненных.
Прокурор открыл совещание, предложив начальнику полиции высказать свою версию развития событий, однако тот сомневался. Он счел, что присутствующие сумеют изложить свои версии более свободно, если не будут опираться на его мнение. В результате высказаться пожелали сразу двое – Макферсон и Дэлзиел. Однако схватку выиграл последний, поскольку труп был обнаружен в Ньютон-Стюарте, подведомственном ему районе.
